Альберт Налчаджян - Загадка смерти. Очерки психологической танатологии Страница 31

Одна женщина рассказала об этих «растерянных душах», в частности, следующее. «Одно из этих существ было, по-видимому, женщиной, которая пыталась с огромным трудом попасть к детям и к одной пожилой женщине, находившейся в доме. Мне почему-то казалось, что это была мать этих детей и, возможно, дочь пожилой женщины… и что она пыталась прорваться к ним. По-видимому, смысл всего заключался в том, что она пыталась добраться до детей, а они продолжали играть и не обращали на нее никакого внимания; а пожилая женщина, казалось, ходила по кухне, не сознавая того, что там кто-то находится»[82].

Сверхъестественная помощь. В жизни некоторых людей случаются граничащие с чудом явления. Одно из них следующее: неожиданное спасение в ситуациях, из которых, казалось бы, не было спасения.

Случай, описанный Катрин Маршал в книге «Человек по имени Петер», рассказывает, что в годы своего детства (кажется, в 10-летнем возрасте) Петер Маршал, гуляя, подошел к краю обрыва. Был густой туман, и он не видел опасности. В тот самый момент, когда мальчик собирался сделать роковой шаг, какой-то голос крикнул ему сзади: «Петер!» Он повернулся, но никого не увидел. Но был спасен. Этот случай оказал на него такое сильное впечатление, что он решил стать священником.

Р. Моуди описывает ряд других случаев, хотя это переживание спасения не так часто встречается, как остальные элементы.

Приведем рассказ одного мужчины из этой же книги и завершим рассмотрение данного вопроса.

«Это происходило во время Второй мировой войны… я служил в пехоте в Европе. Со мной произошел случай, о котором я никогда не забуду… Я видел вражеский самолет, который пикировал на здание, где мы находились, и открыл огонь по нему… Пыль от пуль приближалась прямо к нам. Я очень испугался и подумал, что все мы будем убиты. Я ничего не видел, но я чувствовал там со мной чье-то чудесное приятное присутствие, и добрый нежный голос сказал: „Я здесь с тобой, Райд. Твое время еще не пришло“. Я совсем успокоился, мне была очень приятна эта близость… С того дня я ничуть не боюсь смерти»[83].

Половые различия. После выхода «Я» из умирающего тела половые различия, биологические половые особенности исчезают. «Там», по-видимому, нет женщин и мужчин. У нас по этому вопросу пока нет комментариев. Скажем только, что, если исходить из нашей концепции о предназначении земной жизни, которую я вкратце изложил в настоящей главе, это утверждение выглядит сомнительным.

Раскаяние и стремление к самосовершенствованию. Одним из часто встречающихся переживаний является чувство того, что ты в ответе не только за свои действия, но и за их последствия для других. И когда по указанию светоносного существа человек видит всю свою жизнь, он переживает удовлетворение за то хорошее, что сделал для людей, переживая стыд и раскаяние за эгоистические действия и вред, нанесенный другим.

После таких переживаний многие, вернувшись к земной жизни, чувствуют в себе импульс к улучшению, самосовершенствованию.

«Когда я очнулся после всего этого, — говорит другой мужчина, — я решил, что лучше измениться. Я чувствовал сильное раскаяние. Я не был удовлетворен жизнью, которую вел до тех пор, и хотел начать лучшую жизнь»[84].

Но о таких изменениях личности — отдельно.

§ 9. Личностные изменения людей, побывавших в клинической фазе умирания

Читатель помнит, что я начал изложение результатов исследований Р. Моуди с рассказа о том, как он однажды встретил удивительно доброго и великодушного человека и узнал, что он дважды перенес клиническую смерть.

Оказывается, что глубокие изменения личности — одно из главных последствий пребывания человека в клинической фазе — наблюдались во всех тех случаях, о которых мы уже знаем. Если собранные Р. Моуди, Э. Кюблер-Росс и другими исследователями данные достоверны (а мы не имеем оснований сомневаться в этом), то можно утверждать, что клиническая смерть и оживление человека приводят к глубокой психологической конверсии его личности.

В чем она, эта конверсия, выражается?

Опыт умирания и возрождения оказывает на человека умиротворяющее воздействие. Эти люди чувствуют, что для них жизнь стала глубже и интереснее. Их теперь значительно больше интересуют философские вопросы, чем раньше. Отмечу, что так бывает вообще после психологических потрясений, потери близких, после глубоких фрустраций вообще. Клиническая смерть — крайняя форма экзистенциальной фрустрации — не могла не привести к значительным изменениям личности.

После оживления появляется также желание знать как можно больше, жажда знаний о мире и человеке. Некоторые начали понимать, что приобретение знаний — вечный процесс и следует учиться независимо от возраста.

Человек больше, чем раньше, размышляет о своей жизни, о том, что сделано и что еще предстоит сделать, как стоит жить дальше. Он начинает разбирать мотивы своих поступков, приобретает привычку как следует подумать перед тем, как действовать. Углубляется моральная оценка своих действий. Почти все пережившие опыт клинической смерти начинают больше, чем раньше, ценить жизнь, особенно ее духовные аспекты, разум. Поскольку во время клинической смерти физическое тело становится чем-то внешним и даже чужим, малоценным по сравнению с духом, такая установка сохраняется и после возвращения к земной жизни.

Одна женщина призналась: «До этого в моей жизни все было как раз наоборот. Мое основное внимание и главные интересы были сосредоточены на моем теле, а то, что происходит с моим разумом, меня как-то не занимало, — все шло само по себе. Но после того как это произошло, именно состояние моего разума стало основным предметом моих забот, и уже на втором месте забота о теле — оно просто нужно для поддержания разумной жизни. Тогда для меня не имело значения, — есть ли у меня тело или нет. Я не думала об этом. Самым главным для меня тогда был мой разум»[85].

Говоря «тогда» женщина имела в виду свое состояние вне тела в фазе клинической смерти.

Духовная обновленность — вот основное, новое ощущение этих людей. Появляется более тонкая и глубокая интуитивная способность понимания других людей. Один из них рассказал, что стал тоньше чувствовать, чем озабочены люди и как можно им помочь. Появляются даже элементы ясновидения.

Вот один такой пример опять из работы Р. Моуди: «После того как я переболел, я чувствую, что могу улавливать мысли и чувства людей. Я хорошо чувствую, когда человек чем-то обижен. Я часто могу понять, что человек хочет сказать еще до того, как он начинает говорить. Многие не поверят мне, но у меня было несколько действительно поразительных примеров. Однажды я был в компании и продемонстрировал свое умение. Несколько человек, которые до этого меня не знали, после этого встали и ушли. Они испугались, что я, наверное, колдун или что-нибудь в этом роде. Я не знаю, появилась ли у меня эта способность в тот момент, когда я был мертв, или это свойство было у меня и раньше, но как бы дремало, и я никогда не использовал его до того, как это со мной произошло»[86].

Научный подход к таким явлениям состоит в том, что потенциальные внутренние возможности, зачатки способности у человека были, но для их раскрытия и развития необходимые условия создались только под воздействием клинической фазы умирания. Но вопрос в том, каковы механизмы «раскрытия» этих потенциальных возможностей? Что происходит во время клинической смерти, что личность и ее способности претерпевают такие существенные изменения?

Поскольку мы уже начали обсуждать вопрос об изменениях интеллектуальных и других психических способностей после клинической смерти и оживления, приведем другой, очень впечатляющий пример, зафиксированный уже в другом месте и другими исследователями. Он хорошо подкрепляет выводы специалистов по психологической и медицинской танатологии.

37-летняя Юлия Федоровна Воробьева 3 марта 1978 года была поражена током высокого напряжения (380 вольт) и упала в бессознательном состоянии. Она работала крановщицей лесного склада шахты «Петровская» (Донецк, Украина). Ее считали мертвой и отвезли в морг. Об этом случае и о последовавших событиях рассказал собственный корреспондент «Известий» Н. Лисовенко («Известия», 15 июня 1987 года, № 166, в заметке «Вижу невидимое, или Что бывает в медицинской практике»). Вот некоторые отрывки из этого сообщения.

«В понедельник кто-то из преподавателей привел группу студентов в морг. И здесь обнаружилось, что женщина, считавшаяся умершей, жива… Один из студентов-практикантов взял хирургические инструменты… И вдруг брызнула кровь, женщина зашевелилась!»