Коллектив авторов - Совладающее поведение. Современное состояние и перспективы Страница 29

Случай Антона. Как только мама 6-месячного Антона, студентка вуза, оставляет его на несколько дней с бабушкой, ребенок заболевает. Он весь день капризничать, а к вечеру у него поднимается температура и расстраивается пищеварение. Из-за этого бабушка вынуждена вызывать маму. Если Антон с ней – проблем со здоровьем у него нет.

Приспособление на втором уровне иллюстрирует типичные для детей преддошкольного и дошкольного возраста защитные поведенческие реакции отказа, оппозиции, имитации, компенсации (Грановская, 1997; Грановская, Никольская; 1998; Никольская, 2004, 2005). Они позволяют ребенку удовлетворить фрустрированные потребности в безопасности и защищенности, любви и принятии, социальном одобрении, повысить самооценку и самоуважение.

Случай Никиты. Мама отдала своего 3-летнего сына Никиту в детский сад. Ребенок, прощаясь с мамой, не плакал, и сам пошел в группу. Однако в течение всего дня он отказывался есть, играть с ребятами и не разговаривал с воспитателем и нянечкой. На следующий день Никита вел себя точно так же.

Когда ребенок был дома, в привычной для него обстановке, никаких проблем с пищевым поведением, игровой деятельностью и общением у него не было. После недолгих раздумий мать забрала Никиту из детского сада.

Следует отметить, что реакции отказа проявились у Никиты в сложных жизненных ситуациях и на последующих возрастных этапах. В 14 лет – в ситуации адаптации к новой школе (отказ от посещения школы), в 19 и 20 лет – в ситуации академической неуспеваемости в вузе (отказ от пересдачи экзаменов и от посещения института). Как и в детстве, справиться с жизненными трудностями Никите помогли вмешательство и помощь матери.

Можно видеть, что адаптация на первых двух уровнях защитной системы происходит не путем самозащиты, а за счет привлечения внимания взрослых и получения их поддержки. Родители или другие взрослые люди замечают ухудшение здоровья или изменение привычного поведения ребенка. Они трактуют эти симптомы как угрожающие его благополучию (по типу «повысилась температура, отказался кушать – значит, заболел») и потому реагируют на них в «условно выгодном» для ребенка направлении – возвращаются к нему, забирают из детского сада и пр. Такая помощь взрослых позволяет ребенку сохранить привычные для него формы существования и таким образом избежать излишнего напряжения и дискомфорта.

В связи с этим становится понятным, почему создатель метода детского психоанализа Анна Фрейд считала формирование психологической защиты, третьего из рассматриваемых нами уровней защитной системы, важным этапом в развитии личности здорового ребенка. Она полагала, что ребенок незрел до тех пор, пока желания находятся на его стороне, а условия для удовлетворения этих желаний – на стороне взрослого. По ее мнению, зрелым и автономным ребенок может стать только в том случае, если он сам научится справляться со своими желаниями, т. е. самостоятельно снижать внутреннее напряжение и дискомфорт (Романова, Гребенников, 1996; Фрейд, 1993).

Проявления психологической защиты у детей были описаны нами в монографии с соответствующим названием (Никольская, Грановская, 2006). Для иллюстрации рассмотрим один из примеров.

Случай Вити. Витя, 9 лет, составил рассказ по рисунку «Сон, который меня взволновал»: «Мой дед умер. И через 39 дней он мне приснился. Сказал: „Ты знаешь, что через 40 дней после смерти человек воскресает“. Он приходил прощаться со мной. Потом уехал на машине, а я остался дома. И он сказал: „Прощай“. Дед перед воскресением прощался со мной. Я проснулся в 24 часа 15 минут. Значит, сон был 15 минут. Потому что я думаю, что он начался в 24 часа ночи».

После смерти деда мальчик увидел его живым в сновидении. Это стало возможным, так как ребенок слышал – на сороковой день умерший человек воскресает. Сновидение убедило ребенка в том, что воскресение возможно, и, значит, смерть преодолима, ее не нужно так бояться. Образ воскресшего во сне дедушки, который попрощался со своим внуком и уехал на машине в другую жизнь, принес ребенку внутреннее облегчение, сделал страх смерти менее выраженным и значимым, и таким образом привел к эмоциональной стабилизации.

Четвертый уровень защиты, совладающее поведение, предполагает сознательные усилия личности, направленные на решение проблемы или приспособление к этой проблеме, если она не может быть решена.

Случай Карины и Алены. Две сестры, Карина 14 лет и Алена 13 лет, пришли на консультацию к психологу «душу излить». Инициатором обращения была старшая сестра, Карина. Она рассказала, что их отец – наркоман. Он не работает, систематически избивает их мать, выгоняет жену и дочерей из дому. В результате этого они целый год были вынуждены жить у родственников.

В данном случае подростки самостоятельно не смогли разрешить проблему физического и эмоционального насилия в семье и потому прибегли к стратегии совладания «поиск социальной поддержки». Так они пытались снять напряжение («душу излить») и тем самым улучшить свое физическое и психическое самочувствие. Кроме того, в результате консультации стало возможным привлечение средовых ресурсов (администрации школы, где учились девочки) для помощи в разрешении сложной семейной ситуации.

Защитная система человека является продуктом действия врожденных механизмов, процессов развития и научения, накопления индивидуального опыта (Романова, Гребенников, 1996). Набор защитных процессов индивидуален и характеризует уровень адаптированности личности. Преобладание у взрослого защитных процессов на том или ином уровне может быть важным диагностическим признаком, позволяющим предположить, на каком возрастном этапе защита была востребована в наибольшей степени. Приведенный нами случай Никиты показывает, что типичная для него реакция отказа впервые актуализировалась в дошкольном возрасте и, будучи подкрепленной матерью, затем проявлялась в сложных жизненных ситуациях, когда он стал подростком и юношей.

Обсуждая строение защитной системы человека, следует учитывать, что его адаптация к социуму предполагает обязательное усвоение общественных правил и законов, культурных норм, традиций и ритуалов. Их осознанное и неосознанное использование позволяет человеку не только ощущать свою принадлежность к группе, но также строить свое поведение в соответствии с групповыми ожиданиями и потому в ряде случаев избегать ненужного напряжения.

Случай Сережи. Сережа, 10 лет, на уроке психологии написал рассказ по рисунку «Я об этом не хочу вспоминать»: «Я не хочу вспоминать, как умер мой дедушка. Мой дедушка лег спать. Но когда стало утро, он не проснулся. Мы вызвали врачей. Они сказали, что у него остановилось сердце, и он умер. Мамка вся изрыдалась, и я тоже плакал о дедушке».

Этот пример показывает, как участие ребенка в ритуале оплакивания умершего деда позволяет ему отреагировать горе и разделять его с другим человеком. Детские психологи и психиатры часто сталкиваются с тем, что родители пытаются скрыть от детей смерть родных и близких, не позволяют им участвовать в процедуре прощания, похорон и даже не показывают могилу умершего человека. Как правило, дети все равно узнают о том, что их близкий человек умер, и переживают горе скрытно и в одиночку. Результат этого – расстройства эмоций и поведения, нарушение социальной адаптации. Традиции прощания, похорон, поминок, оплакивания призваны способствовать отреагированию душевной травмы и ослаблению привязанности и зависимости от умершего близкого человека (Бардиер, Никольская, 2005; Никольская, Грановская, 2006).

Следует также помнить, что взаимодействие человека с другими людьми, социальными институтами, продуктами материальной и духовной культуры позволяет ему получить не только различные виды помощи (психологической, социальной, юридической, медицинской, информационной и пр.), как это было в случае Карины и Алены. Такое взаимодействие вооружает личность конкретным «инструментарием» (средовыми ресурсами) для осуществления совладающего поведения. Это можно проиллюстрировать следующим примером.

Проведя исследование 100 взрослых людей с высшим образованием (аспирантов, преподавателей и научных сотрудников), мы обнаружили, что в трудных и неприятных жизненных ситуациях для нормализации самочувствия они чаще всего склонны использовать арт-терапию как комплекс стратегий совладания с внутренним напряжением и беспокойством (Грановская, Никольская, 1998; Эйдемиллер, Никольская, Беляков, 2005). Это были следующие группы стратегий.

1 Взаимодействие личности с продуктами творчества: книгами, музыкой, фильмами, картинами, архитектурными сооружениями, другими предметами культуры и искусства. Ответы: «Читаю… японские четверостишия, детективы Сименона, роман «Джен Эйр» Ш. Бронте», «Смотрю… комедии, боевики, мелодрамы», «Иду… в Эрмитаж к картинам Сера и Синьяка, в Русский музей в зал Серова, достаю альбом с репродукциями Рериха», «Слушаю… Моцарта, Баха, Шевчука, Высоцкого» и пр.