Почему мне плохо, когда все вроде хорошо. Реальные причины негативных чувств и как с ними быть - Андерс Хансен Страница 20

90 лет и более. Некоторым сопутствовал потрясающий успех. Например, один из испытуемых — Джон Кеннеди — стал президентом США. Когда ответы в интервью, тесты, анализы и прочие данные собрали, стало очевидно: важнее всего не деньги, не статус, не известность и даже не власть, а хорошие отношения с семьей, друзьями и коллегами. Психиатр Джордж Вайллант, в течение более чем 30 лет возглавлявший исследования, подводит итоги лучше, чем все цифры и таблицы: «Когда мы начинали, никого не заботили такие вещи, как эмпатия или принадлежность к группе. Но ключ к здоровому старению — это отношения, отношения и еще раз отношения».

Гарвардское исследование привело к нескольким потрясающим открытиям, и я от души рекомендую ознакомиться с его результатами, если вам близка тема душевного благополучия. Интересной находкой стало следующее: неважно, как развивались социальные отношения в течение жизни, то есть были ли периоды, когда отношения складывались не очень хорошо, — важно осознание того, что кто-нибудь придет на помощь в трудный момент. Другое открытие: ощущение одиночества существенно меняется в течение жизни. Некоторые чувствовали сильное одиночество в возрасте 25 лет, но позднее это ощущение исчезало. «Личность человека не высечена в камне, когда ему 30; многое еще может измениться», — говорит психиатр Роберт Уолдингер, нынешний руководитель исследования.

Физическое измерение наших социальных потребностей

Во время пандемии цифровые средства связи стали нитью, соединяющей нас с окружающим миром. Поскольку деловые встречи, занятия йогой, развлечения и даже посещения врача происходили удаленно, мы провели в виртуальном мире больше времени, чем в реальном. Вскоре исследования по всему миру стали показывать, что люди испытывают стресс и одиночество. По поводу стресса понятно. Это неудивительно, ведь инфекционные заболевания всегда представляли угрозу для человека. Но с чем связано ощущение одиночества? Ведь в цифровом мире всегда есть возможность пообщаться удаленно. Почему же мониторы не смогли удовлетворить наши социальные потребности? Подсказку дает нам кожа. В ней есть рецепторы, реагирующие только на легкое прикосновение — не на боль, не на жару или холод, не на нажатие, а только на легкое касание.

Зачем эволюция потрудилась вставить в нас что-то, регистрирующее прикосновения? Еще одна подсказка — рецепторы реагируют максимально, если к коже прикасаются со скоростью 2,5 см в секунду. Это скорость поглаживания. Еще одну подсказку мы получим, если проследим путь этих сигналов в мозг, в заднюю часть гипофиза — специальную железу на нижней поверхности головного мозга. Гипофиз реагирует высвобождением группы веществ, известных под общим названием эндорфины. Они обладают способностью смягчать боль и создавать сильное чувство удовольствия.

Третью подсказку мы найдем у наших кузенов — аналогичные рецепторы есть у шимпанзе и горилл. Эти животные проводят до 20% времени бодрствования, вычесывая друг друга, то есть активируя друг у друга эти рецепторы. Такое поведение называется груминг и не может объясняться тем, что шерсть надо содержать в порядке, — во всяком случае, тратить на это пятую часть дня необязательно. Вычесывание шерсти выполняет также социальную функцию, поскольку и у той обезьяны, которая вычесывает, и у той, которой вычесывают шерсть, вырабатываются эндорфины, что способствует ощущению близости. Поскольку обезьяны попеременно оказывают друг другу груминговые услуги в стаде, группа сплачивается.

Гориллы и шимпанзе живут группами по 20–30 особей, и груминг прекрасно работает, поддерживая и укрепляя социальные связи в «коллективе». Поскольку одномоментно можно вычесывать только одну особь, существуют ограничения по количеству членов группы. Как мы видели в начале книги, исторически мы жили общинами до 150 особей. Это слишком много, чтобы группу объединял груминг: если каждый день придется гладить такое количество сородичей, не останется времени ни на что другое.

Групповой груминг

Британский антрополог Робин Данбар решил выяснить, какие виды поведения приводят к тому, что мозг высвобождает эндорфины более чем у двух особей (того, кто гладит, и того, кого гладят). Заподозрив, что таким эффектом может обладать смех, он предложил одной группе незнакомых людей пойти в кино и вместе посмотреть комедию, а другой — скучный документальный фильм. Однако измерение уровня эндорфинов — не такая уж простая задача: мы не можем определить, сколько их в мозге, измеряя содержание вещества в крови. Но Данбар учел, что эндорфины снижают чувствительность к боли, — попросил участников эксперимента держать руки в ведре с ледяной водой, замеряя время, в течение которого испытуемые были в состоянии выдержать холод.

Увеличение уровня эндорфинов должно привести к повышению болевого порога, и в этом случае человек сможет дольше продержать руки в холодной воде, рассуждал Данбар. И точно, те, кто смотрел комедию, смогли держать руки в ледяной воде гораздо дольше! Еще интереснее тот факт, что у людей возникло чувство близости. Войдя в кино как чужаки, они вышли с первыми зачатками единения. У группы, смотревшей скучный документальный фильм, болевой порог остался без изменений, а чувство единения отсутствовало.

Но действительно ли за чувством единения стоят эндорфины? Для ответа на этот вопрос Данбар с группой финских ученых проделал еще один опыт с так называемой PET-техникой. Испытуемым вводили радиоактивный элемент, связывающий различные вещества, в том числе эндорфины. После инъекции участники смеялись — и точно, у них выделялись эндорфины! Так что да, совместный смех выполняет ту же функцию, что и вычесывание у обезьян, — с той важной разницей, что смех может одновременно укреплять связи между несколькими людьми. Это могло бы объяснить, почему мы смеемся в 30 раз чаще, когда мы вместе. Представьте, есть ученые, которые исследовали и это.

Когда вы в приподнятом настроении покидаете кинотеатр и даже спонтанно обмениваетесь с другими фразами о том, какой хороший был фильм, возможно, это связано с выработкой эндорфинов, обостряющих чувство единения. Данбар решил проверить, могут ли иные чувства, нежели позитивные, выполнять ту же функцию, и показал группе людей, не знакомых друг с другом, душещипательный фильм с Томом Харди. В фильме Харди играет бездомного, глубоко несчастного алкоголика, который кончает с собой. Выяснилось, что эффект оказался тем же самым, что и при просмотре комедии: чувствительность к боли уменьшилась, а группа ощутила пробуждающееся единение.

Следить за трагической или комической историей вместе с другими — это еще не все. Потанцуйте с другими — и организм выделит эндорфины. То же самое происходит во время пения или физических упражнений в группе. Чувство единения, которое вы ощущаете, когда хором подпеваете любимому артисту на концерте, смотрите эмоционально заряженный спектакль в театре, комедию в кино или участвуете в групповой тренировке, похоже, связано с выделением эндорфинов, что создает чувство «мы» для вас с окружающими людьми. Данбар считает, что такие действия, как танец, смех или совместное переживание смешных или трогательных историй, развились в качестве более