Николай Преображенский - Анти-Зеланд или На халяву и уксус сладкий Страница 3

Вскоре мы оказались на самой вершине зеленого холма, с которого открывался изумительный вид на долину. Она всегда восхищала меня своей неземной девственной красотой, но на этот раз показалась до отвращения вылизанной и какой-то ненастоящей. Я вопрошающе глянул на провожатого, но он только криво ухмыльнулся и сухо бросил: «Проводим тут мероприятие, понимаешь!»

С чего бы это вдруг, подумал я на ходу, сразу же вспомнив первую нашу встречу. Тогда я забрел к нему с дикого похмелья. Вообще-то, я не отношусь к любителям залить за воротник, но тут подвернулся мой старинный приятель, с которым мы не виделись ровно десять лет. Уже вместе с ним мы встретили еще одного нашего старинного приятеля, с которым не виделись пятнадцать лет. И пошло, и поехало, и понеслось…

В ту ночь «адреналиновая» тоска долго гнала меня по извилистой лесной тропинке и довела до самого домика Смотрителя. Встретил он меня неласково. Подавшись к нему, я только было открыл рот, как он сразу же его заткнул, заорав, что и слышать ничего не желает, что и на дух не выносит пьяниц, которые вечно недовольны, постоянно требуют выпивки, громко шумят и оставляют после себя горы стеклотары. Я с пониманием кивнул и собрался было двигаться дальше.

Смотритель взглянул на меня, как на идиота, и, внезапно подобрев, сказал: «Ладно, чего уж там, выкладывай…». Я объяснил ему, что, исключая вчерашний эпизод, веду преимущественно трезвый образ жизни, но лучше бы я пил, потому что денег на более или менее приличное существование все равно не хватает. То есть я, конечно, понимаю, что не все рождаются с серебряной ложкой во рту. Опять же, судьба, от которой не уйдешь, и все такое прочее…

Дуралей ты, братец, весело рассмеялся Смотритель, жизнь прожил, а не знаешь, что свою собственную судьбу волен выбирать себе любой свободный человек. А наша свобода как раз и заключается в том, что мы всегда выбираем то, чего захотим. Мало того, ты не только можешь выбирать, но и имеешь на это право. Только не пользуешься этой привилегией. Обалдуй!!!

Бред, подумал я, чистой воды бред. Интересно, может ли белая горячка начаться во сне? Как бы прочитав мои мысли, Смотритель поморщился, плюнул и лениво процедил: «Сам дурак, да и недосуг мне с тобой препираться — времени жалко. Вот уж не думал, что они и на этот раз подошлют мне такого кретина, как ты. Но миссию свою я все равно исполню, и яблоки твои упадут в небо».

Какие яблоки, какую еще миссию и кто это такие «они» — неужели зеленые чертики, обмирая, подумал я… Довольно, оборвал мои невеселые мысли Смотритель, я тебя, паразита, насквозь вижу. Пошли, я должен тебе кое-кого показать. Послушаешь, что умные люди говорят о благоустройстве мира. Тебе-то переживать нечего: твой мирок давно благоустроен, что называется «под ключ», без твоего участия и для твоего же собственного блага.

Для начала, продолжал Смотритель, запомни несколько очевидных вещей, точнее, забудь о том, что разные вредители внушали тебе чуть ли не с колыбели. Никакой ты не кузнец своего счастья. Это надо было такое придумать: размахивать тяжеленным молотом, чтобы сковать неизвестно что! А если не скуется, что тогда?

Не следует также бороться с миром за место под солнцем. Солнце большое, места много, еще и лишнее остается. Идея тут простая: лежишь под пальмой, разинув рот, а тебе с нее валятся то ананас, то кокос, то финик… А ты только выбираешь, что именно будет тебе падать, как часто и в какой последовательности…

С финиками все понятно, не удержался я, они маленькие. Ананас вон какой колючий, а у кокоса еще и скорлупа. Вымученное счастье получается однако, поежился я, с расквашенным тяжелыми фруктами носом и побитыми зубами. Не лучше ли выдавливать из себя радость — ну, типа зубной пасты из тюбика, немного помахав молотом или подвигав локтями?

Как же мне надоели все эти контактеры, гуру, экстрасенсы, целители, мессии… И как же это понашему, по-русски, точнее, по-азиатски, ибо никакие мы не европейцы, а настоящие ордынцы — много в каждом из нас татарина, ох, как много! Плюс неистребимое желание, чтобы все всегда делалось сразу, само собой. Желательно, сегодня и сейчас, без нашего участия. Да и нужно для этого всего ничего: только выпить «заряженной» воды, сконцентрироваться на числовом ряду, произнести соответствующую мантру, подобрать заклинание, выбрать судьбу в информационном поле вариантов…

Мои мысли Смотритель проигнорировал, только запыхтел недовольно, как мне показалось, и зашагал еще быстрее. Тем временем мы подошли к небольшому театру явно античной постройки с местами для зрителей, расположенными полукругом на склонах живописнейших холмов. Зал был заполнен едва ли наполовину, но все были в белых одеждах — хитонах, неожиданно пришло мне в голову, — с просветленными и одухотворенными лицами.

Кое над кем я заметил нечто вроде нимба, но удивиться не успел, потому что публика недовольно заулюлюкала, засвистела, затопала ногами, и два сержанта в милицейской форме увели прямо с трибуны отчаянно упиравшегося мужчину неопределенной наружности, размахивающего табличками с нарисованными на них большими цифрами от одного до девяти.

Ба, да это же Григорий… — начал было я. Замолчи, сурово одернул меня Смотритель, укоризненно покачав головой, не поминай всуе имя… Планида у него такая. А реальность толковую выбрать себе так и не сумел. Эх-ма, был человек — и нет человека. Обидно, да.

Между тем под бурные аплодисменты некоторой части публики и одобрительные возгласы типа «Почем сегодня яблочки в супермаркете!» на сцене появился необыкновенно радостный и счастливый оратор. Он сразу взял быка за рога. Вы знаете меня давно, начал он, знаете и о том, что моя жизнь наполнена новым радостным смыслом. Наполнялась она с тех пор, как я открыл для себя трансерфинг, вернее, мне было позволено это сделать.

Каждый, кто хоть раз заболевал творчеством, знает, какую радость и удовлетворение приносит произведение искусства, созданное своими руками. Мое искусство создавалось не руками, а другой частью тела. Но дело не в этом. Согласитесь, выбирать свою судьбу — буквально, как картошку на рынке, — это принципиально иная модель и торговли, и мира.

Вадим, кокетливо пропела с места изящная блондинка средних лет, но правильно ли я поняла, что есть такая реальность, где я бы могла привлекать не только успех, удачу и деньги, но и еще чего-нибудь?

Милая Наталия, улыбнулся оратор, зачем вам «еще чего-нибудь», если у вас и так все есть? Но в принципе в моем учении возможно все. Захотите, и перенесетесь в реальность, где осуществятся все ваши желания. Даже самые сокровенные. Не знаю даже, чего вы там себе нажелаете…

Но мне все равно не понятно, откуда и как пришло к вам сокровенное знание, не унималась блондинка, будто бы вознамерившаяся подыграть оратору.

От удовольствия тот даже зажмурился и с наслаждением произнес: «Я не в состоянии рационально объяснить, откуда взялись все эти знания. Только одно могу утверждать с полной уверенностью: в моей голове не могло родиться ничего подобного…».

Зато я знаю, громко и отчетливо произнес молодой человек, поднявшийся на сцену под настороженное шиканье зала. Книжка, чего это он книжку тащит, полетел по амфитеатру недоуменный шепоток. Между тем оппонент прочно утвердился за трибуной, отстранив слегка ошеломленного оратора.

Вот, слушайте, цитирую, сказал он и раскрыл свою книжку:

«…В последнее время мы широко исследовали природу реальности. И пришли к интересному выводу — любой представимый мир, любая Вселенная, самая фантастичная с нашей точки зрения, потенциально существуют. Есть миры, где реки текут вверх, а люди умеют летать. Есть миры, внешне адекватные нашему, но мои скромные музыкальные способности, например, ценились бы там также, как у нас талант Микеле-Микеле.

…У каждого из нас есть мечты. Но где-то рядом, за гранью нашей реальности, существуют — потенциально, миры, где все эти мечты осуществимы. Я дарю их вам. Я дарю вам «Линию Грез», устройство, способное перенести каждого из нас в идеальный мир. В его собственный мир.

…В задних рядах возникло движение, плотный низенький мужчина неуверенно привстал с кресла:

…Если представить мир, где я буду являться… э… эталоном стройности и красоты, — вымученно улыбнулся он, — Линия Грез перенесет меня в этот мир?

— Да.

— Но моя память сохранится?

— Конечно. Иначе Линия Грез была бы бессмысленна.

— Так я буду понимать, что моя внешность вполне заурядна, а вы не имеете ни слуха, ни голоса?

Кертис заставил себя рассмеяться:

— Это уж как вам будет угодно…

Кто-то из его аналитиков сделал ошибку. Не отфильтровал человека, умеющего ставить неожиданные вопросы. Купился на имидж забавника-болтуна. Кто-то ответит за эту ошибку…»

Подрастерявший было весь свой гонор оратор немного воспрянул. Ну и что, сказал он, я тоже люблю читать Сергея Лукьяненко, но вся разница между его беллетристикой и моими умопостроениями заключается в том, что мое учение действительно работает, ибо «….концепция судьбы в Трансерфинге базируется на принципиально иной модели мира. Не спешите разочарованно махать руками и восклицать, что вам пытаются всучить какуюто очередную химеру. Согласитесь, ведь каждая из известных концепций судьбы строится на определенном мировоззрении, которое, в свою очередь, базируется на некоторых недоказуемых отправных точках…».