Павел Ковалевский - Петр Великий и его гений Страница 21

Королю шведскому, Карлу XII, в описываемое нами время было всего только 18 лет. Но это была решительная натура, отличная от других и резко выдающаяся. Во всех отношениях он был человек весьма странный и причудливый, но в военном отношении это был, безусловно, гений. Как ни странно, но бывают эпохи, когда гений является единственным. Эпоха Петра Великого, могущественнейшего гения, в то же время выдвинула и второго гения, Карла XII. Но если Петр был гений всеобъемлющий и всесторонний, то Карл XII был гений узкий, чисто военный. Нельзя не сказать, что в эту эпоху выдвинулись и другие видные люди, как царевна Софья, гетман Мазепа и проч., но это были dii minores…

Личность короля шведского Карла XII настолько выдающаяся, что вполне заслуживает отдельного психологического очерка. Уже с детских лет он был прекрасно физически развит и очень любил телесные упражнения. Особенно же он предавался военным играм и упражнениям. Казалось, он родился быть воином. Он очень любил охотиться на медведя, но именно с рогатиной и ножом. Карл жил между охотой и военными упражнениями. Он терпеть не мог роскоши и придворной обстановки, не любил он также и женщин. Это был суровый воин и строгий аскет. Он жил в палатке, носил грубое солдатское сукно, ел очень скудный обед, спал мало, проводил жизнь в голоде, холоде и трудах, и всем этим он не только не тяготился, а, напротив, делал по доброй воле и по любви. Спиртного он ничего не пил. Из наук он особенно усердно изучал то, что необходимо было знать воину и полководцу. Он всегда был серьезен и скорее мрачен, нежели весел. Жажда славы была его единственною мечтою. Он упорно отстаивал свои мнения и в этом отношении доходил до упрямства. Он никогда не отменял своего слова и не терпел никаких возражений. Чрезвычайно характерный ответ дал в этом отношении царю Петру шведский генерал Рейншильд, после Полтавской битвы, на вопрос Петра: почему генералы не отсоветовали Карлу не вступать в неравную битву с Петром? «Мы привыкли слушать повеления и исполнять их, а не советовать нашему царю…»

Поставив себе какую-нибудь цель, Карл неуклонно шел к достижению ее. Он верил в предопределение, никогда не страшился никакой опасности, не думал о смерти, убежденный, что назначенного судьбою никто не избегнет. Его идеалом был Александр Македонский. Опасности казались Карлу удовольствием, трудности – наслаждением. Карл взошел на престол 15 лет, но под опекой бабки и советников.

Когда при короновании епископ хотел возложить на голову короля корону, Карл вырвал ее из рук епископа, сам возложил ее на себя и прибавил: «Бог дал мне ее, сам дьявол не отнимет ее у меня!» В сенате Карл все дела решал сам и не терпел ничьих советов. В 18 лет все трепетало перед Карлом. Войско его любило. Народ обожал.

Швеция в то время могла считаться страною крепкою и могущественною. Двенадцать лет мира дали ей богатство и большое народонаселение. Народ шведский был рослый, крепкий, сильный, развитой и смышленый. Страна имела войско, флот и полную казну.

Объявлением войны Швеции Данией, Польшей и Россией Карл не только не смутился, а даже обрадовался. Это давало ему возможность показать себя и исполнить свое заветное желание – прославиться. На возражение, что он не имеет даже союзников, Карл отвечал: «Бог, меч мой и любовь народа – вот мои союзники!»

С таким-то противником пришлось Петру воевать.

Русские войска под предводительством Шереметева двинулись к Нарве и осадили ее. Всего там стянуто было 45 тыс. с 150 пушками. Одновременно начата была война Данией и Польшей. Едва была объявлена война, как Карл двинулся на Данию и в один натиск совершенно уничтожил ее, так что армия должна была скрыться и король стушеваться. Тогда Карл так же стремительно бросился на Нарву. Он прибыл с 8-12 тыс. войска, утомленного и изнуренного, в дурную погоду и при неустройстве дорог. И здесь в один натиск он совершенно уничтожил всю русскую армию. Войска не стало. Генералы были в плену. Положение Петра было более нежели критическим: без генералов, без офицеров, без войска, без пушек, без снарядов, без денег… Такое положение смутит хоть кого, но оно не смутило Петра.

Разбитый, но непобежденный, Петр быстро стал принимать меры к поправлению положения. Прежде всего он приказал стягивать запасные войска к Новгороду и укреплять его. Затем он приказал снимать с церквей лишние колокола и лить из них пушки. Потерпевшему поражение командующему Шереметеву царь писал:

«Разве в несчастии должно упадать духом?… Не дерзай отговариваться, а если ты болен лихорадкою, полученною в бегстве, знай, что я хорошо умею лечить от нее…»

Шереметеву вместе с тем приказано было пустить на шведские земли казаков разорять страну и беспокоить неприятеля.

Тяжело повлияла первая неудача на народ русский и на заматеревших царедворцев. Один царь остался несокрушим, непоколебим, неуязвим. Его энергия, его бодрость, его надежда оживили и всех остальных. Бодрым и деятельным Петр явился в Москву. Он не скрывал неудачи, но и не печалился ею. Энергия царя одухотворила и всех остальных. Закипела работа. Тысячи рук работали сразу. Набрались новые полки. Новобранцы учились строю и учились переносить невзгоды. Лились новые пушки. Готовился порох. Выливались бомбы и ядра. Заготовлялся провиант. Шились мундиры. Все ожило. Все кипело.

– Пусть бьют шведы моих русских, они выучат нас бить их, и когда же ученье проходит без потерь и огорчений!

К весне царь имел уже все необходимое на северной границе: было и войско, была и артиллерия, были и необходимые запасы.

Несмотря на то что в Эстляндии находился сам Карл, русские войска, по обычаю того времени, очень опустошали и Эстляндию и Ингерманландию. Пришла весть, что шведы намерены напасть на Архангельск. Царь и туда послал войско и защитил свои владения.

Несмотря на нанесенное русской армии страшное поражение, Карл не решался делать дальнейших наступлений на Россию. Его собственная армия требовала пополнения, его страна требовала отдыха, тем более, что русские иррегулярные войска очень часто беспокоили шведов, наносили им урон и разоряли страну. Весною Карл собрал свою армию и бросился на Польшу и Саксонию. Прибывшие из Швеции войска должны были защищать южную границу от русских. Но эта защита совершалась плохо. Шлипенбах, командовавший шведскими войсками, ничего не мог сделать с русскими. Тысячи пленных были уводимы в Россию. Шведы терпели поражения в мелких стычках с русскими. Но вот наступило и серьезное сражение со шведами близ Дерпта и шведы были жестоко разбиты. Много было шведов убито, много взято в плен, захвачены пушки, знамена шведские. Русские с гордостью праздновали победу над шведами. Неудачу потерпели шведы и в Архангельске.

Невольно припоминаются слова Петра.

– Шведы под Нарвою над нашим войском викторию получили, что есть бесспорно, надлежит разуметь, над каким войском оную получили. Только один старый полк лефортовский был, а два полка гвардии только на двух атаках у Азова, и те полевых боев, а тем более с регулярными войсками, никогда не видывали. Прочие же полки, кроме некоторых полковников, как офицеры, так и рядовые, самые были рекруты, да к тому же за поздним временем великий голод был, понеже за великими грязями провиант провозить было невозможно. Единым словом сказать можно все то дело яко младенческое играние было, а искусства ниже вида… Правда, сия победа в то время зело печальна была и чувствительна… Но когда о том подумать, то воистину не гнев, но милость Божию должны мы исповедать. Ежели бы нам тогда над шведами виктория досталась, бывшим в таком неискусстве во всех делах, то в какую беду после нас оное счастие низвергнуть могло…»

Шведский историк Гейер не без основания замечает, что Нарвская победа была пагубно шведскому оружию, ибо она вселила в Карла презрение к противнику. «Насколько великодушие Петра, основывающего Петербург, было выше храбрости Карла, искавшего в то время побед в Польше, и насколько мудрость русского царя, умевшего научиться всеми успехами и ошибками своего противника»!

По этому же поводу и Вольтер был прав, говоря, что история Карла XII занимательна, а история Петра поучительна и что Карл XII «meritait d'etre le premier soldat de Pierre de Grand».

Между тем русские войска одерживали новые и новые победы. Взяты были города: Венден, Мариенбург, Вольмар, Гельмет, Смильтен, Каркус и Везенберг. Ввиду того, что шведы вновь грозили Архангельску, Петр лично отправился туда, но шведы оставили свое намерение и тревога осталась напрасною. Тогда Петр замыслил овладеть Невою и входом в Балтийское море. Для этого он решил переволочить два военных корабля сухим путем из Нюхчи на Белом море в Поневеж на Онежском озере, а оттуда на Ладожское озеро. Сам царь руководил волоком, то едучи, то идя пешком. Таким путем русский флот, хотя в малом виде, достиг входа в Балтийское море. По пути были взяты крепости Петербург, ныне Шлиссельбург, и Ниниеншанц, при впадении Охты в Неву. При взятии Нини-еншанца у входа в Неву показался шведский флот. Два шведских судна с 24 пушками вошли в Неву. Царь на лодках окружил шведские суда, первый бросился на приступ и овладел судами. По этому поводу царь пишет Апраксину: