Михайи Чиксентмихайи - Поток: Психология оптимального переживания Страница 36

Для выработки умения наслаждаться музыкой, как, впрочем, и любым другим делом, необходимо внимание. Практически безграничная доступность музыки, которую обеспечивают современные технологии звукозаписи, может даже мешать нам получать от нее подлинное наслаждение. До эры звукозаписи живое исполнение еще сохраняло в себе способность вызывать благоговение, оставшуюся с тех пор, когда музыка была частью религиозных ритуалов. Даже выступления деревенских музыкантов, не говоря уже о симфоническом оркестре, напоминали слушателю о таинственной благодати, дающей умение производить гармоничные звуки. Люди шли на любой концерт в состоянии особого эмоционального подъема, будучи готовы полностью сосредоточить свое внимание на представлении, которое уникально и никогда больше не повторится.

Сегодняшние концерты живой музыки, например рок-концерты, еще сохраняют в какой-то степени изначальную мистическую притягательность древних музыкальных ритуалов. В нашем мире есть немного способов собраться вместе, чтобы увидеть и ощутить одно и то же и воспринять одну и ту же информацию. Участие в одном и том же событии приводит аудиторию в состояние, которому Эмиль Дюркгейм дал название «коллективное возбуждение», ощущение себя неотъемлемой частью некоего реально существующего единого целого. По мнению Дюркгейма, эти переживания лежат в основе религиозного опыта. Сама ситуация живого исполнения помогает концентрировать внимание на музыке, и поэтому живой концерт в значительно большей степени способствует возникновению у слушателей состояния потока, чем прослушивание музыкальных записей.

Тем не менее утверждать, что только живое исполнение музыки способно даровать слушателям поток, было бы неверно, как неверно и противоположное утверждение. При соответствующем отношении любые звуки могут стать источником наслаждения. Высокая концентрация внимания позволяет человеку получать удовольствие даже от вслушивания в «промежутки тишины», спрятанные между отдельными звуками, как учил колдун из племени Яки известного антрополога Карлоса Кастанеду.

Многие люди обладают огромными собраниями записей самой изысканной музыки, но не способны наслаждаться ею. Они время от времени включают свои дорогие стереосистемы, чтобы в который раз убедиться в великолепном качестве их звучания. Они слушают записи несколько раз, а потом забывают о них до момента приобретения нового, еще более совершенного музыкального оборудования. Те же, кто научился использовать огромный потоковый потенциал музыки, применяют для этого специально разработанные стратегии трансформации переживания в поток. Прежде всего человек выделяет определенное время для прослушивания музыкальных произведений. Когда приходит это время, он усаживается в любимое кресло, включает приглушенный свет и совершает другие ритуальные действия, помогающие сосредоточиться на музыке. Он тщательно подбирает музыку для прослушивания и ставит себе определенные цели для каждого «музыкального сеанса».

Первую стадию процесса слушания музыки составляют сенсорные ощущения. На этой стадии человек реагирует на качества звука, порождающие приятные физические реакции нашей нервной системы благодаря встроенным в нее врожденным механизмам. Мы реагируем на звучание определенной струны, вызывающей, видимо, универсальные переживания, или на жалобный плач флейты, на воодушевляющий призыв трубы. Мы особенно чувствительны к ритму ударных или басовых, к биту, на котором основывается рок-музыка и который, по утверждению некоторых, бессознательно связывается у нас с внутриутробными переживаниями биения материнского сердца.

Следующим уровнем восприятия музыки является уровень аналогий. На этой стадии большую роль играют умения ассоциативно вызывать чувства и образы, основывающиеся на звуковых паттернах. Так, грустный пассаж саксофона может напоминать чувство благоговения, с которым я наблюдал за собирающимися над степью грозовыми облаками, сюита Чайковского может вызвать в сознании образ саней, скользящих по заснеженному лесу под звук колокольчика. Популярные песни активно используют закономерности аналогового уровня восприятия, проговаривая словами те настроения и образы, которые репрезентирует музыка.

Третьей и наиболее сложной стадией восприятия музыкального произведения является аналитическая стадия. На этом этапе слушающий сосредоточивает свое внимание на структурных элементах музыки, а не на чувственных и сюжетных. От слушателя здесь требуются умения распознать упорядоченную структуру, лежащую в основе произведения, средства выстраивания его гармонии. Его умения включают оценку исполнения и акустики зала, сравнение пьесы с более ранними и более поздними произведениями того же композитора или с произведениями других композиторов того же времени, сравнение работы оркестра и дирижера с их же более ранними или поздними исполнениями, а также с трактовками других оркестров и дирижеров. Слушатели-аналитики часто сравнивают разные исполнения одного и того же блюза или ставят, например, задачу сравнить запись второго акта Седьмой симфонии в трактовке фон Караяна 1975 года с его же трактовкой в записи 1963 года, или задаются вопросом, действительно ли духовая секция Чикагского симфонического оркестра лучше духовой секции Берлинского. Ставя подобные цели, слушатель получает активные переживания, обеспечивающие постоянную обратную связь, например, «фон Караян стал медлительнее» или «берлинские духовые звучат четче, однако не столь сочно». По мере выработки слушателем аналитических умений его способность получать действительное наслаждение от музыки возрастает в геометрической прогрессии.

Мы видим, каковы возможности переживаний потока при слушании музыки, но еще большая награда ждет тех, кто учится создавать и исполнять музыку. Очеловечивающая власть Аполлона связана с его игрой на лире, Пан своей флейтой доводил слушателей до неистовства, а Орфей своей музыкой смог побороть даже смерть. Эти легенды указывают на связь между способностью создавать гармонию посредством звуков и более абстрактной гармонией, лежащей в основе того социального порядка, который мы называем цивилизацией. Именно эту связь имел в виду Платон, когда говорил о необходимости приобщения детей к музыке прежде, чем начинать обучать их всему остальному; если уже в раннем возрасте ребенок научится обращать внимание на изящные ритмы и гармонии, все его сознание приобретет упорядоченность.

Наша культура, похоже, уделяет все меньше внимания приобщению детей к музыке. Когда возникает необходимость сокращения бюджета образовательных учреждений, первыми приносятся в жертву программы музыкального, а также физического и художественного воспитания. Огорчительно, что эти три сферы базовых умений, такие важные для повышения качества жизни, обычно считают избыточными в нашей образовательной сфере. Лишенные серьезных контактов с музыкой, дети превращаются в подростков, начинающих восполнять этот дефицит, вкладывая огромное количество энергии в строительство собственного музыкального мира. Они создают рок-группы, покупают записи и обычно попадают в плен субкультуры, которая предоставляет немного возможностей для повышения сложности сознания.

Даже когда детей обучают музыке, акцент делается прежде всего на качестве исполнения и мало внимания уделяется тому, что они при этом чувствуют. Родителей, заставляющих детей оттачивать технику игры на скрипке, обычно не интересует, доставляет ли им игра удовольствие. Они хотят, чтобы ребенок играл настолько хорошо, чтобы он привлек внимание окружающих, стал выигрывать конкурсы исполнителей и попал в Карнеги-холл. Таким образом, они извращают изначальное назначение музыки, превращая ее в источник нарушения психической гармонии. Родительские ожидания, адресующиеся к музыкальным занятиям ребенка, часто создают у него сильный стресс, а иногда приводят к полному душевному краху.

Лорин Холландер, юный пианист-вундеркинд, отец которого был первой скрипкой оркестра Тосканини и отличался склонностью к перфекционизму, рассказывал, какое наслаждение приносила ему музыка, когда он играл в одиночестве, полностью растворяясь в волшебном мире музыки, и как его охватывал ужас, когда приходилось играть в присутствии требовательных взрослых. В подростковом возрасте во время одного из концертов у него случился паралич пальцев руки, и многие годы он был неспособен разжать скрюченные пальцы. Какой-то подсознательный механизм решил таким образом оградить его от постоянной боли, причиняемой критикой отца. Сейчас Холландер полностью исцелился от своего психосоматического паралича и посвящает большую часть своего времени и усилий тому, что помогает другим одаренным исполнителям наслаждаться музыкой так, как она это позволяет.