Федор Василюк - Психология переживания Страница 24

Более сложные случаи, требующие от субъекта специальной активности, осуществляются посредством компенсации утраченных (или сниженных) способностей или замещения. Какова бы ни была конкретная техника, процесса, он исходит из факта актуальной невозможности в данных конкретных условиях удовлетворить потребность и из необходимости ее так или иначе удовлетворить. Поскольку речь идет о реалистическом переживании, не прибегающем к самообманам, единственный мыслимый выход состоит в таком преобразовании психологической ситуации, которое все-таки, несмотря ни на что, делает возможным реальное удовлетворение фрустрированной потребности. Возможность разрешения жизненных апорий в этом психологическом мире обеспечивается двумя обстоятельствами — способностью субъекта откладывать удовлетворение потребности на какой-то срок, за который могут быть развиты компенсаторные способности, найдены или созданы обходные пути к цели, а также способностью удовольствоваться любой заменой предмета потребности, лишь бы она вообще могла ее удовлетворить. Последнее обстоятельство особенно важно; субъект простого и трудного мира не знает предмета (или лица) в его индивидуальной определенности и ценностной уникальности, он ценит в нем только одно качество — удовлетворять его, субъекта, потребность. Узкая и интенсивная направленность субъекта в мир создает иллюзию чрезвычайной фиксированности его на данном предмете, буквально "сращенности" с ним, однако стоит этому предмету исчезнуть, создав ситуацию невозможности, чтобы эта иллюзорность быстро. себя обнаружила: субъект с простым внутренним миром в принципе согласен на любой суррогат, хоть в какой-то мере удовлетворяющий его потребность, потому что все качества предмета, не имеющие непосредственного отношения к удовлетворяемой им потребности, никак его психологически не затрагивают и в расчет не принимаются.

Второй вариант "реалистического" переживания отличается от первого тем, что между нарушенным отношением, вызвавшим необходимость в переживании, и тем последующим жизненным отношением, нормальная реализация которого знаменует об успехе переживания, нет субъективных связей преемственности. Хотя объективно, с позиции внешнего наблюдателя," идентифицирующего субъекта до и после переживания по его "индивидным" качествам, новая деятельность может представляться замещением старой, фрустрированной деятельности, компенсацией ее, внутренне они никак не связаны между собой. Это "компенсация", которая ничего не меняет в предыдущем, нарушенном жизненном отношении, никак само это нарушение не компенсирует, это замещение без замещения, ибо новая деятельность решает свои собственные проблемы. А поскольку каждая актуально осуществляемая деятельность в условиях простоты внутреннего мира субъективно составляет всю жизнь, то переживание это, по сути дела, представляет собой скачок от одной жизни (неудавшейся, да так и оставленной) к другой, психологически вновь начинаемой, хотя и строящейся на старом психобиологическом "индивидном" материале. Этот вариант переживания может быть проиллюстрирован примером Душечки, прожившей на страницах чеховского рассказа как бы несколько самостоятельных, не связанных одна с другой жизней.

Итак, законом переживания второго типа является принцип реальности. Это переживание исходит из того, что реальность "не слышит убеждений", что она непреодолима, борьба с ней бесполезна и, значит, нужно принять ее такой, какова она есть, покориться, смириться и внутри заданных ею границ и пределов попытаться добиться возможности удовлетворения потребностей.

Из проанализированных нами в первой главе видов переживания ни один однозначно не соответствует "реалистическому" переживанию, но, несколько огрубляя дело, можно сказать, что эмпирическим прототипом его является совпадающее поведение. При противопоставлении совладающего поведения защите, кроме прямого подчеркивания его реалистичности, обычно указывают на рациональность этих процессов, на их способность учитывать целостный характер ситуации, т. е. на те качества, которые сводимы к реалистичности. Кроме того, образцом, по которому мыслится совпадающее поведение, является приспособление, а приспособление по понятию есть процесс, целью которого является прилаживание, подгонка внутреннего, субъективного к внешнему, объективному, к реальности.

4. Тип 3: внутренне сложный и внешне легкий жизненный мир

Описание мира

По сравнению с первым, исходным типом, в третьем произошло изменение только одного категориального измерения — простота внутреннего мира сменилась его сложностью, что, однако, ведет к радикальному преобразованию всего жизненного мира.

Остановимся еще раз на понятии сложности. Мы уже говорили, что даже при наличии у субъекта многих жизненных отношений его внутренний мир может оставаться простым. Точнее, нужно различать объективную и субъективную сложность мира. Первая порождается тем, что каковы бы ни были намерения субъекта, его внешнее поведение всегда дает начало всевозможным социальным, биологическим и физическим процессам, которые могут сказаться на том или ином его жизненном отношении. Другими словами, всякое действие субъекта, "реализующее одну его деятельность, одно отношение, объективно оказывается реализующим и какое-то другое его отношение" [89] с.211]. Однако вполне мыслим такой психологический мир, который, несмотря на то, что входящие в него отношения объективно пересекаются между собой в поле реального действования, остается внутренне, субъективно простым. При этом субъект в каждый данный момент психологически находится только в одном жизненном отношении, его сознание никогда не бывает "между" отношениями, в точке, откуда видно и "то", и "другое", и их взаимозависимость, а поведение осуществляется так, как если бы других отношений, кроме реализуемого, не существовало, причем не потому, что субъект решил не обращать на них внимания, пренебречь или пожертвовать ими, а просто потому, что он не способен одновременно психологически удерживать более одного отношения. Словом, объективная перекрещенность отношений, т. е. объективная сложность жизненного мира сама по себе не создает еще его внутренней, субъективной сложности. Последняя является результатом особой внутренней деятельности по связыванию и согласованию отношений.

Сложность внутреннего мира — это "сопряженность" отдельных его единиц (жизненных отношений) во внутреннем пространстве и времени. С пространственной стороны "сопряженность" выступает как симультанная связанность отношений, т. е. способность держать в поле внутреннего зрения одновременно два и более отношений, что феноменологически выражается как "то и это". Во временном аспекте "сопряженность" означает наличие между отношениями связей последовательности "сначала- потом". В симультанном срезе субъективно соприсутствуют многие жизненные отношения ("то и это"), развертывающие сукцессивно в некотором порядке — сначала одно, потом другое.

Какова жизнедеятельность живущего в таком мире существа?

Внешний мир абсолютно "легко проницаем для действия, и это делает невозможным никакое конечное действие, как невозможно конечное движение в абсолютной пустоте, оно либо отсутствует, либо бесконечно по причине отсутствия сил сопротивления. А действие только и осмыслено как конечное, тяготеющее к завершающей его цели, т. е. легкость мира упраздняет действия (и, естественно, их операционный состав), а равным образом и то непсихологическое "расстояние", которое в реальных условиях обычно отделяет прямой результат действия от его значимых последствий, непосредственно затрагивающих мотивы (потребности) субъекта. (46)

Таким образом, легкость внешнего мира устраняет все процессы, протекающие между инициативой субъекта и реализацией мотива. Вся внутренняя структура деятельности и ее телесность при этом как бы выпадают, каждая отдельная деятельность, стоит ей только начаться, осуществляется мгновенно ("тут-и-сейчас").

Эта жизнь лишена ситуативности. В психологическом мире нет ситуаций с их "подвернувшимися случаями", благоприятными (или неблагоприятными) обстоятельствами, с их временными ограничениями, порождающими "заботы", т. е. действия, долженствующие быть выполненными в определенный срок, с их возможностью компромиссов между содержательно непримиримыми тенденциями, с их неожиданными "вдруг" и "как раз" и т. д. А раз нет ситуаций, значит, нет той, казалось бы, поверхностной и случайной, — но тем не менее активно участвующей в самых интимных (в том числе мотивационных) процессах конкретной, подвижной, не поддающейся полному рациональному учету и расчету материальности, составляющей само тело обыденной жизни.