Виктор Каган - Воспитателю о сексологии Страница 20

Маленькие дети относятся к телесному низу и связанным с ним функциям как к вещам совершенно естественным. Выделительные функции еще не вызывают брезгливости. Вид чужих половых органов может вызвать удивление, зависть, восхищение, даже страх, но никогда — отвращение. Мальчики часто гордятся своими половыми органами. Отсутствие таких же частей тела у девочек часто кажется мальчикам либо смешным, либо результатом родительских наказаний, наконец, просто потери. Маленькая девочка может испугаться при виде обнаженного мужского тела, хотя и не ясно, что именно ее пугает: необычность зрелища или то, что сама она почему-то этого не имеет. В пользу второго предположения говорит то, что иногда девочки просят пришить им «это». Порой заключения ребенка приводят его к искаженным представлениям: наблюдая за мочеиспусканием мужчин и зная, что у девочек нет полового члена, мальчик может решить, что они вообще не мочатся. Все варианты детского поведения и умозаключений предусмотреть невозможно, поэтому важно прежде всего помнить о том, что интерес к телесному устройству и функциям органов промежности есть у всех детей, а удовлетворение его отвечает познавательной активности ребенка и входит необходимой частью в процессы полоролевой ориентации. У большинства детей к концу дошкольного возраста этот интерес затухает. Однако, если раньше он был блокирован или ребенок имел очень ограниченное знакомство с миром (например, воспитываясь в детском доме), он будет сохраняться до тех пор, пока не будет удовлетворен, пока ребенок не освоит и не переживет увиденное. Но чем позже это произойдет, тем больше будет вероятность эмоционально-негативной окраски воспринятого как грязного, постыдного и др.

Для полоролевой ориентации важен и этап вопросов о происхождении детей. Подробно мы обратимся к этому ниже, а здесь укажем только, что оптимальные разъяснения взрослых не несут в себе сексуальной стимуляции.

Маленький ребенок воспринимает свой пол как нечто непостоянное, что может быть изменено. Шумный мальчик в 3 года затихает при обещании превратить его в девочку, но в 5 лет уже смеется в ответ. Нужно подчеркнуть, что это не зависит прямо и только от интеллекта. Как-то во время консультации я задал один и тот же вопрос («Может так быть, что ты ляжешь вечером спать мальчиком, а утром проснешься девочкой?») двум 4-летним мальчикам подряд. Первый — живой и чрезвычайно смышленый, большой фантазер — без колебаний и даже с интересом сказал «Да». Второй был с легкой дебильностью. Он серьезно посмотрел на меня и — тоже без всяких колебаний — сказал «Нет», а на вопрос «Почему?» ответил: «Потому что так не бывает».

К 5—6 годам, как принято считать, ребенок формирует половую идентичность уже не на номинативном уровне, а как единство переживаний и ролевого поведения. К этому времени он понимает, что пол — это навсегда и мальчик, когда вырастет, будет мужчиной, дядей, папой, а девочка — женщиной, тетей, мамой. При этом, правда, в восприятии ребенка дистанция между ним и взрослыми людьми его пола значительно больше, чем между ним и сверстниками другого пола. Все исследователи подчеркивают, что изменение полоролевого поведения после 5—6 лет трудно и едва ли полностью возможно.

С целью уточнить одни и выяснить другие аспекты полоролевого развития в этом возрасте мы провели обследование 60 детей 3—7 лет, посещающих детский сад.

Все дети, за исключением одной девочки 3 лет, правильно назвали свой пол и ответили на вопросы о том, кем они будут и кем хотят быть, когда вырастут — дядей или тетей, мужем или женой, папой или мамой[10].

На пятом году жизни достигаются устойчивые полоролевые предпочтения и представления. Но на четвертом году жизни они еще рассогласованы и неустойчивы. Лишь немногие дети этого возраста могли мотивировать свои ответы и рассказать о различиях полов. Девочка хочет быть папой, «как папа Миша», а мальчик — мамой, потому что он «любит маму», либо не хочет быть дядей: «Не хочу быть пьяным!» Мотивируя выбор роли жены, девочка говорит, что «хочет быть школьницей». Другая, поясняя, почему ей хочется стать мальчиком, говорит: «Потому что у меня чуть-чуть силов». Единственный мальчик сумел как-то определить половые различия: «У мальчиков — лошадки, а у девочек — коляски», причем он же хотел стать мамой. Другой, определяя половые различия, сказал, что «мальчики и девочки одинаковые, но девочки лучше», и хотел бы стать девочкой.

На пятом году 80% детей имеют устойчивые полоролевые представления. Они рассказывают о некоторых половых различиях: у девочек — платьица, юбочки, прическа, украшения, они будут мамами, а у мальчиков всего этого нет. У мальчиков появляются попытки соотнести с полом личностные интересы: «Пожарные — дяди, а девочки плачут, девочкой быть неинтересно… Шоферы — дяди и солдаты — дяди, хочу все перепробовать… Мальчики могут всяко поступить, а девочки только в школу и больше никуда». Значительное место в объяснениях отводится игре: «Мальчики в мужиков играют» (ответ девочки), «Мальчик, потому что дома машины» (ответ мальчика).

На шестом году и у мальчиков, и у девочек основные признаки различения пола — одежда, волосы, голос, лицо: «По лицу узнаю», «У мальчиков голос не такой». Но в объяснениях мальчиков много чаще звучат различия по силе и особенностям игры. Появляются описания отношений и психологических особенностей: «Мальчики защищают девочек. Девочка просыпается, когда темно, а мальчик — когда светло» (ответ мальчика). Объяснения могут выводиться и из самонаблюдения: «Я всегда играю, и у меня получается, что я настоящая мама».

На седьмом году чаще звучат слова о силе мальчиков и слабости девочек, о различиях в поведении. Начинают проявляться и элементы полового субъективизма: девочка скорее скажет, что мальчики хулиганят, а мальчик, что мальчики защищают девочек. Если в более младшем возрасте девочки изредка говорили о желании иметь детей, то теперь возможность иметь детей звучит в объяснении половых различий: «Девочки рожают ребятишек, а мальчики — нет». Мальчики говорят, что муж командует в семье, мужчины сильнее, смелее и находчивее, а девочки мотивируют выбор роли желанием иметь детей, носить украшения. Последнее отмечают и мальчики: «Тети в ушах камушки носят… Девочки красятся помадой, красят глаза, губы, щечки…»

Первое, что надо отметить, — это довольно низкую осведомленность о половых различиях. Очевидно, что младшие еще не знают об анатомических различиях, а старшие уже не говорят о них со взрослыми. Но и вне этих сторон детские представления довольно бедны. Можно отметить, что они в соответствии с возрастными возможностями психического развития усложняются и дифференцируются, но трудно сказать, что они углубляются содержательно. Это совпадает с данными опросов молодежи, родителей и воспитателей, проводившихся ленинградскими учеными Д. Н. Исаевым и Н. В. Александровой.

Эмоциональные аспекты восприятия и самооценки изучались при помощи цветового теста отношений. Девочки во всех возрастах статистически достоверно различают мальчиков и девочек, идентифицируют себя со своим полом и отличают себя от мальчиков. У мальчиков такая степень различения достигается лишь к 5—6 годам, но даже в 6 лет идентификация со своим полом не так определенна, как у девочек 3—4 лет. Принципиально важно различие векторов оценки: девочки с возрастающей достоверностью оценивают свой пол и себя положительно, а мальчиков — отрицательно. То же, но с несколько меньшей выраженностью обнаруживают и мальчики. Если в 3—5 лет разница эмоционального восприятия пола и себя могла бы звучать как «Девочки хорошие, и я хорошая. Мальчики то ли хорошие, то ли плохие. Я то ли хорош, то ли плох», то в 5—7 лет формула меняется: «Девочки хорошие, и я хорошая. Мальчики плохие, и я плохой». Заметим, что познавательная и эмоциональная стороны восприятия пола как бы уравновешивают друг друга.

Сопоставив результаты исследований, можно сделать следующий вывод. Базовая идентичность, связанная с психофизиологическими особенностями, хотя и не только с ними, формируется к 3 годам как достаточно стабильное измерение личности. Дальнейшее развитие системы половой идентичности совершается на личностно-эмоциональном и познавательном уpoвнях. Это выражается в формировании персональной идентичности и половых ролей, отражающих системы отношений со средой и людьми своего и противоположного пола.

Поскольку половая идентичность — аспект личностной идентичности, представляется принципиально неверным говорить о половой идентичности раньше, чем ребенок овладевает категорий Я, т. е. обычно в 3 года. До этого времени существует номинативный пол, совсем не обязательно совпадающий с будущей половой идентичностью. Ранее мы уже приводили подтверждающий это пример. Мальчик 2,5 лет — чрезвычайно миловидный и грациозный, с блестяще развитой речью. Его обычно принимали за девочку. Воспитывался матерью и ее родителями — очень заботливыми и ласковыми людьми, был любим всеми в семье. Дома его называли ласковым именем Анюля, всем нравились его мягкие кудри и ласковость, как, впрочем, и ошибки чужих людей, принимавших его за девочку. В 2,5 года он не любил и побаивался типично «мужских» игрушек (пистолеты, сабли и др.), терялся и отходил в сторону при общении с более инициативными или агрессивными сверстниками, предпочитая в таких случаях роль стоящего рядом комментатора, Кстати, речь у него сформировалась очень живая, взрослая, с тонким чувством слова и очень образным строем. Долгое время он никак не реагировал на то, что его путают с девочкой. Между 2,5 и 3 годами, когда ему остригли кудри и дома он уже бегал не в колготках, а в брючках, когда появляющийся в доме чужой мужчина стал играть с ним, дарить ему «мужские» игрушки и называть его полным именем, произошел такой эпизод. Зимой, когда был одет в «бесполую» шубейку, к нему обратились: «Какая красивая девочка! Как тебя зовут?». Он поднял на спросившего голову и серьезно ответил: «Я не девочка — я мальчик. Это я раньше был девочкой, а теперь я — мальчик. И зовут меня Андрюша».