Виктор Каган - Воспитателю о сексологии Страница 33

Каждая специальность связана с выработкой некоторых клише и стереотипов. У педагога, особенно долго работающего, складывается некий физический образ подростков, становящийся со временем своеобразной точкой отсчета «нормальности». В этом плане заслуживают упоминания различия «эпохальной» и «внутригрупповой» акселерации. «Эпохальная» акселерация описывает различия поколений, а «внутригрупповая» — лиц с разным уровнем развития внутри одного поколения. Ю. А. Ямпольская отмечает, что подростки разных поколений даже по своим физическим характеристикам очень отличаются от подростков с разным уровнем развития внутри одного поколения. Она сравнила физическое развитие двух групп московских девочек, разница в сроках полового созревания которых составляла 2 года («внутригрупповая» акселерация), с данными обследования московских девочек в 30-х и 60-х гг., у которых разница в сроках полового созревания была такой же («эпохальная» акселерация). В обоих случаях первые менструации наступали раньше у крупных девочек. Но при «эпохальной» акселерации наступление первых месячных было связано с достижением определенных размеров тела, а при «внутригрупповой» они появлялись при меньших размерах тела и на более детской стадии развития организма. После установления менструального цикла при «эпохальной акселерации различия в физическом развитии усиливаются, а при «внутригрупповой» сглаживаются. При «эпохальной» акселерации у девочек увеличивается размер таза при неизменных размерах грудной клетки, а при «внутригрупповой» эти размеры растут одновременно, так что рано созревающие девочки имеют больший объем не только таза, но и грудной клетки. Это в точности соответствует данным самого крупного в мире исследования возрастного развития, проведенного в США и отметившего, что девочки-акселератки чаще бывают приземистыми и пухлыми, а ретардантки в ходе дальнейшего развития не только догоняют, но и могут перегонять их в росте, становиться стройнее. Пик различий, связанных с ранним и поздним созреванием, у мальчиков приходится на 14—16 лет, а у девочек — на 12—14 лет.

На темпах полового развития сказывается и индивидуальная половая конституция. Так, у мальчиков со слабой половой конституцией первые эйякуляции возникают в 16 лет и позже, а при сильной — в 12 лет и раньше. Повторно анализируя данные опросов А. Кинзи, Г. С. Васильченко обнаружил, что чем раньше начинается половое созревание, тем более бурно оно протекает и тем более высокого уровня достигает к своему окончанию. Так, при начале полового созревания в 12 лет оно длится 2 года, в 13—13,5 лет — 4 года, а при начале в 15 лет его длительность возрастает до 6 лет. В итоге 14-летний акселерат может иметь более высокий уровень полового развития, чем ретардант в возрасте 21 года!

Суммируя литературные данные, И. С. Кон отмечает, что акселерация и ретардация — внутренне противоречивые явления. И сверстники, и взрослые воспринимают акселератов как более, а ретардантов — как менее зрелых. Большинство лидеров-старшеклассников — акселераты, тогда как ретарданты либо инфантильны и демонстративны, либо, наоборот, замкнуты. Это факты. Но каково их значение? Оказывается, преимущества акселератов не абсолютны. У них меньше времени на связанные с половым созреванием психологические перестройки, а ретарданты, располагающие большим временем, могут более гибко решать психологические проблемы. После 30 лет бывшие акселераты оказываются более доминантными и социально адаптированными, но и более конформными, более «приземленными», а бывшие ретарданты чаще проявляют невротические симптомы, но психологически оказываются более тонкими и восприимчивыми. Причем первые, демонстрируя чудеса мужественности в обыденной жизни, в ситуациях критических нередко уступают вторым. Акселерированные девушки оптимистичнее воспринимают мир и себя, ретардированные — более тревожны. Если же речь идет о девочках, которых акселерация застает слишком рано, то ситуация может быть сложнее: перерастая ровесниц и ровесников, они далеко не всегда готовы к общению со старшими. В отсутствие помощи взрослых это может приводить либо к сложным психологическим проблемам, либо к преждевременно взрослым формам поведения как средству снятия этих проблем.

Частный аспект физического созревания, имеющий, однако, для подростков первостепенное значение (особенно для мальчиков), — это развитие вторичных половых признаков, их форм, размеров и других сугубо внешних свойств, которые не могут у всех быть одинаковыми и не должны соответствовать неким стандартам мифической нормы. Не задерживаясь здесь на описании этапов и стадий этого развития, отметим только несколько важных для воспитателя моментов. С одной стороны, подросток не терпит внимания взрослых к этой стороне своего развития. Даже самое «невинное» замечание взрослого, а тем более подтрунивание или порицание может быть воспринято как обида. Лишь иногда подросток позволит родителям или педагогу разделить его удовлетворение своим развитием, но и тогда некоторая сдержанность со стороны окружающих не будет лишней: подросток ждет лишь признания. Мера допустимости внешнего проявления такого признания зависит от характера подростка, сложившегося стиля семейного или школьного общения и не в последнюю очередь от пола человека, который это признание выражает; допустимое в отношениях отца с сыном может оказаться категорически неприемлемым в общении с дочерью. Но, с другой стороны, отвергая «вмешательство» взрослых, подросток часто нуждается в их помощи и разъяснениях.

Переживания физического развития

Взрослому человеку, даже уделяющему очень много внимания своей внешности, трудно, а порой и невозможно прочувствовать все происходящее с подростком в ходе физического развития. Часто, сталкиваясь вплотную с напряженностью переживаний подростка, ее объясняют особенностями подростковой психики, не видя за ними специфических психологических проблем. В самом общем виде их нужно определить как проблемы реорганизации образа «физического Я» и формирования качественно новой телесной идентичности.

Впервые эти проблемы дают о себе знать в конце препубертатного — начале пубертатного периода и остаются актуальными до минования пика бурного процесса взросления. Тревожащая новизна интероцептивных ощущений, меняющихся телесных форм, появление непривычной угловатости и неловкости, трудности управления «ломающимся» голосом, необычность ощущений, связанных с сексуальным напряжением и его разрядкой, — все это рискует стать проблемой, причем во многом неосознаваемой, а потому тревожащей еще больше. Это время внутренне противоречивого и нередко конфликтного состояния утраты привычного и обретения нового «физического Я». Чтобы стать собой новым, надо перестать быть собой прежним. Это противоречие жизни и смерти тем острее, чем более бурно протекает созревание. Если бы подросток мог это осознать и выразить словами, то он вложил бы в них, вероятно, не меньше пафоса, чем в гамлетовское: «Быть или не быть? Вот в чем вопрос!» Тем более что монолог этот действительно сплошь и рядом произносится — надо только расслышать его.

Накануне рывка в физическом развитии (девочки — в среднем около 10, мальчики — около 12 лет) ребенок часто становится «грязнулей»: его трудно заставить умыться, почистить зубы, сменить белье иди одежду, хотя еще совсем недавно он мог быть идеалом чистоты и аккуратности. Что же происходит?

Смутное чувство тревоги заставляет противиться всему, что может — пусть только в неясных предчувствиях — угрожать телесной целостности, тождественности подростка самому себе. У мальчиков обычно этот «антигигиенический» период протекает конфликтнее, чем у девочек, а чуть позже мальчики начинают бурно противиться стрижке, как бы защищая свою неприкосновенность (любопытная параллель: в Древнем Риме право на длинные волосы имели только свободные люди, рабов стригли коротко).

Длительность описываемого периода варьируется в зависимости от темпов развития, но обычно через год-полтора все входит в колею. Родители частенько подтрунивают: «Влюбился!» Может быть, и влюбился, но и влюбиться-то можно, лишь освободившись от тревоги и чувствуя себя собой. Задача взрослых не в том, чтобы выиграть «войну за чистоту» — она бессмысленна, а в том, чтобы поддержать ребенка душевно и помочь пережить ему этот период с минимальными потерями.

Половое развитие, по точному замечанию И. С. Кона, — это стержень, вокруг которого структурируется самосознание подростка. Потребность убеждаться в нормальности своего развития, диктуемая все той же тревожностью, обретает силу доминирующей идеи. Прежде всего это касается наиболее бесспорных признаков полового развития. В предметно-инструментальном мужском стиле жизни это выражается ярче, чем в женском. Но так или иначе, больше или меньше все мальчики и девочки оценивают собственные признаки мужественности и женственности. Взаимные обмеры и сравнения своего тела с телом сверстников и сверстниц — обычное и закономерное явление. Возможность для мальчика побриться или пощеголять пробивающимися усиками, конечно, приятна, но и отсутствие ее не трагедия, чего нельзя сказать об оценке размеров полового члена. Как правило, кажется, что он меньше, чем должен быть. Сказываются и отголоски фаллических культов, и индивидуальные вариации размеров и форм, и подмеченная Э. Хемингуэем оптическая иллюзия: наблюдаемый сверху собственный половой член кажется меньше наблюдаемого сбоку чужого. Одних мальчиков и девочек сравнения и обмеры успокаивают, других — наоборот. Откровенно трагические формы такие переживания принимают редко, со стрессовыми же и невротическими реакциями на мнимую «недоразвитость» телесной мужественности или женственности приходится сталкиваться много чаще. К сожалению, они нередко провоцируются — прямо или косвенно — взрослыми.