Елена Кабанова - Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми Страница 27

До чего же хочется ощущать себя объектом зависти народной! Чужая зависть поднимает нас в собственных глазах, придает нашей личности вес, а нашей жизни – яркость и полноту. Глядишь в искаженное низменными чувствами лицо соседки, слушаешь ее шипение вслед — и понимаешь: я чего–то стою! И обладаю чем–то ценным, соблазнительным и для некоторых искаженных лиц совершенно недоступным. Сознаешь свою исключительность. А раз так, то зависть к вам естественна и неизбежна, словно похмелье первого января. От чужих завидущих глаз самооценка растет и ширится, словно окружающие пошептались между собой и вручили вам прямо в белы руки патент о вашей безусловной полноценности.

Что и говорить, чужая зависть – возвышает. Сидит человек где–нибудь в углу и плачет: «Ну, почему я – не он/она? Как бы все тогда было хорошо, упоительно, просто идеально!». Так может облизываться потенциальный транссексуал, провожая взглядом грудастую блондинку с макияжем «команчи на тропе войны». Проблем блондинки — ее одиноких вечеров в огуречной маске, полуголодного диетического существования и тоскливой уверенности, что «все мужики – коз–злы» бедолага знать не знает. И вообще видит то, что хочет видеть: нахальную победительную красотку, которую вожделеет всякий гетеросексуальный мужчина. Будущему транссексуалу такое недоступно, и он умирает от желания поменяться местами с обольстительной феминой.

Но все–таки намеренно провоцировать зависть в окружающих – занятие небезопасное. Ну, во–первых, можно впасть в распространенную крайность – выстроить свою жизнь по образу и подобию идеала, который растиражирован средствами массовой информации и застрял в миллионах мозгов, а свои собственные идеалы загнать за Можай. Таким образом, проживаешь не свою личную жизнь, а скверное подобие кем–то описанной глянцевой биографии. Во–вторых, получив от своего круга общения первую порцию не глянцевой, а реальной – неприглядной, бытовой, черной – зависти, человек с тоской думает: «Что я им сделал? Почему они все меня ненавидят?» И хочется спросить: а вы на что надеялись, голубчик? Что друзья–приятели, родные–близкие с добрыми улыбками станут говорить: «Ах, как я тебе завидую! Ты такой… такой… невероятный, неподражаемый, необыкновенный!» Это, дорогой вы наш, не зависть. Это любовь, душевное сочувствие и глубокое уважение. Вполне возможно, что с потенциалом истинной зависти человеческой не знакомы даже звезды, чьи невыразимо прекрасные лица с проникновенной печалью наблюдают за суетящимся родом людским с постеров и афиш. Хотя кажется: уж звезда–то видела все проявления низменных страстей, а некоторым даже предавалась лично.

Отчего же так сложно уяснить сущность зависти? В первую очередь оттого, что зависть – труднопрогнозируемое чувство. Плебей завидует аристократу, мечтая иметь то же происхождение, те же манеры и тот же круг знакомств. Аристократ, в свою очередь, завидует плебею – восхищается его энергией, деловым напором, умением делать деньги и неразборчивостью в средствах. Ведь это тоже надо уметь: настолько не разбираться в средствах, постоянно идти напролом, проявлять органичную и спокойную наглость, чтобы и деньги делать, и связей не терять.

Но приходится признать: зависть – чувство приземленное. Эллочка–людоедка, соперничающая с Вандербильдихой[48] - случай исключительный. Здесь зависть рядовой советской женщины поднялась поистине до космических высот. Людоедкино чувство носило небывалый альтруистический характер. Эллочка не могла насолить дочери миллионера никоим образом, а между тем не обладающая богатым лексиконом супруга маленького человека от души пыталась создать свой собственный роскошный стиль всеми доступными ей средствами. И бралась за дело с недюжинной энергией и преизрядным воображением.

Творческий компонент, собственно, и отличает зависть упомянутой дамы от обыденных, распространенных форм указанного чувства. Ибо среднестатистический завистник не стремиться подняться до якобы недосягаемых высот своего «предмета». Неглупый завистник сознает: опустить «предмет» до своего уровня не удастся, даже если устроить кумиру ба–альшие неприятности. Но подобная сообразительность вовсе не значит, что человеку, уязвленному собственной некондиционностью, не захочется воткнуть в объект вожделения десяток–другой булавочек, иголочек и шпилечек. Если возможность утыкать кумира колющими предметами невелика, завистник, наделенный мозгами, поступит следующим образом: дабы не растравлять чувство собственной неполноценности, будет считать своего героя везунком. «Тебе везет. Вот и все!», — будет думать он/она, — «А настоящей жизни ты и не нюхал. Дать бы тебе как следует по кумполу, чтобы знал, как оно бывает».

Если это ваш сослуживец, он станет вас подставлять. Изобретательно и с удовольствием. Но это не всегда признак зависти. Скорее аналог честной драки, нормального первобытного способа выяснения отношений. Заметили, что способа «первобытного», но не «мужского»? На самом деле мужчины так же склонны завидовать, как и женщины. И поговорить насчет чей–нибудь беспросветной тупости, плохой физической формы или идиотской самовлюбленности – так же не прочь, как дамы и девицы. Просто у сильного пола состояние зависти нередко принимает форму честолюбивых помыслов, игры амбиций, профессионального соревнования, чистой и не слишком чистой конкуренции. Их интриги большей частью занятие практическое, нет в нем искусства ради искусства, бескорыстного творчества, полета фантазии. Конечно, многие мужчины, изнывая от зависти, начинают хитро и энергично плести паутину: там куда надо стукнут, здесь кому следует шепнут, головой снисходительно покачают, посмотрят со значением — глядишь, нахальный соперник и отпал. Не дошел до финиша.

А вот женщины, не пренебрегая и макиавеллевской политикой, заводят игру ради игры. Выберут себе подходящий объект – за стройную фигурку, за многочисленные романы, за оригинальность поведения – и давай палки в колеса вставлять. У меня фигуры нет, романов не намечается, неординарностью Бог не наградил — значит, и тебе, милочка, ничего такого не требуется. Я без всех этих глупостей век прожила – и тебе того же желаю! А уж методы… В борьбе за повышение самооценки все средства хороши – выбирай на вкус! И никаких конкретный целей завистница себе не ставит. It just a game – и не слишком спортивная, прямо скажем, не олимпийский вид. «Тяжелая моральная атлетика в женской лиге блюстительниц нравственности» называется.

Итак, причины и следствия более ли менее ясны. Но вот зачем завистник измывается над своим кумиром? Подставляет, клевещет, унижает? Ему–то какая с тех пакостей корысть? Хорошо, если на место впавшего в немилость везунка возьмут именно его недоброжелателя. В таком случае приходится признать, что мерзкий интриган к тому же и ловкий политик. Но в реальности происходит совершенно иная пертурбация: клеветник всем кажется слабаком, неудачником и болтуном. Поэтому берут того, кто молчал и лишь криво ухмылялся, начальству жалобами плешь не проедал, и теперь весь, оказывается, в белом, в то время как завистник, сами понимаете – в коричневом. В чем именно — не будем уточнять.

Проблема еще и в том, что завистник не рассуждает, завистник – хочет. При этом вопросом «зачем?» не задается. Зависть не умеет строить, а только разрушает. Поэтому завистник всегда пытается отнять, своего он создать не способен.

Небывалое, просто мистическое бескорыстие завидущего разрушителя проявляет себя в том, что никакого проку с тех трудов неправедных работяга не получит.

Только лишний раз убедится в банальном правиле: «Нехорошо брать чужое». Или не убедится.

Но те, кому в голову приходят тактические и стратегические подходы, уже не могут считаться завистниками в чистом виде. Это, как уже было сказано, политики, Макиавелли, пройдохи и авантюристы. Тоже, признаться, не слишком порядочные люди. Несимпатичная человеческая порода, но, по крайней мере, деловитая и практичная. С такими хоть знаешь, как управляться: ведь на любое наступление можно предпринять контрнаступление, атаку можно отбить, нехорошие замыслы можно пресечь и т.д. Узрев, насколько вы неуязвимы и решительно настроены, подрывник вашего благополучия оставит свои подлые набеги и переключится на менее защищенные территории.

А завистник не успокоится никогда. Даже понимая, что ему до вас далеко, как «Союзу–Аполлону» до Марса, он не оставит набегов и не прекратит наездов. Потому что цель у него есть, хоть и было неоднократно сказано о бесцельности усилий завистника. Его цель – не захват чьих–нибудь вершин и не сбор дани с чьих–нибудь территорий. Основное удовольствие он получает напрямую – в тот момент, когда чернит и поливает вершины, территории, достижения и свершения. За счет понижения чужих акций и рейтингов он вроде бы и сам чуточку приподнимается над собственным убожеством. Такой вот способ повышения самооценки с помощью унижения окружающих. И знайте: вы для завистника наверняка не единственный объект – есть и другие, немалочисленные кумиры, которых можно вывалять и вымазать в этом, котором — словом, из чего состоит сущность завистника.