Александр Пинт - Зеркало для личности (версия 2009) Страница 40

Вы не можете уловить, что такое самоисследование умозрительно. Вы можете войти в процесс и начать в нём двигаться. Я и описываю, как это будет происходить. Дальше будут следующие вещи, а за ними еще какие-то, но вначале вам надо уловить общее направление движения к самому себе. Самое сложное — стронуть поезд, когда он стоит. Когда он покатился, его уже можно тащить и с большей скоростью, но когда он стоит, его нужно столкнуть с места. Сила инерции механического восприятия очень велика. Мы сейчас занимаемся инерцией вашего спящего сознания, которая мешает начать движение. Возможно, она и не даст вам двигаться.

— Можно мне сказать? Я вернулась на семинар с чувством большой благодарности. Не успела уйти от вас, как вляпалась в историю. И выпуталась я из этой истории, считаю, благодаря тому, чему вы нас здесь обучаете.

— Ну вот, а вы хотели деньги забрать и уйти с нашего семинара навсегда.

— Я хотела вам тогда сказать, отблагодарить, но меня почему-то понесло совсем в другую сторону. А произошло вот что. Когда я ушла с семинара и вернулась домой, то узнала, что моя дочь не вернулась из Турции, где отдыхала с друзьями. Должна была в девять быть дома, а никого нет. Я позвонила ее друзьям, их родители сказали, что рейс задерживается, возможно, даже до утра. Сплю — не сплю. Здесь что-то со мной произошло, тоже какие-то переживания начались. Просыпаюсь утром, звонков нет. Накануне, когда я пошла на занятия, отправила машину встречать детей и назвала номер рейса. Оказалось, что рейс, который был предоставлен детям и на который у них были билеты, пустышка, его просто не существует. В итоге выяснилось, что никакой самолет за ними вообще не полетел. Я занервничала и начала бомбить ту фирму, где покупали путевки. А фирма работает через другую фирму. Деньги перечислили, а отправитель их не отправил. Мы с родителями поехали непосредственно на ту фирму и просидели там сутки. Нам сказали, что это по техническим причинам, но мы отказались уходить до тех пор, пока не узнаем, что наши дети сидят в самолете. Затем мы просто ворвались в кабинет, сказали, что мы больше им не доверяем и попросили отчитаться в том, что происходит. В кабинете находилась девушка и мужчина, похожий на турка. Оказалось, что директор сбежал в Турцию с огромной суммой денег. Я на них наехала, что им тут хорошо, тепло, уютно. Сигареты, вода, чай, кофе, а дети сидят в аэропорту, всё платно, в туалет сходить нельзя. Почему не принимается никаких мер? Женщина сказала, что они как раз над этим работают, и попросила меня выйти. Времени уже двадцать один час, сколько же можно над этим работать? Она обещала через полчаса выдать нам информацию, и мы опять стали ждать. Через полчаса я заглядываю и вижу, что этот «турок» начинает собираться и уходит. А он единственный представительный среди всех. Женщина говорит: «Мы вас не выпустим, если вы уйдете, то, что будет с нашими детьми?» Я говорю: «Почему же? Если мы его не выпустим, он не будет решать наши проблемы. Он куда-то направляется, чтобы сдвинуть их с мертвой точки. Мы его выпустим, но только в моем сопровождении». Мы сели в такси, и он говорит: «Вообще-то я к этой фирме не имею никакого отношения и пришел вернуть свои деньги. Дело в том, что директор фирмы взяла на себя обязанность самой сопровождать туристов в Турцию и обратно, хотя раньше этим занималась авиакомпания. Если кратко, то мы попали на заседание мафии, которая занимается туристическим бизнесом. Вопрос был только в оплате. Команда была готова, но кто будет платить? Директор же в Турции.

— Вы получили ту ситуацию, которую проиграли здесь. Вы мне говорили, что я лжеучитель, и получили лжерейс. Но тогда вы не были готовы понимать такие вещи.

— Мафия тоже отказывается платить, все постепенно расходятся, и я понимаю, что дети вообще там остаются.

— Вы сейчас рассказываете техническую сторону этой ситуации, психологическая ее сторона связана с тем, о чём я сейчас сказал. Вы это не поняли?

— Да, я сначала работала обусловленным умом.

— Я вам говорил, что я буду показывать то, что у вас есть. Вы тогда не хотели это слышать. Вы говорили, что я лжеучитель, что так не бывает, так не должно быть, хотели деньги забрать. Это же всё вы. И сейчас вы рассказываете ситуацию, которая создана вами исходя из этого восприятия. Вы попали в то, в чём обвиняли меня.

— Согласна.

— Эти вещи являются самыми главными. Их надо видеть, потому что просто волноваться как мама за своих детей — это замечательно, но вы будете всё время иметь эти истории и наверняка имеете.

— Но кончилось всё по вашей программе, поэтому я и пришла сюда опять. Когда все вышли, отказались платить, то я поняла, что рейса вообще не будет. «Турок» оказался из Баку, какая-то азербайджанская мафия. Мы возвращаемся обратно, разговариваем, надежды уже абсолютно никакой, и, сидя в такси, я думаю: «Господи, у меня же есть намерение, намерение освободить детей». Я начинаю себя прокручивать и понимаю, что я поганка и во мне полно всякого дерьма. «Господи, накажи меня, но помоги детям, которые совершенно безвинно попали в эту ситуацию».

— Дети попали не безвинно.

— Мы с ним разговариваем, и вдруг я в этой «мафии» обнаруживаю такое благородство. Он религиозный, одновременно мусульманин и еврей, и исповедует ту и другую веру. Я сижу и думаю, что я и христианка, и буддистка, во всё вляпалась и ничего не исповедую. И я начинаю понимать, что я его уважаю больше, чем себя. Он вроде бы ниже меня, мафия, а я вроде такая благородная женщина. А оказалось, что в нем столько благородства, что он совершенно на другом уровне находится.

— Чем закончилась ваша история?

— Закончилось тем, что мы, разговорившись, уже забыли об этой ситуации, отпустили ее, и вдруг он куда-то вышел, серию звонков сделал, мы с ним продолжаем разговаривать, потом он снова вышел, пришел и говорит: «В час тридцать самолет вылетает в Турцию за вашими детьми».

— У вас был долгий рассказ. Что именно вы поняли из этой ситуации?

— Я поняла противоположности. То, что я увидела в нём, это есть и во мне.

— Главное, о чём я вам всё время говорил с самого начала и продолжаю говорить: мир и люди таковы, какими вы их видите. Если вы видите его как мафиози, который хочет забрать деньги, то вы именно это и получите. Если вы увидите в нём другую сторону, а вы ее и увидели, то получите другое.

— Я даже ему сказала: «Какой вы интересный человек, откуда вы столько знаете? Что у вас за образование? Какой вы благородный».

— Но вы понимаете, что речь идет не о нём, а о вас? Вы изменили свое восприятие, перейдя на противоположную сторону, и получили ситуацию в соответствии с новым видением. Так кто меняет восприятие? И что было бы, если бы вы не изменили восприятие? Смотрите, когда вы были здесь, у вас было другое восприятие. Вы его четко держали, вы никак не хотели его менять. Вы чувствовали себя оскорбленной, обиженной, вы хотели забрать деньги и уйти отсюда.

— Там все родители кричали, что они заплатили.

— Ситуация та же самая. Вы всё время обсуждаете внешние перипетии вашей ситуации, а я постоянно склоняю вас к видению внутреннего процесса, происходящего в вас.

— Я еще не привыкла к таким рассуждениям. Я сейчас вас здесь слушаю и в свою жизнь вывожу это всё.

— Так вы увидьте самое главное — мир таков, каким вы его представляете. Он не является ни плохим, ни хорошим, он такой, каким вы его видите. Видите его ужасным — он будет ужасным. Но это вы ужасная. Видите его другим — он будет другой. Вы проиграли эту ситуацию. Вот вам пример из вашей жизни, который не заставил себя долго ждать.

— Спасись сам, и спасутся те, кто рядом.

— Что такое «спасись»? «Спасайся, кто может!» От кого спасаться-то надо, позвольте узнать?

— Я имею в виду, что человек изменил отношение.

— Я понимаю. Я просто показываю относительность лозунгов. Я понимаю, что вы имеете в виду. Я просто уточняю — в этом моя задача. Я не могу обходиться общими фразами. Хотя многим этого достаточно. Здесь это не получится. Всякий раз я буду спрашивать вас, что вы имеете в виду, говоря то, что вы говорите.

Как видите, здесь скорость движения очень большая. Может быть, вы еще несколько лет будете проживать эту ситуацию. Я же вам говорю: «Ситуация есть, давайте ее осознавать». Иначе мы будем тянуть резину. Я, может быть, через несколько лет вообще здесь не буду находиться, а вы только созреете к тому, чтобы сказать, что я был прав. Вы придете, а уже нет никого. Поэтому я использую время, которого не так много, и подталкиваю вас к тому, чтобы вы начали видеть то основное, что надо извлечь из этой ситуации.

— Но гордыню свою… Я осознала ситуацию, проверила, что механизм работает, мне так захотелось вас отблагодарить, но я же чувствую себя изгнанной.