Сергей Степанов - Новые психологические подсказки на каждый день Страница 26

Смелая гипотеза о роли родителей

Кто воспитывает наших детей? Разумеется, в первую очередь мы сами, родители. На первых порах эта роль принадлежит нам всецело, позднее мы делим ее с разнообразными общественными институтами, однако, пока ребенок не повзрослеет, наша роль остается решающей.

Каким человеком станет беспомощный комочек плоти, появившийся на свет без разума и воли, зависит от того, каким его воспитают мама и папа, какое педагогическое влияние они на него окажут, в какой семейной атмосфере будет проходить его социализация.

В психологии и педагогике при всем разнообразии их теоретических и идейных ветвлений эта мысль никогда не подвергалась сомнению. Из глубокой древности дошла история о том, как греческий философ Диоген, увидев, как некий юноша бранится и безобразничает, отвесил пощечину… его отцу!

За много веков, прошедших с той поры, никто не усомнился в справедливости этой «педагогической меры» – все уверены, что она нерадивым родителем вполне заслужена.

Когда на рубеже XIX–XX веков Зигмунд Фрейд выдвинул гипотезу о решающей роли родительского влияния на становление личности, причем с самого раннего возраста, – многие принялись с ним спорить по форме (поверить в детскую сексуальность непросто даже сегодня, в эпоху свершившейся сексуальной революции), но не по существу.

Благодаря Фрейду эта доктрина возобладала в общественном сознании, и все последующие рекомендации родителям так или иначе из нее вытекали.

И бихевиорист Уотсон, бесчувственно дрессировавший своих отпрысков, и фрейдист Спок, призывавший им всячески потакать, исходили из решающей роли родительского влияния.

Не изменили этому подходу и их современные «наследники», среди которых пользуются наибольшей популярностью во всем мире Берри Бразелтон и Пенелопа Лич. «Хочешь изменить поведение ребенка – начни с своего собственного поведения» – название лишь одного из бестселлеров последних лет. И таких руководств издаются тысячи. Все они рассказывают родителям о том, что и как им следует делать, как себя вести по отношению к ребенку, чтобы вырастить его умным, достойным и успешным человеком.

И в чем, тут спрашивается, можно усомниться? В основе такого подхода не только многовековая традиция и элементарный здравый смысл, но и убедительные научные свидетельства.

У добрых и заботливых родителей ребенок, как правило, вырастает хорошим и порядочным человеком, а недостаток заботы или излишняя суровость приводят к разнообразным нарушениям в его развитии и поведении.

Обнимая и целуя ребенка, мама и папа не только демонстрируют ему свою любовь, но и способствуют налаживанию его полноценных эмоциональных контактов с миром.

У ребенка, который с малолетства растет среди книжных стеллажей и которому с колыбели родители читают детские книжки, скорее разовьет и интерес к чтению и общие познавательные способности.

А вот дурные взаимоотношения родителей, семейные скандалы и рукоприкладство скверно сказываются на мироощущении и поведении детей.

Про разводы и говорить нечего: они для ребенка – тяжелейшая травма, негативно сказывающаяся на всей его жизни. Телесные наказания формируют у детей агрессивность, а доброта и ласка и детей делают добрыми и отзывчивыми.

Так ведь оно и есть, правда?

«Неправда!!!» – осмелилась недавно заявить американский психолог Джудит Рич Харрис, автор самой известной и даже, пожалуй, самой скандальной современной книги о воспитании детей. По ее мнению, родительское влияние на становление личности ребенка сильно преувеличено.

На самом деле оно просто нулевое. Каким вырастет ребенок – от родительских усилий практически не зависит. То, что они могли ему дать, он получил в момент зачатия – свой генофонд. Остальное – всего лишь условия развертывания генетической программы, причем условия малозначимые.

Конечно, от среды, в которой ребенок растет, зависит очень многое. Но родителям тут не следует обольщаться – не они эту среду определяют!

Смелая точка зрения, не правда ли? И очень неожиданная. Хотя мало ли эксцентриков в наши дни эпатируют публику вздорными суждениями! Но тут, похоже, не тот случай.

Наряду с вполне объяснимым неприятием и критикой идея Харрис заслужила признание многих авторитетных специалистов по детскому развитию. А ее статья на эту тему, опубликованная в солидном журнале «Психологическое обозрение», заслужила премию редакции как самый яркий материал года, убедительно соединяющий в себе данные разных научных отраслей.

Острая полемика, спровоцированная Харрис, по сей день не стихает. Нам же, прежде чем принимать или отвергать ее идеи, следует с ними подробнее познакомиться. Как додумалась миссис Харрис до такой смелой гипотезы? И чем она ее аргументирует?

Для начала нелишне поближе познакомиться с самой возмутительницей спокойствия, которая до недавних пор была научному миру совершенно неизвестна.

Джудит Рич Харрис – дипломированный психолог, однако никаких ученых степеней и званий она не имеет. Таких, как она, в Америке тысячи. Большинство из них пребывают в скромном звании и звезд с неба не хватают. Такая судьба, казалось, выпала и Харрис.

По окончании университета она намеревалась посвятить себя науке и писать диссертацию, однако не была принята в аспирантуру, поскольку, по мнению научного руководителя, обладала рутинным мышлением и не подавала особых надежд. Забавно, что имя этого мэтра (доныне здравствующего) присвоено престижной премии, ежегодно присуждаемой «Психологическим обозрением» за самую яркую научную статью.

Узнав, что премия его имени присуждена особе, на чьей научной карьере он когда-то поспешил поставить крест, почтенный профессор вынужден был признать свою ошибку и рассыпался в запоздалых комплиментах. Харрис их приняла снисходительно и небрежно – до научных регалий ей давно нет никакого дела, ведь не каждый доктор психологии может похвастаться такой известностью, какую снискала она!

До поры ее карьера и личная жизнь складывались заурядно. Нелегкая, но малооплачиваемая работа. Замужество, рождение дочери, потом удочерение еще одной, неродной. Неожиданно подкосившая Харрис тяжелая болезнь приковала ее к постели и, казалось, заставила распрощаться с профессиональными амбициями. На жизнь она продолжала зарабатывать написанием учебников по психологии. (В Америке большинство таких учебников пишутся вовсе не крупными учеными, а «литературными неграми» вроде Харрис, компелирующими по шаблону материалы из множества источников; только потом, в переводе на русский, эти поделки объявляются нашими издателями «всемирными бестселлерами» и «последним словом научной мысли».)

Однажды в процессе сбора материалов для очередного учебника по психологии развития Харрис вдруг посетило настоящее озарение. Ключевая идея, вокруг которой предстояло выстроить изложение, была, казалось, общепринятой и бесспорной. Однако далеко не все факты, скрупулезно собранные Харрис, эту идею подтверждали. Да и те, что вроде бы подтверждали, могли быть интерпретированы совсем не так, как это было ранее принято. Забросив написание учебника, Харрис поспешила изложить свои соображения в виде статьи для «Психологического обозрения», а потом и в виде книги.

Каковы же ее соображения?

«Замечали ль вы, – задается она вопросом, – что дети недавних иммигрантов довольно легко и быстро осваивают английский язык и говорят на нем без всякого акцента, от которого их родители порой не могут избавиться всю жизнь? Более того, даже дети глухонемых родителей, родившиеся без дефектов слухового и речедвигательного аппаратов, благополучно осваивают устную речь, их родителям недоступную. В чем причина? Она кажется очевидной – речи эти дети учатся не у родителей, а у других людей, с которыми им приходится общаться, – прежде всего сверстников. То есть влияние среды сверстников в этой ситуации оказывается решающим, а влияние семьи – крайне малым или вовсе нулевым. Но только ли к речевой сфере относится это явление? По мнению Харрис, эта закономерность может быть отнесена к социализации в целом. Родители, конечно, оказывают влияние на ребенка, но на становлении личности это влияние практически не сказывается».

Но как же тогда отнестись к изложенным выше фактам, давно признанным аксиомами? Например, со всей достоверностью установлено, что в семьях, где практикуются строгие наказания, дети вырастают более агрессивными и жестокими, чем дети ласковых и нежных родителей.

Рядом исследований эта закономерность была многократно подтверждена, и статистическая значимость полученных результатов не должна бы вызывать сомнений. Сомнение, высказанное Харрис, просто, как дважды два.

«С чего вы взяли, – вопрошает она, – что строгость, жесткость, даже жестокость, – это атрибуты родительской воспитательной стратегии? Чаще всего это всего лишь формы родительской реакции (пускай порой и «запредельной», не вполне адекватной) на поведение ребенка. Именно его поведение в данном случае первично. Видели ли вы, чтобы какая-то мама отшлепала своего ребенка просто от нечего делать или ради собственного удовольствия? Такую мамашу, скорее всего, быстро изолируют в палате для невменяемых. Но в 99 % случаев родители лишь стремятся пресечь нежелательное поведение ребенка, выступающее проявлением его натуры. Да, вероятно, родители и сами по своей эмоциональной конституции агрессивны, не сдержанны, раздражительны. Так стоит ли удивляться, что эти их черты ребенок унаследовал? Возможно, под страхом наказания он «затаится» и станет воздерживаться от нежелательного поведения. Однако с годами, когда строгие мама и папа утратят над ним власть, его подлинная натура проявится с новой силой. И дело вовсе не в том, что на него в детстве орали и ставили в угол, – даже если бы этого не делали, эффект получится тот же самый. А ребенок, который по своей натуре не склонен к буйству и капризам, вряд ли будет родителями порот. И не их это заслуга, а его, точнее его генов, которые родители ему передали».