Лев Ительсон - Лекции по общей психологии Страница 39

Таким образом, с овладением речью в корне изменяются сами способы выработки и регулирования поведения психикой. Меняется структура управления человеческой деятельностью со стороны психики, т.е. сами механизмы функционирования психики. В ней появляются те самые функции, которые, как мы видели, необходимы для трудовой деятельности — планирование, мышление, воля, воображение.

Отсюда видно, что если труд породил необходимость человеческого сознания и таких специфично человеческих его функций, как представление, воображение, мышление и воля, то язык обеспечил их возможность. Труд реализовал объективные свойства вещей, сделав их значимыми. Язык реализовал эти значения, сделав их объективными свойствами символов.

Поэтому труд позволил психике обнаружить мир независимых вещей в их объективных свойствах. Язык же позволил ей осознать эти объективные свойства вещей, представив их в реальных символах.

Таким образом, язык вынес само содержимое психики — значения — из психики вовне. В слове психика увидела сама себя; произошло отражение отражения.

Так зеркало, отражая окружающие вещи, не отражает само себя. Оно, так сказать, не может «видеть», что в нем отражено. Но если перед ним поставить второе зеркало, то в этом втором зеркале отразится то, что видно в первом. И это первое зеркало сможет «увидеть» то, что оно отражает. С таким вторым зеркалом можно сравнить речь. Отражая во внешний мир то, что отражает из внешнего мира психика человека, речь позволяет психике «увидеть» то, что она отражает. Действительность, отраженная психикой, открывается человеку в объективной устойчивости ее свойств, в ее отделен-ности, независимости от субъективного отношения к ней человека, от наличных его потребностей, как говорят, «презентируется» ему. В факте такой «презентиро-ванности» собственно и состоит факт сознания, факт превращения несознательного психического отражения в сознательное» (А.Н. Леонтьев).

Эта устойчивость объективных свойств вещей, их независимость от человека обнаруживается людьми в труде и закрепляется в устойчивости значений слов, их независимости от смысла этих слов для отдельных людей.

Ведь, чтобы служить средством общения, т.е. чтобы люди его понимали, слово должно иметь одинаковое значение для всех людей. Это значение, закрепленное в слове, и есть объективные свойства вещей, обнаруженные в общественной практике оперирования с ними, выражение общественного опыта употребления этих вещей.

Отдельный человек осваивает эти значения вместе с освоением речевой деятельности. Но значения слов — это и есть реальность, как она «презентирована», представлена человеку, его сознанию.

Таким образом, через слово практика общества, его опыт относительно предметов реальности становятся содержанием сознания отдельного человека, управляют отражательной деятельностью его психики, определяют, как он сознает реальность и что в ней сознает.

С этой точки зрения сознание отдельного человека — «мое сознание», «твое сознание», «его сознание» всегда являются лишь единичной реализацией, конкретным воплощением, индивидуальным отражением общественного сознания — идеологии.

Поэтому сознание — это не простое отражение отражения, не пустое «второе зеркало». Сознание — это активно-познавательное отражение. Оно не пассивно отображает все воздействия, которые оказывает на нервную систему внешний мир, а активно выделяет среди них лишь те, что представительствуют объективные свойства действительности, имеющие значение для общественной практики, классифицирует действительность на вещи по этим значениям ее объектов, отражает действительность как совокупность таких вещей.

Таким образом, сознание — это совсем особая форма отражения реальности, которая возникает и воплощается лишь в совместной производственной и речевой деятельности людей, в их общении и взаимодействии друг с другом. Оно по самой своей природе продукт не биологической, а общественной жизнедеятельности людей, т.е. «изначально-исторический продукт» (Маркс).

В этих особенностях сознательной формы отражения кроются и немалые опасности, подстерегающие психологов, которые его исследуют, и философов, которые о нем размышляют.

Если отвлечься от реальной общественной практики, если отвлечься от реализующей ее деятельности людей и исследовать только деятельность самого сознания, то все легко может встать с ног на голову.

Что увидит такой психолог или философ, исследующий само сознание. Он обнаружит, что мир вещей для человека — это то, что он «видит» у себя в голове — его восприятия, представления, понятия. Он обнаружит, что именно структура сознания «определяет», как человек видит мир и что он видит в мире. Он обнаружит, наконец, что вещи обретают для человека реальное независимое существование лишь постольку, поскольку они осознаются. Короче говоря, он обнаружит то, о чем мы уже говорили, что сознаваемый человеком мир, это — мир, ставший его сознанием.

Отсюда рукой подать до «решающего все проблемы» вывода: значит то, что человек сознает как реальность, представляет собой «просто» реальность его сознания. Все, что мы называем вещами, явлениями, фактами есть в конечном счете наши собственнные ощущения, представления, понятия. Они-то и конструируют для нас то, что мы называем реальностью. Иными словами, вселенная, в которой мы живем — это творение нашего духа, продукт нашей психической деятельности. Не бытие определяет сознание, а, наоборот, сознание творит бытие!

Такую, поставленную с ног на голову картину отношения между психикой и реальностью, между сознанием и бытием и называют идеализмом.

Она может принимать разные формы. Одни идеалисты — субъективные, как Беркли, прямо утверждают, что реальность — это продукт сознания человека. Другие — объективные идеалисты, как Гегель, считают, что само сознание — это, в свою очередь, продукт некоего мирового духа, или проще — бога. Третьи — агностики, как Кант, более милостивы. Они соглашаются признать, что существует мир реальных независимых вещей. Но он — сам по себе. То же, как человек видит и понимает, определяется все равно не свойствами самого мира, а свойствами его сознания.

Таким образом, какие бы разногласия не были между разными направлениями идеализма, все они сходятся на одном — то, что человек воспринимает как мир реальных вещей, есть в действительности мир его собственных психических образов. Или иначе, реальность, которая является человеку в его сознании, есть продукт самого этого сознания.

Все это очень напоминает бред и с точки зрения психологической, собственно, бредом и является. Ведь, что такое бред? Это — построение личностью, которая оторвалась от реальности, образов действительности, не соответствующих реальности.

В идеализме сознание исследователя отрывается от основной исследуемой реальности — живого человека и его практической общественной деятельности. В результате все фактические связи между сознанием и бытием человека, которые осуществляются именно через дятельность, оказываются разорваны. Возникает чудовищно искаженная картина их отношений и самого сознания.

Из формы отражения объективных свойств реальности сознание превращается в творца этих свойств или самой реальности. Из орудия реальной практической деятельности людей оно превращается в самостоятельного «человечка», который управляет этой деятельностью. Фактически адаптивные процессы человеческой психики, возникающие при взаимодействии человека с внешним миром, заменяются какими-то фантастическими психическими силами и сущностями, самостоятельно существующими духами и духовными «человечками», которые творят мир, придумывают ему свойства, населяют человека и выдают себя за действительность.

Отраженную в человеческом сознании активность сил природы и самого человека, идеализм приписывает сознанию, рассматривает ее как активность и силы самого этого сознания. Так, оторванный от реальности шизофреник, одержимый бредом величия, считает свои действия причиной всех явлений окружающей реальности — дождя и наводнения, войны и засухи, спешки людей на улице и движения увиденного поезда и т.п. В идеализме сознание человека, оторванное от его практической активности по отношению к реальности, впадает в своеобразный бред величия, воспринимая и истолковывая все факты этой активности, как свидетельство своего господства над реальностью.

Марксизм давно уже дал решающее опровержение этой точки зрения, вернув человеку все реальные богатства и значение его общественно-человеческой деятельности. Если эта деятельность дает ожидаемые реальные результаты, то, значит, человек действовал так, как надо. А раз он действовал так, как надо, значит, его действия соответствовали действительным объективным свойствам вещей. А раз они соответствовали этим свойствам, то значит, образы вещей и действий, которыми человек руководствовался, правильно отражали объективные свойства этих вещей и явлений.