Почему мне плохо, когда все вроде хорошо. Реальные причины негативных чувств и как с ними быть - Андерс Хансен Страница 33

Допустим, генетический тест показывает повышенный риск депрессивных расстройств. Вы можете констатировать, что генетический риск таков, каков он есть, и попытаться повлиять на отдельные факторы риска, как в случае с инфарктом и алкоголизмом. Вы можете больше двигаться, стараться высыпаться, не подвергать себя избыточному стрессу, проводить больше времени с близкими и друзьями. В этом случае знания помогут предотвратить депрессию.

То, что вы испытываете сильную тревогу в течение какого-то периода жизни, еще не означает, что тревожное состояние сохранится у вас навсегда.

Как и в случае с риском алкоголизма, информация о генетической предрасположенности к депрессивным и тревожным расстройствам, похоже, влияет на то, как мы воспринимаем свою способность противостоять им. Когда ученые сообщили группе испытуемых с депрессией, что их состояние объясняется особенностями мозга, у тех ослабла надежда выздороветь. Люди погрузились в пессимизм, полагая, что полегчает им нескоро. «Какая разница, что я делаю, если у меня с мозгом что-то не так», — рассуждали они, уверенные, что лучшее лечение — это лекарства. То же самое наблюдалось в группе пациентов с ГТР (генерализованным тревожным расстройством). Когда испытуемых проинформировали, что их состояние вызвано недостатком серотонина, они разуверились в способности справиться с болезнью, — сыграл инстинкт судьбы.

Биологический подход, при котором переоценивается значение генов и нейромедиаторов, приводит к тому, что мы начинаем воспринимать тревожность, депрессию и зависимости как неизбежность. В худшем случае предсказание сбудется, потому что в него верят. Когда эмоциональную жизнь описывают такими терминами, как дофамин, серотонин или амигдала, трудно отделаться от мысли, что наше состояние высечено на камне.

Однако у инстинкта судьбы есть эффективное противоядие — знания. В одном из экспериментов испытуемым показывали документальный фильм, в котором шла речь о том, что гены влияют на риск депрессии, но не определяют, возникнет она у человека или нет. Мозг похож на пластичную глину, а не на застывший фарфор, говорилось в фильме. Мозг переменчив, и его работа зависит от образа жизни, от того, как мы спим, сколько занимаемся спортом, подвергаемся ли длительному стрессу, общаемся с друзьями или ходим к психотерапевту. В фильме показывалось, как физическая активность влияет на химические процессы в мозге и даже меняет использование генов в клетках мозга. Возможно, вы посчитаете фильм ненаучным и полным гипотез, но нет: в нем кратко и увлекательно изложили современное состояние научной мысли по этому вопросу.

Решение: знания о знании

Как раз сейчас происходит научная революция. С каждым днем мы узнаём все больше о том, как формируются чувства и протекают мыслительные процессы и как мозг, в свою очередь, строится из наших ДНК под влиянием среды, в которой мы живем. Такие знания открывают потрясающие возможности во всех областях от здравоохранения до образования, но исключительно важно подавать их так, чтобы не навредить. Генетика и нейробиологические исследования не дают точных ответов, а рассматривают вероятность. Проблема в том, что мы, люди, не привыкли иметь дело с вероятностью и часто видим все черно-белым. «Повышенный риск депрессии в будущем» — не то же самое, что «гарантированная будущая депрессия», хотя порой мы воспринимаем именно так.

Причина в том, что нейробиологические исследования продвигаются с головокружительной скоростью, а наш мозг топчется на месте. За последние 10 000 лет он в принципе не изменился, поэтому мы больше боимся змей и пауков, чем пачек сигарет и машин, и верим в статичность и неизменность мира. Бурный поток медицинских открытий перерабатывается мозгом, плохо приспособленным для интерпретации статистической вероятности в медицинских научных публикациях. Для того чтобы все знания о функционировании мозга не привели нас к выводу, что нами управляет биология (в большей степени, чем это есть на самом деле), мы должны освоить научный образ мышления. Потребуется тренировка, но ничего сложного в этом нет. После ролика испытуемые почувствовали уверенность в способности справиться со своими чувствами. Это состояние сохранялось в течение шести недель.

Иными словами, решение — это знания. И не только знания о том, как функционирует мозг, но и о том, почему он функционирует именно так. Когда мы поймем, что важнейшая функция мозга — помочь нам выжить и что он формировался для выполнения этой задачи в опасном для жизни мире, то убедимся, что мягкие нарушения эмоциональной сферы необязательно означают, что мы больны, и тем более, что в нас что-то сломалось.

Вы — не то же самое, что ваш диагноз

Одно качество в наибольшей степени отличает человека от других животных — это способность рассказывать истории. Наш мозг постоянно ищет объяснения тому, что мы переживаем, и бесперебойно создает истории, связывая воедино события. Прежде всего он настроен на историю, которая подтвердит осмысленность нашей жизни, сделает ее понятной и предсказуемой.

В своей работе я нередко наблюдал, как в такую историю превращается диагноз. Некоторые воспринимают себя через свой диагноз, как человека, у которого «не все в порядке». Диагноз становится своего рода идентичностью, самоисполняющимся пророчеством. Каждый раз, встречаясь с клиентом, я объясняю, что тревожное состояние и депрессия могут быть признаками нормальной работы мозга. К тому же тревожные люди могут быть очень разными. Все, кто страдает депрессией, не похожи друг на друга. Мы слишком сложны, чтобы нас можно было объяснить одним диагнозом. Он не расскажет о вас все, вы — не то же самое, что ваш диагноз. Обычно я также подчеркиваю, что чувства меняются. Они должны меняться, иначе они не выполняли бы своей функции; то же касается и негативных чувств. Сильная тревога в течение какого-то периода жизни еще не означает, что такое состояние сохранится у вас навсегда.

Глава 9. Ловушка счастья

Мозг не реагирует, он предвидит.

Лиза Фельдман Барретт, профессор, нейробиолог

И вот мы посвятили уже почти целую книгу вопросу, почему мозг развивался не для хорошего настроения, а для того, чтобы постоянно планировать на случай беды (тревожное состояние) и иногда заставлять нас удаляться, чтобы защититься (депрессия). Настало время взглянуть на вещи с другой стороны и понять, что же делает нас счастливыми. Хотя этим вопросом интересуются все больше ученых (стремительно развивающееся научное пространство называется позитивной психиатрией) и хотя слово «счастье» — это одно из немногих слов, дающее в Google больше совпадений, чем слово «тревога» (902 миллиона), трудно сказать, что же оно означает.

Многие ставят знак равенства между счастьем и хорошим психическим самочувствием. Они воспринимают счастье