Александр Лурия - Потерянный и возвращённый мир Страница 24

Лабиринт грамматики

Грамматические формы так сложны... Как их усвоить? Наш герой стоит перед новыми трудностями.

И в дневнике появляются новые записи.

Они начинаются с первых месяцев нашего знакомства, с тех дней, когда он только поступил в восстановительный госпиталь, с того времени, когда только-только начались занятия с ним. Они продолжаются на протяжении всех двадцати пяти лет, все снова и снова появляясь на страницах его повести. Эти страницы написаны с особенно острыми переживаниями. В них отражены все судорожные попытки овладеть тем, что все время ускользало от него и что оставалось по-прежнему недоступным, несмотря на все его мучительные попытки. И скоро это стало центральным для его переживаний, тем фокусом, в котором отражались все бессильные попытки его поврежденного мозга.

«Ко мне подходит профессор и спрашивает: „Скажите мне, Лева, что видите вы на этой картинке?“ Я вижу картинку, на которой нарисованы женщина и маленькая девочка. Я, конечно, ответил профессору, хоть и не сразу, что это женщина, а это... девочка. Тогда профессор говорит: „Это мама, а это дочка!“. Странное дело, я перестал понимать в этих двух словах настоящий смысл слов, настоящее назначение этих слов. Я, наверное, растерянно смотрел на эту картину. Тогда профессор спросил: „Что означает „мамина дочка“? Здесь один человек или два в этих словах?“ Не понимал я этой картины. Я понимал, что такое „мама“, что такое „дочка“, а вот слова „мамина дочка“ я не мог понять по-настоящему. Профессор просил меня отвечать, как сумею. И я старался показывать два пальца, т. е. что там есть в этих двух словах и мама, и дочка. А профессор снова говорит: „А что такое „дочкина мама“?“. И я опять долго думая и ничего не придумывая, показывал на две фигурки, то есть, что есть там и мать, и дочка. И в словах „мамина дочка“ и „дочкина мама“ мне слышалось одно и то же. И я говорил часто профессору, что это одно и то же...

То же самое получалось на другой день с картинкой и понятиями такими, когда он сказал, указывая на картинку: „Это хозяин, это собака. Скажи, что значит „хозяин собаки““. И я опять долго думал, что значат эти слова, и, наконец, сказал, что это тоже похоже на „мамину дочку“, т. е. здесь тоже есть и „хозяин“ и „собака“, и опять показываю два пальца. Затем он спрашивает меня: „Покажи, где здесь „собака хозяина“?“. И я опять подумал, подумал и сказал, что это все равно, что „хозяин собаки“ и что „собака хозяина“... я плохо понимаю эти два понятия, лишь чувствую, что эти два слова как-то тесно друг с другом связаны, но как — не понимаю совсем.

А еще: „слон больше мухи“ и „муха больше слона“...

Я понимал только, что „муха“ маленькая, а „слон“ большой, но разобраться в этих словах и ответить на вопрос, муха меньше слона или больше, я почему-то не мог. Главная же беда была в том, что я не мог понять, к чему относится слово „меньше“ (или „больше“) — к мухе или к слону...

...Я, конечно, по-прежнему знаю, что такое слон и что такое муха, знаю, кто из них большой, кто из них маленький, но вот связать в словах и понять, к кому же принадлежат слова „меньше“ или „больше“ то ля к слону, то ли к мухе? А тут еще колебания и в разбитом мозгу, и в поле зрения. И мне приходится подолгу думать и гадать, как же мне правильно сказать об этих словах: „слон меньше мухи или больше?“. До сих пор существуют мои колебания в моем мозгу, и что в этих понятиях „меньше и больше“, на это я подчас бессилен ответить...

Мне кажется всегда почему-то, что муха меньше слона, это значит, что слон сам маленький, а муха - больше. Но когда я спрашивал часто больных, как правильно, то они говорят, что муха меньше слона, это слон большой, а муха маленькая. И я не раз пытался запомнить это понятие в одном направлении. Но когда со мной начинает беседовать профессор, а он начинает говорить по-разному. То вот так: „Муха меньше слона или больше?“, „Муха больше слона или меньше?“ То вот так: „Слон меньше мухи или больше?“ Я думаю, думаю над этими словами, путаюсь, путаюсь, разбираюсь, разбираюсь... а в голове такой колоброд происходит, и голова сильнее болит. И я волей-неволей вынужден делать теперь ошибки и без конца нахожусь в непонимании...

...Меня часто спрашивает А. Р. или О. П. так: „Нарисуй круг над крестом. Что будет внизу, что будет наверху?“ И я сразу же теряюсь, не в состоянии почему-то сразу ответить, долго размышляю, думаю и не могу понять, как же будет правильно, то ли так, то ли эдак...

И я то отказываюсь отвечать, то пробую отвечать наобум, хотя сам по себе после ранения не могу почему-то понять этой вещи, где должен находиться круг — вверху или внизу. Тем более, что эти три слова можно переставить и так: „крест над кругом“. Они звучат так же одинаково и похоже, но О. П. говорит, что „круг над крестом“ и „крест над кругом“ — вещи разные.

О. П. мне все время объясняет, что слово „над“ — это значит „выше“, а слово „под“ — значит „ниже“. Но в словах „круг над крестом“ я никак не могу понять, к чему относится слово „над“ — к кругу или к кресту. Тогда она мне так говорит: „Что значит: круг над крестом?“ Над этим понятием тоже приходится думать, размышлять и все равно не приходить ни к чему. Не могу я почему-то понять эти вещи, только могу напутать и ничего больше, потому что смысл этих вещей до меня никак не доходит...

...Я уже начал запоминать и осознавать значения слов „ниже“ и „выше“. „Лампочка выше кровати“ или „кровать ниже лампочки“. Но все равно почему-то в голове моей происходит какая-то путаница и неразбериха даже и здесь: то отвечаешь правильно, то неправильно. А вот тут в словах „над“ и „под“ осознать и запомнить их значения и связать их с вещами „круг“ и „крест“ я почему-то не мог и не могу вовсе и до сих пор. Много таких вещей с понятиями я не в силах осознать и запомнить сразу, не в силах охватить их в речи, в памяти...

Я сначала почему-то никак не мог понять смысл слова „одолжила“, к кому их отнести — к Соне или к Варе, кто кому должен. Мне легче понять такие слова: Соня дала 100 рублей Варе, или Варя дала Соне 100 рублей. „Что такое — Иван одолжил у Сергея 30 рублей. Кто получил деньги в долг?“...

...А вот профессор говорит мне, открывая свои альбом с различными картинками и показывая мне на картинку с цветными кошками: „Правильно ли я так скажу или нет: черная кошка меньше белой, но больше красной?“. В этих словах мне очень трудно разобраться, к тому же этих слов очень много (кошка черная, кошка белая, кошка красная, и все эти кошки то побольше, то поменьше, то еще меньше), а я теперь от ранения могу сравнить и понять только одно слово, одно его понятие. А тут очень много понятий разнообразных и много от этого путаницы. Я вижу на рисунке большую черную кошку, потом вижу белую кошку поменьше, потом вижу красную кошку самую маленькую. Глазами я их понимаю и по размеру, и по росту. Но вот я никак не могу их сравнить друг с другом в понятиях „меньше“ и „больше“, не могу их понять, к кому отнести меньше, к кому отнести больше, эти слова — то ли к левой стороне, то ли к правой стороне?

...Меня тревожат без конца невспоминания слова ли, образа ли, понятия ли, непонимания связок в понятиях. А тут еще непонимание разных вещей в людской речи и в памяти, как „муха меньше слона или больше?“ или „Слон меньше мухи или больше?“ Сколько я ни стараюсь — я до сих пор остаюсь не в силах понять и осознать сразу связи в этих словах, не в силах припомнить и осознать, к кому же отнести связки — к первому или второму (муха, слон). После ранения, хотя и со страшным трудом, но я снова запомнил все буквы русского алфавита. А вот запомнить слова-связки (меньше — больше) я сразу почему-то не могу и долго думаю, как же правильнее надо ответить на поставленный хотя бы и самим собой вопрос. От перемещения слов смысл связки в понятиях резко меняется. Почему я всегда бываю бессилен отвечать на такие, кажется, самые простые понятия, как „муха меньше слона или больше“, хотя я и сам знаю, что такое слон, а что такое муха? А таких понятий с их перемещениями слов — тысячи. И моя сегодняшняя память пока что бессильна сделать (вспомнить, и сравнить, и понять, и осознать). Безусловно, если до меня не сразу доходит такое простое понятие „муха меньше слона или больше?“, то еще хуже не доходят, недопонимаются сразу слова-понятия „круг над треугольником или под треугольником?“. А ведь есть понятия еще во много раз сложнее указанных понятий, которых много тысяч. И их невозможно после ранения схватить и осознать, тем более быстро и одновременно. И мне приходится и до сих пор думать и осознавать очень медленно только одно какое-нибудь понятие, колеблясь из стороны в сторону, ища настоящую правоту, в понятиях того или другого смысла.

...Я снова припоминаю про понятия „муха меньше слона“ или „муха больше слона“. Берусь думать над ними, как они должны правильно пониматься и как неправильно. От перестановки слов в этих понятиях изменяется смысл понятия. Мне же они кажутся на первый взгляд одинаковыми, словно ничего не изменяется от перестановки этих слов. А подольше подумать, замечаешь, что от перестановки слов изменяется смысл указанных четырех слов (слон, муха, меньше, больше). Но мой мозг, моя память после ранения и до сих пор не в силах сразу схватить, к кому отнести слово меньше (или больше) к слону или мухе? Перестановок даже в этих четырех словах очень много. И я всегда подолгу думаю над этими понятиями. Я, конечно, давно запомнил такие слова, как „муха меньше слона“ — это правильное понятие, а „муха больше слона“ — это неправильное понятие, это мне уже ясно, это я знаю, а над всеми остальными перестановками слов я по-прежнему подолгу думаю. Это, конечно, не буквы, которые после ранения я сызнова запомнил, которые не изменяются, а остаются теми же, хотя и до сих пор не сразу вспоминаются из головы. Ну, а слова-понятия, которые от перемещения изменяются в обратную сторону? А такие еще насмешливые слова „муха больше слона“ бывают тоже правильными и над ними тоже приходится еще больше думать. А сколько таких бесчисленных понятий в людской речи и мыслях? И в моей голове бесконечная путаница.»