Андрей Курпатов - 11 самых актуальных вопросов. Страхи большого города Страница 37

– Да, риск существует – как и в любой другой сфере деятельности человека. Согласен, ошибка парикмахера-стилиста испортит клиенту только прическу и настроение, это не смертельно. Однако профессий, где ошибки грозят значительным материальным ущербом и опасны для жизни человека, более чем достаточно. Дом может обрушиться из-за просчетов архитектора, машина – перевернуться из-за неправильных действий водителя. Но что же теперь, жить на улице и не пользоваться автотранспортом? Нужно просто здраво соотносить риски. Риск, что врач поставит неправильный диагноз и будет упорно лечить вас «не от того», на самом деле во много раз меньше, чем риск запустить болезнь, если вы, из-за своего страха, так и не решитесь обратиться к врачу. Вот тут уж неприятности вам гарантированы.

– А знаешь, еще что трудно проконтролировать: тебя действительно лечат или из тебя деньги «выкачивают». Стоит только обратиться с одной проблемой, как тебя отправят ко всем специалистам, какие только в этой клинике есть. И назначат уйму анализов, причем большинство из них, разумеется, не входят в программу обязательного медицинского страхования. И дело не в том даже, что все это слишком дорого. Просто вольно или невольно задумываешься: где заканчиваются твои интересы и начинаются интересы врача и клиники?

– Ну, о такой ситуации я могу судить только теоретически.

– Разумеется, у тебя же высшее медицинское образование, тебя-то не проведешь!

– По правде сказать, мне кажется, что меня обычно обделяют анализами… А если серьезно, то чаще пациент просто не понимает, почему врачу необходимы результаты стольких анализов и обследований, чтобы поставить правильный диагноз. Но только экстрасенсы умеют у нас по фотографии или по голосу в телефонной трубке лечить. А нормальный врач, к счастью, предпочитает ориентироваться на результаты электрокардиограммы, УЗИ, компьютерной томографии, исследований крови, дополнительных проб – как бы скучно все это ни звучало. Когда ко мне приходит психосоматический больной, который жалуется на телесные недомогания, я сначала отправляю его к терапевту и требую максимально полного обследования, чтобы исключить любую возможность органической патологии. Да, может потребоваться очень много анализов. Но кто-то же только что боялся врачебной ошибки, или мне память изменяет? Наконец, врач понимает, что часто пациент отказывается верить в то, что ничего больше – чего-то особенного, сверхъестественного – сделать с его здоровьем или в области диагностики уже нельзя. А ведь много в медицине не только хронических заболеваний, но и просто функциональных недомоганий – это когда болезни как таковой нет, но какие-то органы или системы организма не справляются со своей работой, какой-то сдвиг в их работе произошел и вот они «барахлят». Это не смертельно, и, как правило, такие функциональные расстройства самоустраняются со временем, если, конечно, не накалять обстановку и не добавлять новых нагрузок на такой «барахлящий» организм. Объяснить это пациенту можно, но не всегда он готов согласиться с таким врачебным вердиктом, хочет доискаться до чего-то… Ну, а врачу как быть? Хочет человек обследоваться дальше, неспокойно ему. Вот врач и идет у него на поводу – еще анализов, будьте любезны…

– Поэтому я и говорю: не все врачи вызывают доверие…

– Вот как? А знаешь, что врач сам о себе думает? Он знает, сколько в этом году к нему обратилось за помощью людей и скольким он жизнь спас. У нас кто-нибудь человека из пожара вынесет или утопающего из речки вытащит – ему медаль дают. Врач подобные жизнеспасительные акты каждый день совершает, а отношение к нему какое? Приходят и смотрят оценивающе: доверять вам, доктор, или не доверять? А у доктора вся грудь в орденах. Но мы ему не доверяем, потому что он нам правду сказал.

– И все равно я понимаю, почему большинство пациентов не выполняет тщательно рекомендации врачей. Потому что им говорят: заболевание неизлечимо, или еще – попробуйте вот это, может, станет легче. Другое дело, если бы доктор сказал: надо принимать такое-то лекарство, и вы поправитесь. Ты же сам говорил: «пустышки», и те помогают, если пациенту обещают, что это лекарство должно снять боль. А то что это за установка такая: пейте, а там посмотрим? Разве психологический настрой не имеет значения для выздоровления? Впрочем, если в это выздоровление никто не верит…

Я так пыталась мигрень вылечить. Первый раз пропила курс из каких-то таблеток – не помогло. Невропатолог предложил новый вариант – снова никаких улучшений. В общем, третий курс я даже покупать не стала, потому что, по признанию доктора, мы вновь шли экспериментальным путем. Результат: кучу денег истратила, столько «химии» проглотила и все равно пью таблетки от головной боли.

– Вот интересно – если мы принесли в химчистку испачканную куртку и на нас наорали: «Да кто ж такое пятно выведет?!», мы смиренно забираем куртку и молча уходим. Конечно, бывает, что вещи не поддаются восстановлению… А потом идем к врачу: «Вы вылечите мою гипертонию?» И он вполне миролюбиво нам отвечает: «Это заболевание непростое, существует множество факторов, которые определяют повышенное давление. Часто необходим длительный подбор препаратов. Сейчас я выпишу вам лекарства, на которые, учитывая обстоятельства дела, я очень рассчитываю, надо их будет принимать в течение месяца. А там мы посмотрим, как поведет себя ваше давление». При этом, кстати сказать, он понимает, что, скорее всего, мы их пить не будем, чем, по сути, проявим неуважение к его труду и знаниям. Но у нас к нему тут же претензия, мы его уже ненавидим – он нам, подлец, не дал гарантию! А что ему врать?.. Я тучи разведу руками, да? Врач, как правило, пытается уйти от ответственности в той форме, в которой ее требует пациент. Потому что пациент обычно ждет от доктора той меры ответственности, какую врач не может ему обеспечить. «Дайте мне гарантию, что я пропью эти таблетки и вылечусь». Доктор говорит: «В принципе, если вы будете соблюдать диету, режим дня и т. д., есть вероятность, скорее всего, что ваше состояние в ближайшие три года не будет таким, что потребуется оперативное вмешательство».

– Андрюша, это приговор.

– Первое, что обязан ответить врач на завуалированную просьбу пациента обессмертить его: «Этого не будет никогда!» – строго говорит доктор . – Если пациент спросит: «Что я должен делать, чтобы попытаться улучшить состояние своего здоровья?», то врач, поверь мне, отнесется к нему иначе. Пациент при этом должен понимать, что он, скорее всего, не сможет исцелиться полностью, потому что невозможно избавиться от хронического пиелонефрита, например. Зачастую и мигрень лучше лечится временем и естественными гормональными перестройками в организме, нежели таблетками.

– Ну, ты меня расстраиваешь…

– И это мне говорит образованный человек! Ну и что ты с этим будешь делать?! «Чу-да! Чу-да!» – и в воздух чепчики бросали… А врач в поликлинике должен это сказать не просто абстрактно, а конкретному больному: «Друг, у тебя не вылечится то-то и то-то». Ну, нет в природе таких болезней, которые не переходят в хронические или не оставляют после себя каких-то неприятных последствий. За редким исключением. Даже после насморка изменится состояние носоглотки, а после аппендицита останутся спайки в животе. Да, вот такой у нас организм. Только почему претензии к доктору, а не к Господу Богу?

Медицина занимается двумя вещами: она вытаскивает людей с того света (это самая главная ее задача – не дать человеку умереть), а вторая задача – перевести заболевание из «острого» в «хроническое». Хроническое – не значит, что оно всегда болит. Просто если ты болел, у тебя поврежден тот или иной орган. Но это не означает, что он не работает и что ты потеряешь трудоспособность. Нет, он работает, но не так хорошо, как до болезни. Вот ты ударила свою машину, ее починили. Все вроде бы хорошо, но потом с проводкой что-нибудь, или еще какая-нибудь дребедень вылезет. Это же жизнь!

Конечно, существуют серьезные травмы позвоночника, когда человек оказывается обездвижен, крайние формы диабета или эндартериит, когда вынужденная мера – ампутация конечностей. Да, вот такая правда жизни. Но если лечиться нормально – то есть своевременно и полноценно, то ведь можно и не довести до ампутации. А мы как рассуждаем: раз врачи у нас плохие, мы к ним ходить не будем, рекомендации их выполнять не будем и помрем благополучно. Всей медицине назло. Отомстим эскулапам.

Честно говоря, я никак не могу запомнить, в каких ситуациях нужно прикладывать грелку, а в каких – лед. Я в этом смысле – правильный пациент: в случае неприятности обязательно вызову врача или хотя бы проконсультируюсь в аптеке.

Но не все такие образцово-показательные личности, как я. Совсем недавно одна моя коллега пришла на работу с распухшей коленкой. Случай банальный: поскользнулась, упала. Почему Вика сразу не обратилась к врачу? Потому что знала, что «при ушибе надо то ли погреть, то ли похолодить».