Коллектив авторов - Гражданское общество. Истоки и современность Страница 23

Сущностную взаимосвязь между частной собственностью и личной независимостью человека, а также возникновением основ гражданского общества и правовой государственности наиболее наглядно раскрывает формула П. А. Столыпина, извлеченная из архивов и впервые озвученная Солженицыным[72] еще накануне наших рыночных реформ:

Частная собственность порождает независимых граждан. Независимые граждане составляют гражданское общество, а складывающееся гражданское общество, в свою очередь, ведет к возникновению правового государства. Трудно более четко отразить логическую связь между названными явлениями!

Вместе с тем обладание частной собственностью индивидами не должно пониматься узко – как лишь владение, пользование и распоряжение каким-либо имуществом либо капиталом (производственным, финансовым, денежным, человеческим). Как было уже отмечено, факт наличия гражданского общества предполагает существование автономных, суверенных, свободных личностей, равных друг другу и обладающих частной собственностью на условия своей жизнедеятельности. Именно частная собственность на условия своей жизнедеятельности делает человеческую личность подлинно экономически независимой и свободной. Однако в современном мире наблюдаются иные тенденции, обусловленные углубляющейся корпоративизацией экономики и усиливающимся подчинением государства интересам тех, в чьих руках находится экономическая власть. По словам Дж. Гэлбрейта государство все более затягивается в сети монополий: «Цели общества и корпораций расходятся. Общество должно рассчитывать только на государство в утверждении общественных интересов. Государство же находится в значительной мере под властью корпораций»[73].

Концентрация экономической власти (что есть, по сути, концентрация ресурсов) у государства, подчиненного корпоративным интересам крупного бизнеса, не может не ограничивать экономическую свободу индивидов на условия своей жизнедеятельности. Данное обстоятельство, видимо, предопределяет одно из наиболее существенных противоречий в системе экономических отношений, характерных для процессов развития гражданского общества и правовой государственности в современном мире. Это противоречие стало имманентным и для сегодняшней России, что требует от наших исследователей и политиков категорического отказа от «облегченных» представлений об осуществлении идеи гражданского общества, сформировавшихся в период эйфории первых лет демократических преобразований.

Итак, важнейшим результатом естественноисторического пути развития человеческой цивилизации является возникновение и становление гражданского общества и правового государства. Возникший еще в первые годы перестройки интерес нашего обществознания к этим проблемам вполне объясним – мы впервые за долгие десятилетия стали предпринимать серьезные попытки расстаться с наследием тоталитаризма (или тирании, по выражению Монтескье) и сформировать условия для свободного демократического общества. Последнее становится реальностью при интегрировании в систему общечеловеческих ценностей и материализации таких идей как гражданское общество и правовое государство.

Еще на заре российских радикальных реформ немецкий политолог Р. Дарендорф в статье, обращенной к советскому читателю, настоятельно подчеркивал, что «самым существенным и стратегически важным для новых демократий является создание предпосылок гражданского общества»[74]. «Чтобы демократия была действенной, – пишет он, – нужен плюрализм гражданского общества»[75]. А чтобы демократия вообще состоялась, отметим мы вслед за Дарендорфом, нужна свободная цивилизованная рыночная экономика с присущей ей и закрепленной законодательно свободой частной («отдельной» – по Ф. Хайеку) собственности. «Фактически гражданское общество – общий знаменатель подлинной демократии и эффективной рыночной экономики»[76], – настаивает Р. Дарендорф.

Уже в самом начале 90-х годов у нас по данной проблематике появляются первые интересные публикации отечественных авторов. Это относится к работам К. С. Гаджиева «Гражданское общество и правовое государство»[77] и «Концепция гражданского общества: идейные истоки и основные вехи формирования»[78], В. П. Ступишина «Гражданское общество и демократическое государство»[79], Е. Н. Гуренко, О. И. Шкаратана «От этатизма к становлению гражданского общества»[80], Б. Я. Замбровского «К вопросам о формировании гражданского общества и правового государства»[81], Д. В. Ольшанского «Трансформация человеческого сознания»[82], И. И. Кравченко «Концепция гражданского общества в философском развитии»[83], Р. А. Пула «Человек и гражданское общество в истории социальной мысли»[84], Б. И. Славного «Проблемы власти: новые измерения»[85], а также к ряду других работ, появившихся позднее[86].

Практически все эти статьи можно отнести к категории работ, в которых делается попытка осмыслить достижения общемировой научной мысли в проработке проблем гражданского общества и правового государства, соотнести их с реальными достижениями Запада в этой сфере и определить, как этот опыт и эти принципы можно было бы имплантировать нашему российскому социальному организму.

Справедливости ради необходимо отметить, что в последующие годы были изданы некоторые обобщающие работы, в которых предпринимались попытки преодолеть фрагментарность изучения названных проблем и представить основы некоего системного изложения всего круга взаимосвязанных вопросов[87]. Однако и в них содержится все тот же порок: опять осталась не усвоенной и не раскрытой особая важность задачи формирования именно экономических оснований гражданского общества и правовой государственности. В связи с этим становятся понятными причины отсутствия у нашего государства в сфере демократических реформ четкой иерархии целей и приоритетов, а также последовательности в действиях.

Появление принципиально обновленного, качественно более высокого уровня осмысления проблем гражданского общества и правового государства следует ожидать, на наш взгляд, с наступлением следующего этапа познания объективных закономерностей развития человеческой цивилизации, что может произойти, видимо, не ранее чем через два-три десятилетия.

Пока же западная же философская политическая мысль в этом направлении исследований остановилась на тривиально не диалектичном выводе: «Триумф Запада, западной идеи очевиден прежде всего потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив»[88]. Подобные утверждения до боли знакомы: вспомним «единственно верное учение»!..

Как писал выдающийся мыслитель нынешнего столетия С. А. Левицкий, передовые западные демократии фактически не являются либеральными, либерально-демократическими в традиционном смысле этого слова. И есть существенные различия в принципах организации общества и государства в разных странах. Например, Франция и Италия, по выражению Левицкого, продолжают держаться за либеральную демократию и испытывают все в большей степени национальное разложение с растущим экономическим неравенством, а в Германии действует «народный капитализм» с системой перераспределения доходов в пользу самых широких слоев населения и госконтролем над рыночным хозяйством[89].

В мире еще не завершен процесс становления принципов гражданского общества и правового государства, продолжается поиск форм их реализации на практике. Российское же общество вообще находится пока лишь на подступах к рубежам, за которыми начинается реальное решение этих проблем. Поэтому вполне объясним сегодня интерес отечественных исследователей к накопленному в данной сфере общемировому и дореволюционному российскому опыту и имеющимся научным знаниям. При этом важно не впасть в крайность некритического восприятия либерально-демократических достижений. Об этом предупреждал все тот же С. А. Левицкий: «Либеральная демократия как бы говорит индивиду: ты свободен, но она воздерживается от ответа на вопрос: ради чего я свободен? Единственный ответ на вопрос о смысле свободы для большинства людей: для вящего удовлетворения моих потребностей. Но так как для большинства потребности сводятся к материальному благополучию, то цивилизация, построенная на выработке средств удовлетворения этих чувственно-материальных потребностей, неизбежно будет носить материалистический характер и не будет стимулировать духовные силы человека. В такой материальной цивилизации затухает сам огонь свободы. Когда же теряется идея самоценности свободы, то перестают цениться и блага духовной культуры…»[90] Иными словами, Левицкий как бы предостерегает будущего свободного российского читателя[91] и показывает, что в лоне современной западной индустриализированной цивилизации демократический либерализм таит в себе внутреннюю опасность, потенциальную возможность перерождения в некий антипод, возврата к тоталитаризму. Это своего рода отрицание отрицания. Свобода, лишенная определенного духовного смысла, отрицает в конечном итоге самоё себя. Ведь не случайно наши доморощенные борцы за либерально-демократические ценности, придя к власти, до сих пор не могут внятно объяснить массам, ради чего те стали свободны…