Андрей Курпатов - 7 интимных тайн. Психология сексуальности. Книга 1 Страница 24

Определить эти особенности сексуальной фиксации конкретного человека (мужчины или женщины) – наиважнейшая задача сексолога. Ведь в одних случаях человек не может принять своих истинных «хотений», подчас даже несмотря на то, что они не являются какими-то уж слишком «зазорными». В других случаях он их принимает, но, согласно требованиям общества, хочет жить по-другому, одно с другим входит в конфликт, и на сексуальном фронте мы имеем затяжную «холодную войну» с тотальной сексуальной неудовлетворенностью. А в целом ряде случаев он и не осознает толком, что со-ориентирован, так сказать, необычно. Да, страдает от того, что у него как-то не идет с обычным, «традиционным» сексом, но почему не идет – этого он не понимает. То есть, сознание у него «правильное», а подкорка хочет «неправильного», при этом «переговоры» одной части его мозга с другой успехом не увенчались, и в результате он делает то, чего ему, на самом деле, не очень хочется, оно не получается, он расстраивается и… здравствуй, товарищ сексолог!

...

Примечание:

«А мода – это круто?..»

Маленькие дети могут без особого стеснения заглядывать друг другу в трусы, мальчики могут запросто наведаться в девчачий туалет, девочки готовы показать мальчикам, что у них между ног «ничего нет» или «есть дырочка». Но в 11–14 лет дети уже почти полностью сформированы как «добропорядочные граждане», которым подобное поведение, мягко говоря, «не к лицу». Так что в этот период формирование сексуальной фиксации у детей (теперь уже почти подростков) проходит в куда менее благоприятных, с точки зрения здоровой сексуальности, условиях. Они возбуждаются, слушая рассказы о сексуальных отношениях более «опытных» сверстников (представителей «референтной группы»), они испытывают эротические переживания, разглядывая какие-нибудь журналы со специфическими фотосессиями, эротические и порнографические картинки. Но все эти «сексуальные раздражители» предельно далеки от действительности и представляют собой искаженное изображение сексуальности. В результате, естественная, живая натура возбудить их должным образом не способна!

Вот почему мужчины оказываются необычайно падкими на веяния моды в вопросах «красоты» женского тела. Они не возбуждаются красотой, а думают, что должны возбуждаться на то, что «красиво»; «красивым» же они считают не то, что их возбуждает, а то, что принято считать красивым. Зачастую внешние данные женщины нужны мужчине не для того, чтобы они – эти внешние данные – вызывали в нем мощный сексуальный отклик, а, например, для повышения самооценки («Какая у меня красивая женщина! Какой я молодец!»), для того, чтобы выглядеть состоятельным в глазах своих «собратьев по несчастью» («Видали, какая у меня красивая женщина! Видали, какие ноги! Завидуйте, пацаны!»). И все это, от начала и до конца – полная профанация естественной и нормальной сексуальности, имитация собственной мужественности и «сексуальной мощи». С равным успехом мужчины гордятся шикарной машиной или завоеванным социальным статусом. А фактического эротизма здесь днем с огнем…

После того как эти виртуальные «сексуальные раздражители», почерпнутые из растиражированных «эталонов красоты», закрепятся в качестве основных в тщедушной сексуальной фиксации данного конкретного индивида мужского пола, он – этот индивид – столкнется с настоящими телами, настоящими фигурами, настоящими запахами, фактурой, цветами и т. п. Однако, они не возбудят в нем потенциально возможной сексуальной реакции. Его сексуальный отклик на естественные сексуальные раздражители будет, мягко говоря, квелым, словно у вечно спящего, но потревоженного зачем-то животного. Мужчина с такой сексуальной фиксацией будет вступать в сексуальные отношения, движимый не внешним, естественным раздражителем, а желанием удовлетворить половую потребность. Он будет поддерживать связь с партнершей не потому, что испытывает к ней интенсивное сексуальное влечение, а потому только, что «так надо», «так принято» – «у мужчины должна быть женщина». Так что, в целом, сексуальность большинства мужчин – это отнюдь не нормальная, естественная, здоровая сексуальность самца, а изуродованная, слабая, вялая, а часто откровенно вымученная «потуга» лица, изо всех сил пытающегося казаться «самцом» .

Вот почему современные мужчины с такой легкостью заболевают мнимой «импотенцией», причина которой только в том, что сексуальные раздражители не слишком «раздражают», не бередят, так сказать, их половую функцию. Вот почему современные мужчины с трудом представляют себе, что значит испытывать безумную страсть, страстное сексуальное возбуждение, и если на что и могут сподобиться – так это на «исполнение супружеского долга». Вот почему их не снедает желание, а тяготит «сексуальная надобность». Вот почему они способны более-менее возбудиться лишь при смене сексуальной партнерши – здесь их возбуждает сам эффект новизны; просто на женщину у них, извините, что-то никак…

Они, возможно, и думают, что испытывали страсть, но при детальном анализе, как правило, выясняется их полная некомпетентность в этом вопросе. Что такое естественная страсть, замешанная на здоровом, сильном и мощном сексуальном возбуждении, – это для значительной части мужчин абсолютная загадка. Не случайно же большинство мужчин воспринимают секс как своего рода нагрузку. Они ведут «регулярную половую жизнь», но при этом страдают от глубоко скрытой в их подсознании тотальной сексуальной неудовлетворенности, компенсируя последнюю чем угодно – от болезненной увлеченности своей работой до алкоголизации и футбольного фанатизма.

И очень забавно в этом свете выглядят классические обвинительные партии женщин: «Все мужики – кобели!», «Самцы голодные!», «Только об этом и думают!», «Им одно это и надо!» и т. п. Складывается впечатление, что здесь мы имеем дело с попыткой выдать желаемое за действительное… В действительности, о сексуальности гораздо больше и неотступнее думают женщины, для которых «внешние данные» партнера играют далеко не первую роль. А вот мужчины, которые, как известно, «любят глазами» и постоянно рассуждают о «женской красоте», по факту не способны ни толком увлечься женщиной, ни предаться своему чувству. Женщины способны переживать настоящую страсть именно потому, что сексуальная фиксация (т. е. ориентация на какие-то «эротические раздражители») в структуре их сексуальной организации не является принципиальным моментом. Принципиально для женщины, чтобы она «ощущала себя женщиной», а для этого достаточно, чтобы мужчина, оказавшийся с ней рядом, умел производить соответствующее ощущение.

Если мужчина говорит женщине о том, как она красива, поскольку чувствует возбуждение, – это счастье как для самой этой женщины, так и для этого мужчины. Но если же он говорит ей, что она красива, только для того, чтобы заставить себя почувствовать возбуждение, – это беда, причем, опять для обоих. Влюбленная женщина будет убеждать самого некрасивого в мире, но любимого ею мужчину: «Какой ты красивый!» – ведь она его таким видит. И не верить ей в этом случае – значит, оскорбить ее чувства! Причем она, действительно, не лжет, в подобной ситуации это чистейшая правда, ведь красота – это не то, что ходит само собой за околицей, а то, что мы чувствуем. Если же мы ее не чувствуем, то ее и нет, она появляется вместе с ощущением радости от собственного, нашего с вами, сексуального возбуждения.

Для того чтобы у мужчины возникло «сильное чувство», ему необходим мощный внешний раздражитель (тогда как женщина вполне может возбуждаться собственным ощущением мужественности своего партнера), но для того чтобы этот раздражитель стал настоящим раздражителем , а не жалким подобием раздражителя, он – этот мужчина – должен иметь соответствующую сексуальную фиксацию, чего, к сожалению, у большинства современных мужчин не наблюдается. Вот почему глупо и нелепо переживать по поводу собственной «некрасивости», ведь такое переживание делает женщину уязвимой, ей начинает казаться, что она «недостаточно хорошая женщина», а потому, в значительной степени, и не «ощущает себя женщиной», и тут, сколь бы мужественным ни был мужчина, шансы у них двоих на них двоих – нулевые!

«Дитя порока…»

Отношение к гомосексуальности в разные исторические периоды было разным. В Древней Греции она не только не считалась постыдной, но даже, напротив, – воспринималась как один из важнейших педагогических элементов культуры. Позже эта традиция была перенята и Древним Римом. Зрелые мужчины брали более молодых на обучение мужественности, между ними завязывались отношения взаимного восхищения и влюбленности: «старший» восхищался юностью, старанием и красотой «младшего», а тот, в свою очередь, восхищался мудростью, знаниями и силой своего учителя. Фаланга любовников, как писал Лукиан, была непобедима – каждый готов был биться за любимого человека до последней капли крови, а проявить трусость перед возлюбленным было и вовсе невозможно.