Ханна Эванс - Мама Мальчишек. Уроки выживания среди мужчин Страница 23

– Чтобы гипс не запачкать, пока мы будем кормить животных, – объясняет Бабушка.

Я тронута ее заботой, поскольку в их сельском домохозяйстве обычно не очень-то обращают внимание на чистоту. Молоко перед употреблением желательно понюхать, чтобы проверить, годится оно для людей, ягнят или сливного отверстия, а темные крошки в хлопьях для завтрака вполне могут оказаться куриным кормом, а вовсе не изюмом с орехами, как вы по наивности полагали.

И все-таки, когда до снятия гипса остается чуть больше недели, не надо забывать об осторожности. Взявшись за руки, Бабушка и Непоседа выходят из дома в утреннюю прохладу. Прижимая к груди кружку с дымящимся кофе, сокращенная с должности Флоренс Найтингейл с радостью возвращается в постель.

Однако спустя два дня моя мать вынуждена сделать признание.

– Мне очень жаль… – начинает она.

От такого зачина у меня перехватывает дыхание. Ну ладно, в это время суток, думаю я, машинально поглядывая на часы и одновременно натягивая обувь, в местном амбулаторном отделении не придется очень уж долго ждать.

– Кто? – выпаливаю я, опасаясь самого худшего и гадая, станет ли очередной визит в отделение скорой помощи достаточным основанием для того, чтобы соцработники включили меня в «группу риска» реестра недобросовестных Мам Мальчишек.

Мама смотрит на меня в замешательстве.

– Нет, с ребятами все в порядке. Честно говоря, я не понимаю, почему ты так волнуешься!

Я фыркаю в ответ, как одна из ее свиноматок. Она продолжает:

– Просто сегодня утром была такая спешка, что я, м-м… короче, я забыла обернуть гипс пакетом. И у нас… мы… э-э… случилась маленькая неприятность.

Легок на помине, мой младший сын забегает в кухню, запыхавшись и сияя от радости. Он размахивает загипсованной рукой, которая выглядит – и пахнет – как зловонное папье-маше.

– А я упал в свиналник! – восклицает он, кажется, в восторге от своей удачи. – Смотли, у меня лука тепель покласилась!

Я смотрю. И думаю, как объясню городскому ортопеду происхождение слоя навоза на гипсе. Да, если только наш доктор случайно не утратил зрение и обоняние, боюсь, меня ждут серьезные неприятности. Социальные службы, привет, вот и мы!

Несколько дней спустя я сижу в больничном коридоре и смотрю на табло, где вот-вот высветится порядковый номер моей очереди. Непоседа ерзает у меня на коленях.

– Будет больно, когда они мне луку отпилят? – спрашивает он.

Заверяю его, что процедура займет всего несколько секунд и будет совершенно безболезненной, а сама с все возрастающей тревогой размышляю: «Что, если мои усилия по очистке гипса напрасны? И врачи начнут подозрительно принюхиваться, когда в их антибактериальные носы ударит вонь свинарника? Что, если снятый гипс откроет – о горе мне! – не только съежившуюся бледную руку, но и присутствие экскрементов животного происхождения?»

Видимо, у нашей спасительницы с ножницами в руках тоже есть сыновья. Внешний вид гипса ее совершенно не обеспокоил.

– Я знаю, как это бывает, – говорит она, надевая очки и приступая к работе. – Почти невозможно сделать так, чтобы дети не шалили и гипс оставался чистым… особенно у мальчишек!

Нервно киваю, благодарная за понимание сестре по несчастью, но в то же время сознаю, что радоваться пока рано.

– Готово! – объявляет она, размахивая половинками гипса.

Быстро оглядев их и не обнаружив уличающих доказательств безнадзорности, я долго и сердечно благодарю сестру за помощь.

Она слегка удивлена моей чересчур бурной реакцией, но все же произносит:

– Будем надеяться, что не скоро увидимся снова! – и улыбается Непоседе, который энергично трет освобожденную руку.

Кланяясь и пятясь, я хватаю его за другую руку и, как преступник, отпущенный под залог, готовлюсь бежать без оглядки. Но, уже держась за ручку двери, боковым зрением замечаю, как доктор вдруг нагибается и что-то достает из-под стула, где только что сидел непривычно тихий Непоседа. Я замираю от ужаса, пока она пристально разглядывает предмет на ладони. Даже на таком расстоянии и на такой стадии разложения понятно, что это свернувшаяся калачиком мушиная личинка.

Я шумно сглатываю.

– Мальчишки есть мальчишки, верно? – вырывается у меня.

Доктор поднимает брови, явно не удовлетворенная моим объяснением. Кровь – понятно, синяки – без вопросов, даже еще один перелом принимается – через разумный промежуток времени. Но неожиданное появление голой твари выше понимания доктора, даже хорошо знакомого с повадками мальчишек.

Доктор переводит взгляд с моего сына на телефон – она разрывается между сочувствием и необходимостью оповестить социальные службы. И принимает решение в мою пользу: не сводя с меня многозначительного взгляда, отправляет гипс и личинку в мусорное ведро. Они со стуком приземляются на дно.

И тут уж даже мне, законченной оптимистке, понятно: не хочешь проблем – убирайся из больницы. Долго не раздумывая, я хватаю сына и спешно покидаю сцену.

• Шишки и синяки являются частью имиджа вашего сына.

• В районе четырех лет вашего прежде послушного мальчика накрывает гормональной волной тестостерона. Поэтому, когда ваш карапуз в одночасье превращается в свирепого монстра, вы можете улыбнуться (не переборщите!) перекошенному от ярости личику, ведь для мальчишки такое поведение абсолютно нормально.

• Никогда не выходите из дома без шоколадных батончиков экстренной помощи.

• Доктор лучше знает, и, если доктор говорит, что эта крохотная царапина требует повязки на всю ногу и постоянной нежной заботы, значит, он прав. А вы – нет.

• Хлоргексидин – чудодейственное средство, лечит все подряд. Но, если его нет под рукой, подойдет любой крем.

(Приношу извинения Шону Тейлору и Нику Шеррату: вашу книгу «Рождение чудовища» так и хочется цитировать.)

Урок 9 Как важно быть первым

Сегодня четверг, день визита Лучшего Друга Непоседы, и я стою у плиты, варю суп.

Непоседа и его Лучший Друг выстраивают машинки в колонну на полу гостиной – с маниакальной аккуратностью, слегка пугающей. Если верить учебникам и другим Мамам Мальчишек, это совершенно нормальное поведение. И все равно меня настораживает тот факт, что нередко это занятие растягивается на долгие часы.

Тишину нарушает разгорающийся спор.

– У меня папа больше твоего! – ворчит Непоседа, врезаясь в машину Лучшего Друга.

– А вот и нет! У меня папа больше! – кричит Лучший Друг, запуская свой грузовик прямо в фургон Непоседы.

– А вот и да, а вот и да, – дразнит мой младший. – Мой папа самый большой в мире! – Он швыряет подъемный кран в гараж, чуть не попав в голову Лучшему Другу.

Лучший Друг благоразумно признаёт свое поражение. При росте в шесть футов и семь дюймов Отец Мальчишек обладает несправедливым преимуществом в конкурсе гигантов. Но Лучший Друг еще не закончил.

– Ну… – вступает он в спор, – зато мой папа точно старше, чем твой… то-то! И у него гораздо меньше волос, чем у твоего!

Сдерживаю улыбку, услышав такое замечание (кстати, неверное), и выступаю миротворцем.

– Эй, мальчишки… хватит вам, – говорю я, усаживаясь на заставленный автомобилями ковер и разгребая себе местечко в этой груде металлолома. – Успокойтесь немного, ребята… не важно, чей папа выше или старше…

Как это не важно?! Оба таращатся на меня широко распахнутыми глазищами.

Твердым голосом учителя я пробую объяснить:

– Одни люди рослые, как папа Непоседы, а другие – невысокие, как…

– Ты! – подсказывает мой услужливый сын.

– Да, как… послушай, я вполне себе среднего роста, чтоб ты знал! Ну, почти среднего. В любом случае… дело вовсе не в том, чтобы быть самым высоким или старшим… мы все разные, и это замечательно. Жизнь ведь не соревнование!

Не вполне мне поверив, однако слегка поутихнув, ребята возвращаются к своему автопарку.

– Хорошо, у тебя папа, может, и старше, зато у меня мама толще! – слышу я шепот Непоседы.

Я замираю по пути на кухню и медленно поворачиваюсь… но все-таки возвращаюсь к супу, а не к сыну.

Потому что понимаю, насколько я ошиблась. На мой женский взгляд, соревнование уместно не везде, но тестостерон навязывает свою логику. Быть самым старшим, самым смелым, самым быстрым – действительно важно для моих мини-мужчин и их мини-друзей. Кажется, для любого мальчишки быть первым во всем – не пустые слова.