Взрослые дети эмоционально незрелых родителей. Как научиться ценить себя и наладить отношения с родителями - Линдси К. Гибсон Страница 29

Хотя эмоционально незрелые родители подразделяются на четыре типа, их детей можно разделить всего на две основные категории: интернализаторы и экстернализаторы. В следующей главе мы рассмотрим два этих сильно отличающихся друг от друга стиля психологической адаптации.

Глава 5

Как разные дети реагируют на отношения с эмоционально незрелыми родителями

Когда эмоционально незрелые родители оказываются не в состоянии построить эмоционально близкие отношения со своими детьми и дать им достаточно внимания и любви, дети справляются с этим при помощи исцеляющих фантазий о том, как их эмоциональные потребности будут удовлетворены в будущем. Кроме того, они находят для себя особую роль в семье, создавая то, что я называю ролевым «я». Ролевое «я» помогает ребенку получить хоть какое-то внимание от занятого собой родителя. В этой главе мы сначала поговорим об исцеляющих фантазиях и ролевом «я», а затем рассмотрим два значительно отличающихся друг от друга стиля психологической адаптации, к которым прибегают дети для того, чтобы пережить безразличие родителей: интернализацию и экстернализацию.

К сожалению, ни один из этих вариантов адаптации не позволяет детям полностью реализовать свой потенциал. Поскольку их родители зациклены на себе, такие дети часто чувствуют, что они как личности недостаточно хороши для того, чтобы привлечь внимание родителей. В результате они начинают верить в то, что единственный способ сделать так, чтобы тебя заметили, это стать кем-то другим.

Истинное «я», состоящее из врожденных склонностей и искренних чувств ребенка, отходит на второй план, уступая место той роли, которая кажется необходимой для того, чтобы завоевать место в семье. Хотя истинное «я» по-прежнему существует, оно скрыто глубоко внутри и раздавлено семейными правилами, ставящими потребности родителя на первое место. В главе 7 мы посмотрим на то, что происходит, когда истинное «я» вновь заявляет о себе, помогая людям увидеть свои настоящие чувства и весь свой потенциал. А пока давайте выясним, как исцеляющие фантазии и семейные роли влияют на людей в детстве и во взрослом возрасте.

Истоки возникновения исцеляющих фантазий

Эмоционально незрелые родители вынуждают детей адаптироваться к их эмоциональным ограничениям. Дети могут по-разному реагировать на отношения с эмоционально незрелыми родителями, стараясь привлечь их внимание, получить заботу и наладить общение. Однако у всех детей, растущих в условиях эмоциональной депривации, есть нечто общее. Это их фантазии о том, как они в конечном итоге получают то, что им необходимо.

В детстве мы понимаем мир через истории, которые рассказываем сами себе и которые объясняют события нашей жизни. Мы представляем что-то, от чего нам могло бы стать лучше, и создаем то, что я называю исцеляющей фантазией – полную надежд историю о том, что когда-нибудь сделает нас по-настоящему счастливыми.

Дети часто думают, что секрет исцеления боли и эмоционального одиночества кроется в превращении себя и окружающих в тех, кем они не являются. Во всех исцеляющих фантазиях присутствует эта тема. Поэтому все такие фантазии можно начать со слов если бы… Например, люди могут думать, что если бы они были самоотверженными или достаточно привлекательными, если бы им удалось найти чувствительного и неэгоистичного партнера, они смогли бы получить любовь. Или они могут думать, что их жизнь стала бы намного лучше, если бы им удалось стать знаменитыми или очень богатыми либо заставить других их бояться. К сожалению, исцеляющая фантазия – это детское решение, придуманное детским разумом, поэтому оно часто не подходит для решения взрослых проблем.

Но какой бы ни была исцеляющая фантазия, она дает ребенку надежду на лучшее будущее, помогая справиться с болью. Многие люди именно так пережили свое несчастное детство. Оптимистичная фантазия о том, что однажды они получат любовь и заботу, помогала им двигаться вперед.

Как исцеляющие фантазии влияют на отношения во взрослом возрасте

В процессе взросления мы втайне надеемся, что наши исцеляющие фантазии реализуются в наших самых близких отношениях. То, чего мы подсознательно ожидаем от других людей, непосредственно связано с миром детских фантазий. Мы верим, что если мы наберемся терпения, то в конечном итоге заставим людей измениться. Мы можем считать, что партнер, который всегда ставит наши потребности на первое место, или друг, который никогда нас не подводит, смогут избавить нас от эмоционального одиночества. Часто такие бессознательные фантазии заранее обречены на провал. Например, одна женщина втайне верила, что если ей удастся сделать счастливым своего страдающего от депрессии отца, она, наконец, сможет стать свободной и делать, что ей хочется. Она не понимала, что она уже была свободна жить своей жизнью, даже если ее отец несчастен.

Другая женщина была уверена, что ее муж даст ей ту любовь, которая ей необходима, если она будет делать, что он хочет. Не получив от него внимания, которое она, как ей казалось, заслужила, она пришла в ярость. Ее гнев помог скрыть чувство тревоги, возникшее из-за того, что ее исцеляющая фантазия не работала, хотя она старалась изо всех сил. С самого детства она была уверена, что может заслужить любовь, если будет «хорошей».

Как правило, мы даже не догадываемся, что пытаемся сделать кого-то частью нашей исцеляющей фантазии, но это можно заметить по маленьким испытаниям любви, через которые мы заставляем проходить людей. Со стороны намного легче увидеть, насколько нереалистичной является фантазия. Успешная семейная терапия часто помогает понять, как люди, неосознанно веря в свои исцеляющие фантазии, пытаются заставить партнеров дать им наполненное любовью детство, о котором они всегда мечтали.

Создание ролевого «я»

Если в детстве ваши родители или опекуны не предлагают адекватной реакции на ваше истинное «я», вы придумаете способ установить с ними связь. Вместо того чтобы просто быть самими собой, вы создадите ролевое «я», или «псевдо-я» (Bowen, 1978), которое обеспечит вам надежное место в семейной системе. Это ролевое «я»