Дэрил Шарп - Психологические типы. Юнговская типологическая модель Страница 2

Собственно, юнговская типологическая модель выпестовалась из широкого исторического обозрения (обзора, изучения, про смотра, проверки) типологических вопросов в литературе, мифологии, эстетике, философии и психопатологии. В предисловии к одной из наиболее известных книг Карла Густава Юнга Психологические типы[2], представляющей глубокое научное исследование, автор пишет:

Эта книга плод более двадцатилетней работы в области практической психологии. Она вырастала в моем сознании постепенно, обретая форму из многочисленных впечатлений и психиатрических наблюдений при лечении нервных болезней, из взаимодействия с людьми — мужчинами и женщинами — всех социальных уровней, из моих собственных отношений с друзьями и, так называемыми, недругами, и, в конце концов, из критического осмысления моих собственных психологических особенностей[3].

В то время как более ранние классификации строились на основе наблюдений за темпераментом или эмоциональными поведенческими образцами, модель Юнга связана с движением психической энергии и воплощена в определенном специфическом направлении, на котором тот или иной человек более привычно или предпочтительно ориентируется в мире

С этой точки зрения Юнг выделил восемь типологических групп две личностные установки интроверсию и экстраверсию — и четыре функции и или типа ориентации — мышление, (ощущение, интуицию и чувство — каждая из которых может действовать либо интровертным, либо экстравертным образом.

Получившиеся восемь вариаций мы разберем в последующих главах, с подробным описанием того, как каждая из функций действует в комбинации с экстравертной или интровертной установок. А здесь мы займемся кратким пояснением тех терминов, которыми пользовался Юнг Хотя экстраверсия и интроверсия сделались, буквально, домашними понятиями, их значение часто понимается неправильно, что касается четырех функций, то они известны не столь широко, соответственно, понимаются значительно хуже.

Интроверсия и экстраверсия являются психологическими способами адаптации. В интроверсии движение энергии осуществляется по направлению к внутреннему миру. В экстраверсии интерес направлен во внешний мир. В одном случае, сам субъект (внутренняя реальность), а в другом, сам объект (предметы или другие люди, внешняя реальность) оказываются изначально более важными.

Интроверсия, пишет Юнг, “в норме характеризуется колеблющейся, рефлективной, застенчивой, стремящейся к уединению натурой, которая сохраняет себя для самой себя, склонна удаляться от объектов и всегда пребывать в несколько оборонительной позиции”.[4]

Соответственно, Экстраверсия — “нормально характеризуется подвижной, чистосердечной, сговорчивой, уживчивой натурой, легко приспосабливающейся к данной ситуации; такая натура быстро образует связи и привязанности и отбрасывает в сторону любые возможные дурные опасения и предчувствия, и часто в незнакомой ситуации предпринимает рискованные начинания с беззаботной уверенностью”.[5]

В экстравертной установке внешние факторы являются преобладающей движущей силой для суждений, чувственных восприятии, аффектов и действий. Это остро контрастирует с психологической природой интроверсии, где внутренние или субъективные факторы оказываются ведущей мотивацией.

Экстраверты любят путешествовать, встречать новых людей, видеть новые места. Они типичные искатели приключений, их жизнь напоминает вечеринку, открытую и дружественную. Интроверт, по сути, консервативен, предпочитает привычную домашнюю обстановку, близкие отношения только с ограниченным числом друзей. Для экстраверта интроверт — косный отсталый человек, тот, кто портит удовольствие другим, скучный и предсказуемый. Со своей стороны интроверт, стремящийся быть более самодостаточным, чем экстраверт, считает последнего капризным, взбалмошным, поверхностным бездельником, неприкаянным жуиром.

"На практике продемонстрировать экстравертную и интравертную установки, как таковые, невозможно; в изолированном виде они не существуют. К какому типу принадлежит тот или иной человек становится более очевидным и ясным только в связи с одной из четырех функций, каждая из которых имеет свою собственную область компетентности (существования, действия). Функция мышления относится к процессу когнитивной познавательной мысли, ощущение есть восприятие с помощью органов чувств, чувство есть функция субъективного суждения или оценки, а интуиция относится к восприятию с помощью бессознательного (т. е., чувствительностью к бессознательным содержаниям).

Базовая модель Юнга, включая взаимоотношения между четырьмя функциями, составляет кватерность, как показано на диаграмме, (см.) Мышление на ней изображено — что можно оспорить — наверху; по сути, любая из функций может быть помещена наверху; соответственно ей, наиболее для него характерной, тот или иной человек и ориентируется в мире. Относительная позиция других функций, однако, — тех, которые по бокам и внизу — определяется функцией, расположенной наверху. В последующем изложении, причина такого рода дистрибуции, составляющей специфику индивидуального функционирования, станет более ясной.

Кратко: ощущающая функция устанавливает то, что нечто существует, мышление говорит нам, что такое это нечто существующее, чувство сообщает, что чего стоит, а через интуицию мы получаем смысл того, что с этим может быть сделано (сами возможности). Любая функция, сама по себе, еще не является достаточной для упорядочивания нашего опыта относительно нас самих или окружающего нас мира; для этого, для ясного понимания, пишет Юнг, требуются все четыре:

Для полной ориентации все четыре функции должны внести одинаковый вклад: мышление обязано облегчить опознание и осмысление, чувство расскажет нам о том, в какой степени те или иные вещи оказываются важными или неважными для нас, ощущение сообщает о конкретной реальности посредством зрения, слуха, вкуса и т. д., а интуиция делает нас способными к предугадыванию скрытых возможностей, гнездящихся в подоплеке явлений, на их заднем плане, поскольку последние также принадлежат целостной картине данной ситуации.[6]

Идеальным было бы иметь сознательный доступ к той самой функции или функциям, которые требуются или оказываются соответствующими определенным специфическим обстоятельствам, но на практике эти четыре функции получаются представленными субъекту не в равной степени осознанной доступности — то есть, они не являются развитыми одинаковым образом или не дифференцированы у любого индивида одинаково хорошо. Неизменно и неизбежно та или иная функция оказывается более развитой; Юнг назвал ее первичной или ведущей, доминирующей, в то время, как остальные остаются подчиненными и относительно или сравнительно менее дифференцированными.

Термин “ведущая” и “подчиненная” в этом контексте не носит оценочного характера, не составляет суждения “лучше” или “хуже”. Ни одна из функций не может быть лучше, нежели любая другая.

Юнг признавал что эти четыре функции ориентирования не составляют всецело сознательное психическое. Сила воли и память, например, оказываются невключенными. Причина заключается в том, что они не являются типологическими детерминантами — хотя, естественно, что они воздействуют, тем или иным образом, на типологические функции.

Любая другая ведущая функция выступает в том смысле, что у какого-либо человека она используется с наибольшей вероятностью; аналогичным образом, подчиненная вовсе не означает какой-либо патологии, а попросту не используется (или, по крайней мере, используется гораздо меньше по сравнению с функцией “излюбленной”).

Что же происходит с теми функциями, которые в сознательной повседневной жизни, как правило, не применяются и поэтому не развиваются, остаются неразвитыми?

Они пребывают в более или менее примитивном и инфантильном состоянии, зачастую осознаются лишь наполовину или даже и вовсе не осознаются. Относительно неразвитые функции составляют некую специфическую неполноценность, характеризующую любой тип и являющуюся интегральной (составляющей) частью его целостного характера. Односторонний акцент на мышление всегда сопровождается неполноценным чувством, а дифференцированное развитое ощущение вредит интуиции и наоборот.[7]

Типологически многие люди представляют как бы суповую кастрюлю. Они действуют интровертным или экстравертным образом в зависимости от своей склонности, погоды или состояния ума; они думают, чувствуют, ощущают или интуируют более или менее случайным путем, используя ту или иную функцию не хуже и не лучше, нежели другую. При этом они совершенно не задумываются об их важности или значимости для себя.