Елена Кабанова - Как стать успешной стервой, которой все завидуют Страница 4

твои победы объявляют «ерундой какой-то», и относят их на счет странностей твоей натуры;

тебе постоянно намекают, что жизнь надо «делать» по образу и подобию неких неудачливых, но зато «хороших» мальчиков и девочек;

к тебе лезут с бесцеремонными «маленькими просьбами» в надежде поживиться за твой счет, а при отказе заявляют: ты просто недоразумение, которое не в силах справиться с обыденными, несложными проблемами;

когда ты покупаешь обновку, тебе говорят: «Боже, какой кошмар!» и тут же объясняют «Вот я бы на твоем месте!» и, смакуя подробности, с придыханием объясняют, на что бы лично они потратили «все твои деньги, вместе», как поет Мумий Тролль;

если ты накануне посетила салон красоты и замечательно выглядишь, тебе непременно скажут, что у тебя вид, как у дешевой шлюхи;

если кто-то видит твоего парня, его тут же характеризуют как негодяя, бандита и бабника, у которого только одна цель — завлечь тебя, обокрасть и бросить, и только такая дура, как ты, может этого не понимать;

когда ты радуешься жизни, тебя обвиняют в легкомыслии;

тебя часто и с удовольствием подставляют;

о тебе распускают гадкие сплетни;

тебе все время ставят в пример какое-нибудь пресное ничтожество, обитающее где-то неподалеку;

если поблизости вертится и глупо хихикает побитый жизнью идиот, тебе многозначительно кивают и подмигивают: мол, вот она, лучшая партия для тебя — даже если ты уже замужем и счастлива в браке.

Итак, если вы вознамерились стать успешной стервой и всем вокруг показать, что вы достойны зависти — сперва разберитесь в себе. Проанализируйте: есть у вас необходимый запас сил, чтобы стерпеть нашествие завистников — селевой поток, накрывающий с головой ничего не подозревающего путника? Впрочем, вы теперь уже не так беззаботны, как простодушные путники, разгуливающие в неподходящее время в неподходящем месте. Вы предупреждены, осмотрительны (надеюсь!) и подготовлены к разного рода природно-психологическим казусам. Кроме того, сейчас вы можете разработать собственную тактику поведения в окружении завистников.

Как себя вести под «метеоритным дождем» глупостей и гадостей? Естественно, стервозно. Отнеситесь к подобным проявлениям в ваш адрес так, будто проверяете показания барометра. Если «страшно доброжелательное» отношение «оказывает себя» во всей красе, то не паникуйте. Поверьте: вам есть, что терять. А это уже неплохо. Вам не хочется доставлять людям неприятных переживаний? Вы чувствуете себя обязанной и зависимой — даже от незнакомых людей? Не забивайте себе голову излишним альтруизмом.

Завистник расстраивается не столько по вашему, сколько по своему собственному поводу. Не будет вас, он будет завидовать еще кому-нибудь. Он так проводит время. Поэтому не стоит свою единственную и неповторимую жизнь подстраивать под нормы чужой неполноценности. В разговорах с завистниками ни в коем случае не переходите на разумные доводы и логичные аргументы. Уже через пять минут «милой, содержательной беседы» вы приметесь оправдываться за всю прожитую жизнь.

Даже если обвинения со стороны знакомых, малознакомых и совсем незнакомых надоед выбили вас из колеи, постарайтесь не показывать, насколько вы обескуражены. Со временем привыкнете и перестанете реагировать. Как проще всего отвязаться от восточного мужчины, который тащится хвостом за вами по улице и причитает: «Дэвшка-а… дэвшка-а…»? Не обращать на него внимания и ни в коем случае не заговаривать. Так же и с завистниками. Если приходится отвечать на нападки, лучше пошире улыбнуться — снисходительно и иронично. В любом случае не вы первая, не вы последняя. Отнеситесь к чужой зависти, как к приправе. В изысканном блюде должна быть острота. В детстве мы все любим сладкое, с возрастом начинаем ценить вкус горького.

Впрочем, многие из нас и в зрелые годы любят сладкое до дрожи и потребляют его до изнеможения, до одышки, не страшась крадущегося в ночи кариеса, равно как и жировых отложений, пришедших, чтоб навеки поселиться. Зависимость от сладкого — в буквальном и переносном смысле — новая, небывалая доселе болезнь. Чума третьего тысячелетия.

Уже в юные годы мы сгораем от желания привнести в наше пресное (как считает любой подросток, будь он хоть наследник престола Монако) существование хоть немного «сахарной глазури», сваренной по рецепту СМИ. Просто чтобы украсить доставшийся на твою долю непрезентабельный каравай. Вот почему в каждой судьбе наличествует хоть одна попытка вписать свою жизнь в форму современных технологий. Кто-то участвует в конкурсах юных дарований — «Звезди!», «Таланты-фабриканты» или что-то в этом роде, некоторые просиживают штаны в библиотеке, готовясь к олимпиадам для умников, а совсем уж чувствительные натуры пишут юношески (девически) страстные стихи, сильно напоминающие коктейль из Цветаевой и Асадова. За то время, пока мы дорастем до своего собственного стиля, до зрелой манеры самовыражения, любому из нас приходится пройти через стадию подражательности — это своеобразные «игры детенышей», подготовка к взрослой жизни.

Но иногда бывает так, что человеку до седых волос не удается повзрослеть. Он и в старости остается деткой-конфеткой. Инфантильное сознание — в некотором роде бегство от рутины будней, от самостоятельного выбора, от ответственности за действия и намерения. У подобного образа поведения есть и плохие, и хорошие стороны — как и у всего сущего.

К сожалению, не всегда мы выбираем, кому завидовать или на кого походить. Чаще выбирают за нас. Сегодня «общепризнанных идеалов» пруд пруди. Политики, звезды шоу-бизнеса, великие люди эпохи глядят на нас с обложек, сияя добрыми призывными улыбками. И так же радостно и счастливо смотрят на нас их жены, тещи, дети и собаки. Все поголовно счастливы. И это глянцевое счастье в личной жизни является наградой за большую созидательную деятельность на благо общества. Мы рассматриваем знакомые подретушированные лица, изнывая от желания уподобиться избранным, любимцам и баловням судьбы. Мелованные страницы раскрываются, словно двери рая.

Идея глянцевого счастья базируется не столько на традиции, сколько, в первую очередь, на моде. Глянец имеет самые жесткие принципы и рамки. Его основная стратегия называется «перфекционизм»: якобы для лучшей жизни отбирают только самых потрясающих, но из числа избранников в Эдем попадают лишь те, кому вдобавок умопомрачительно повезло. Ибо за порогом земного рая избранников ждет блаженство неописуемое (хотя и неоднократно описанное). Пресловутое райское блаженство средства массовой информации демонстрируют в гипертрофированных пропорциях (чтоб мало не показалось!): в статьях и передачах о жизни звезд гораздо больше упоминаний про «полную гармонию», нежели способен переварить обычный желудок земного человека. При такой дозе гармонии не только йог, но и любой атеист давно бы погрузился в нирвану, упоительную пустоту недеяния.

Чувство соразмерности бытия у СМИ, похоже, отсутствует начисто. И вероятно, поэтому проблемы знаменитостей пресса показывает через перевернутый бинокль. Всякие мелочи вроде клептомании, суицидомании, алкогольной зависимости, боязни черных кошек, тринадцатого числа, папарацци и критических отзывов — все психозы звезд представляются неважными деталями по сравнению с тем восторгом, который изливает на головы народных кумиров зрительские массы, охваченные любовью. Принцип сохранения психологической энергии: «Бери что хочешь и плати за это», если верить биографам знаменитостей, не срабатывает в судьбе выдающихся личностей. Хотя спросите любого «любимца муз и Аполлона», он объяснит, сколько крови ему попортил путь к вершине Олимпа.

Глянец статей и передач изрядно лакирует картину звездных сфер, в которых легко и свободно парят светила, а любые трудности носят временный и легко преодолимый характер. СМИ с непостижимой простотой соединяют в каждом таком «нерукотворном образце» взаимоисключающие достоинства: идолам одновременно присущи душевная чуткость и носорожья выносливость, истовая вера в христианские ценности и неуемное желание «все попробовать». Психиатр, если бы подобное «биографическое» описание попалось ему в качестве анамнеза, непременно вывел бы заключение: «явное раздвоение личности на фоне патологической эйфории». Впрочем, нет гарантии, что психиатр свободен от воздействия лакированных идеалов.

Сила стереотипа настолько же огромна и незаметна, насколько невидима и чудовищна сила, скажем, геологического процесса. Пока вулкан не плюнет в небо — метров на восемьсот — тоннами пепла и пемзы, у подножия смертоносной горы спокойно пасутся овечки, и девушки в ситцевых платьицах плетут веночки своим возлюбленным. Но хулиганские выходки огнедышащих фурункулов земной коры — всего лишь результат миллионолетних подвижек литоральных плит, гигантских пластов, из которых состоит вся поверхность планеты. Океанское дно тихо сползает под материки, почва опускается и поднимается, меняется погода — то ли быть дождю, то ли засухе… Словом, никто и ухом не ведет. И лишь когда «на город ляжет семь пластов сухой земли» — вот тут жители изумятся: с чего бы вдруг? Приблизительно таким же методом происходит внедрение идеи в человеческие мозги: тихо-тихо, по-пластунски. А потом: ба-а! Только что в какую-нибудь личность или идею не верили нипочем, осуждали, предавали, как говорится, «самому острому кизму» — а теперь раз — и полюбили! Ну, так с чего бы это… вдруг?