Джеймс Холлис - Призраки вокруг нас. В поисках избавления Страница 26

Существует форма предательства, которая в той или иной степени касается каждого из нас. Она также происходит из магического мышления. Этот термин стал популярным благодаря книге Джоан Дидион «Год магического мышления», которую она посвятила смерти мужа. Она очень подробно описывает то, как она смирялась с уходом мужа, переживаниями травмы и разлуки. В один прекрасный день она обнаружила, что до сих пор хранит его костюмы в шкафу. Этот безобидный случай показал ей, что бессознательно она ждет его возвращения.

Со всеми случаются такие истории. Вспомним, что магическое мышление – это неспособность отличать внутреннюю реальность от внешней. Обе формы реальности способны независимо друг от друга беспокоить Эго, и нам необходимо прокладывать путь в каждой из них. Пожалуй, самый распространенный пример магического мышления – наша привычка заключать сделки с жизнью. Мы клянемся в вечной преданности другим, и… предаем их. Мы можем, как у Фроста, чувствовать, что вселенная нас предала. Сколько сделок человек заключает с вселенной, обещая вести себя хорошо и ожидая награды и приятного обхождения взамен? Помните детскую присказку «Кто на трещину наступает, маме шею ломает»? Конечно, никто детей не желал такого собственной матери. И весь долгий путь из школы домой был сопряжен с осторожными попытками обойти или перепрыгнуть многочисленные трещины в асфальте – не дай Бог наступить! (Сегодня, благодаря Фрейду, мы понимаем, что подобное поведение, скорее всего, является скрытым проигрыванием модели запрета. Но хрупкое Эго ребенка с трудом выдерживает такую амбивалентность.)

Случай Теренса – прекрасный пример такого наваждения, он позволяет нам увидеть как бы пять уровней этой ситуации. Этот человек пережил предательство напрямую, узнав, что жена изменяет ему. Когда тайна вскрылась, жена приняла решения уйти от него. История стара как мир, и тот, кого бросили, обычно ждет от терапии чуда, ждет, что партнера удастся уговорить вернуться.

Конечно же, вся эта ситуация травмировала Теренса, он пытался понять, как ему нужно было вести себя раньше, но он не видел причин радикально менять свое отношение к миру, к браку, к самому себе. На первом уровне предательства Теренс испытал глубочайший диссонанс в отношении своих представлений и убеждений о вселенной и царящих в ней законах. «Если я буду честным, то и со мной будут поступать честно», – считал он. Он не пришел к этому допущению сознательно, но брачная жизнь заставила его об этом задуматься, вынести этот неписанный договор с высшими силами на поверхность. Травмирующие события вызвали в нем первобытную тревогу, обеспокоенность, осознание того, что нам нельзя полагаться ни на прочность земли, по которой мы ходим, ни на веру в обоюдность добрых намерений.

На втором уровне Теренс перепрожил дилемму, восходящую к нашему предку Иову. Книга Иова пересказывает древнюю ближневосточную легенду, в которой праведный и работящий человек втягивается в радикальную конфронтацию с автономными силами вселенной. Около 3000 лет назад над этой загадкой бился неизвестный древнееврейский поэт, и ему пришлось осознать, что если ты будешь поступать хорошо, вселенная не обязательно ответит тебе тем же. Когда на голову Иова сваливаются тонны несчастий, его друзья решают, что на самом деле он никакой не праведник, что все это время он просто не осознавал или сознательно скрывал свои грехи. Лишь суд самого Бога может решить эту проблему. В конце концов, оказывается, что Иов не был злостным грешником и неверным, однако он самоуверенно полагал, что его добрые дела ставят его на одну ступень с трансцендентными силами. К чести Иова стоит отметить, что он признал свою бессознательную инфляцию и в ответ получил благословение. Из благочестивого «хорошего мальчика» он превращается в человека, пережившего подлинный «религиозный» опыт. (Будьте осторожны, ища религиозные переживания, ведь придется столкнуться с тем, с чем столкнулся Иов.) Теренсу же пришлось сражаться, как того требовала метанойа а ля Иов. Отбросив горечь и цинизм, он должен был пересмотреть свои взгляды на эту таинственную вселенную, в которой никаких договоров быть не может, по крайней мере, в той форме, в которой нам хотелось бы.

На третьем наиболее неосознаваемом уровне Теренс заново пережил травму рождения как разделения. Все мы во время рождения переживаем это отчуждение от другого. Только что у нас было все необходимое, вечно хмурое сознание спокойно спало, и вдруг нас выбрасывают в мир, где нам не выжить без защиты и заботы других. К счастью, большинство из нас имеют все необходимое для выживания до тех пор, пока не приходится задействовать собственные ресурсы, но эти первые шаги очень опасны, потому что изменить что-то мы не в силах. Каждый младенец хочет вернуться в первородную безопасность и поэтому начинает находить суррогаты, например, большой палец или любимую простынку. И позже в жизни это выражается в отчаянном поиске альтернатив, постоянства и уверенности. (Одна моя пациентка описывала ритуалы, которые она придумала еще ребенком, с помощью которых она пыталась выстроить порядок посреди окружавшего ее беспорядка. Если она каким-то образом поворачивалась, то потом симметрично повторяла это движение – ей были необходимы предсказуемость и порядок. Только поступив в колледж и встретив там совсем других людей своего возраста, она начала постепенно отучаться от своего обсессивно-компульсивного упорядочивания.)

Этимологически слово религия подразумевает признание собственной отчужденности, отдельности и желание воссоединения. Теолог Пауль Тиллих даже определил грех как «отрыв от Основания Бытия». Многие ли в своих жарких молитвах просят и надеяться получить желаемое? А сколько существует ритуалов самобичевания и самоуничижения? Сколько алтарей было построено для того, чтобы что-то выпросить у этого таинственного другого? Пережив тяжелую потерю, которая была воспроизведением всех ранних детских потерь, Теренс начал ставить под сомнение религиозные ценности, на которых он был воспитан и которые почитал. И, хотя таинственный другой кажется неясным и непонятным, предательство с его стороны переживается еще тяжелее – мы чувствуем, что остаемся совсем одни в этом мире. Если не рассчитывать на взаимность других, на что же полагаться, на чем основывать представления о себе самом, об основании бытия?

Превратности судьбы и хитросплетения жизни воспринимаются нами как действия сил, узурпирующих наше Эго, и мы противимся росту и переменам, хотя все это – вполне естественно. Вспомните, как жизнь порой силой толкает нас к следующему шагу, началу следующего этапа, не дав возможности осмыслить только что пройденное и не позволяя нашим системам по управлению тревогой контейнировать неизвестное. Пан, всем известный козлоногий божок, кажется безобидным, он живет на лоне природы, но каждый раз, когда мы приближаемся к его владениям, нас охватывает беспокойство, иногда даже паника. Думаете я преувеличиваю? А как большинство людей относится к старению, к постепенному увяданию тела или неожиданным пугающим диагнозам? Если сущность природы в изменении, необходимом уничтожении старого и появлении нового, то получается, что наше внутреннее сопротивление этому процессу является результатом веры в некую иллюзию всевластия человеческой природы. Таким образом, Эго, засевшее в иллюзорных бастионах собственной безопасности, воспринимает естественные процессы увядания и законы времени как некое предательство, нарушение договора, который, однако, существует лишь в его воображении. Подобные договоры, сделки со вселенной воспроизводят историю Иова снова и снова. Именно поэтому все мы – его собраться. Может быть, мы также причастимся его смиренной мудрости? Ведь конец все равно нас ждет один и тот же.

Четвертый уровень – переживание нарушения брачной клятвы – Теренсу дался очень непросто и болезненно. К его чести, заметим, что свою долю вины в произошедшем он признал быстро. Подобный самоанализ – тяжелая работа, требующая смирения и душевных сил, поэтому вполне ясно, почему большинство людей предпочитают оставаться на позициях жертвы и справедливого обвинителя. Нужна сила, отвага и скромность, чтобы понять: всякие отношения – танец теней, в котором участвуют двое. Хотя одна из сторон может играть большую роль в проигрывании ситуации, а значит, и нести большую ответственность.

Травма, вызванная предательством жены, полностью не исчезла, но Теренс понял, что предпосылки их разрыва существовали уже давно. А они, избегая разговоров и выяснений, просто поддерживали это зыбкое состояние. Более того, он начала понимать, что их брак, несмотря на всю искренность намерений с обеих сторон, был своего рода экспериментом, так как и она, и он находились в незрелом состоянии очарованности и изначально имели относительно друг друга конкретные ожидания. И все их допущения оказались хрупкими перед лицом реальности бессознательного. С одной стороны, он даже шутил о том, что у Церкви есть право отменить брак, если жених и невеста были признаны невменяемыми, а кто может назвать себя вменяемым, находясь в таком специфическом психологическом состоянии? Как часто я слышал от людей следующие слова: «В день свадьбы я уже не был влюблен» или «Вскоре я понял, что все это было неправильным, но решил ничего не менять из-за детей/родителей/денег и т. п.». Но всегда легче обвинять другого, чем признать, что зачастую мы предаем сами себя, продолжаем поддерживать то, что уже отжило.