Мэдсен Пири - Железные аргументы. Победа, даже если ты не прав Страница 21

(Трудно понять, каким образом это влияет на доводы за или против фторирования воды, разве что доктор пытается доказать, что фториды убивают стариков и младенцев более эффективно, чем старые методы.)

Софизм здесь, как и в большинстве случаев, касающихся неверной оценки значимости данных, заключается в том, что доказательства не рассматриваются согласно их достоинствам. Только качества самого доказательства могут определить, устоит оно или рухнет. Откровенно говоря, достоинства оратора не имеют к этому никакого отношения. Даже рекламная индустрия не всегда ошибается. Однако мы отказываемся поверить в то, что из дурного и глупого источника могут исходить благоразумные и здравые доводы, и лишь поэтому ошибка ad hominem в ее оскорбительном варианте бывает порой действенна.

Теперь я подхожу к доводам профессора Робинсона в пользу слияния двух колледжей. Я далек от того, чтобы вновь касаться старой раны, вспоминая о том, как профессор Робинсон три года назад был признан виновным в вождении автомобиля в пьяном виде, однако мы не можемне спросить себя…

(Отметим это ритуальное отрицание: обычно оно служит сигналом перед применением оскорбительного варианта argumentum ad hominem. «Я не хотел бы вести себя по-собачьи, однако гав-гав!»)

Существует множество форм этого софизма, и некоторые из них настолько специализированы, что опознаются и именуются как отдельные софизмы. Эффективное их использование требует известной смелости: вы должны попытаться сделать вид, будто ваши критические замечания имеют некоторое отношение к рассматриваемому вопросу. Использование персональных нападок, чтобы бросить тень сомнения на суждения оппонента, оставляет нам только один путь для действий.

Юристы, устраивая перекрестный допрос свидетелям противной стороны, ступают по едва заметной тропинке между «установлением характера свидетеля» и обычным argumentum ad hominem в оскорбительном варианте, дискредитирующем свидетельские показания. Точно так же при использовании свидетелей для установления характера обвиняемого обвинитель зачастую переходит черту, оказываясь на территории софизма.

Политическая арена представляет собой плодородную почву, на которой многие ошибки буйно разрастаются подобно сорнякам, а другие, словно цветы, обеспечены тщательным уходом. Оскорбительный вариант argumentum ad hominem является одним из столпов, на которых держится «час вопросов» — время, отведенное в парламенте для ответов премьер-министра и министров на запросы членов парламента.

Я хотел бы напомнить уважаемой палате, что когда задавший этот вопрос занимал мою должность, безработица и инфляция выросли вдвое, а заработная плата упала почти на столько же, на сколько взлетели цены. И сейчас у него хватает смелости спрашивать меня о будущем горнодобывающей промышленности!

(Без комментариев — что, разумеется, и хотел сказать отвечающий, хотя и в более околичной форме.)

Часть вины за низкопробность парламентских дебатов может быть возложена на прессу. До тех пор, пока существуют журиалисты-подхалимы, готовые в любой момент превознести до небес обычный argumeпtum ad hominem как блестящую отповедь, будут существовать и политики, ночами напролет кропотливо полирующие такие бриллианты, как «все равно что быть укушенным мертвой овцой»[12]. Они работают на публику.

Главное, что нужно запомнить при использовании этого софизма, — оскорбительный для вашего противника материал необходимо, если возможно, подавать с видимой неохотой и он должен прежде всего поднимать вопрос о том, насколько ваш оппонент достоин внимания столь достопочтенных и серьезных людей, как те, к которым вы обращаетесь.

С тяжелым сердцем я выношу на публику копии этих фотографий и писем. Я спрашиваю себя, можно ли допустить, чтобы на решение этого совета относительно строительства нового моста открыто пытался влиять человек, чья связь с 11-летней девочкой попирает все нормы общественной и личной морали — нормы, поддерживать которые является святым долгом нашего совета?

(В этом месте нужно опустить глаза.)

Argumentum ad hominem

(аргумент к человеку) — указание на обстоятельства

Данная разновидность argumentum ad hominem аппелирует к особым обстоятельствам, имеющим отношение к человеку, с которым мы ведем дискуссию. Вместо того, чтобы пытаться доказать с помощью свидетельств, что ваше утверждение истинно, а eгo ложно, вы добиваетесь принятия своих доводов, указывая на положение и интересы тех, к кому вы обращаетесь.

Как вы можете считать законным предоставление займов под проценты? Вы же христиане, а Христос изгнал ростовщиков из храма.

(Этот довод не является всеобщим — едва ли он окажется убедительным, скажем, индуисту или еврею. Предполагается, что ваш слушатель должен согласиться только из-за своих христианских убеждений.)

Точно так же можно предложить людям согласиться принять какую-либо точку зрения ввиду их принадлежности к политической партии, которая эту точку зрения разделяет. Ошибочность такого варианта данного софизма состоит в том, что частные обстоятельства аудитории приводятся как доказательство некоей позиции, представляемой в качестве общепринятой истины. Подобная тактика, хотя и действительно может убедить конкретную аудиторию, не в состояиии установить правоту или ошибочность ни самой позиции, ни рассматриваемого утверждения.

Едва ли здесь, в университете, кто-нибудь станет возражать против перечисления государственных средств на субсидируемые рабочие места — иначе вас не было бы здесь, вы ведь и сами получаете государственные дотации.

(Вообще-то речь шла о других государственных дотациях, и именно против них возражали ученые.)

В одном из вариантов этой ошибки взгляды противника отвергаются иа основании того, что они представляют только его особые обстоятельства. Например, предполагается, что сотрудник нефтяной компании, высказывая мнение относительно будущего мировой энергетики заботится только об интересах своей корпорации. В первую очередь, сотрудник вполне может иметь собственные независимые взгляды, отличающиеся от представлений его компании. Во-вторых, почему бы не предположить, что мнение корпорации тоже может быть справедливым, хотя и направленным на удовлетворение собственных интересов? В таком варианте ошибка возникает не только из-за привнесения несущественных данных, таких как обстоятельства жизни слушателей, но также из-за произвольного отказа от данных, которые могут оказаться существенными. Даже если вам удастся показать, почему ваш противник думает именно так, а не иначе, это еще не доказывает его неправоты. (Будучи любителем оперы, вы, должно быть, первым согласитесь, что мы должны больше субсидировать искусство.)

Апелляция к особым обстоятельствам часто возникает, когда аудитория, к которой обращается оратор, состоит из специалистов. Американское выражение «создать электорат» очень часто относится к процессу собирания вместе достаточного количества заинтересованных групп, каждая из которых станет поддерживать предложение ввиду своих особых обстоятельств. Опытный, но неразборчивый в средствах политик может создать себе политическую базу, высказывая предложения, направленные не на общее благо людей, а на особые обстоятельства служащих государственного сектора, профсоюзных работников, получателей государственных социальных пособий, этнических меньшинств или других групп. Правота или ошибочность программы в ряде случаев вообще не рассматривается если в наличии достаточно особых обстоятельств, к которым можно апеллировать.

Обе разновидности этого софизма успешно используются людьми. Первую версию следует применять при обращении к обстоятельствам, которые достаточно распространены, чтобы включать в себя значительную часть публики. («Все вы принадлежите к рабочему классу, поэтому наверняка поддержите…») Особенно полезной может оказаться номинальная принадлежность к христианской церкви. Многим людям нравится считать себя христианами, хотя им и не по вкусу обязательства, которые налагает христианство на своих искренних последователей. Таким образом, когда вы обращаетесь к ним, говоря, что как христиане они не могут отвергнуть вашу точку зрения, они принуждены, пусть с неохотой и даже негодованием, сделать вам уступку, которой вы никогда не добились бы другими способами.

Вторая версия позволяет весьма зрелищно опровергать направленные против вас экспертные свидетельства. Ведь эксперт — это некто вовлеченный в данную деятельность, а следовательно, его взгляды выражают исключительно его обстоятельства как заинтересованного лица. Так, когда проектировщик указывает на несостоятельность ваших представлений о градостроительстве, или специалист нефтяной компании показывает всем, какую глупость вы ляпнули относительно энергетики, или бизнесмен демонстрирует вашу некомпетентность в бизнесе, в каждом из этих случаев вы можете, мило улыбнувшись, заметить: «Ну да, а чего еще можно было от него ждать?»