Мэдсен Пири - Железные аргументы. Победа, даже если ты не прав Страница 41

(В дополнение к не слишком удачно скрытому софизму, о котором мы знаем.)

Априорные рассуждения широко используются теми, чьи убеждения и без того имеют не так много общего с реальностью. Данным софизм — нечто вроде швабры, с помощью которой грязные факты заметаются под ковер предвзятого мнения. Это совершенно необходимый бытовой прибор для тех, кто решился держать свое ментальное жилище чистым от пыли реального мира. На его рукояти, равно как и в мозгу пользователя, навеки выгравирован лозунг: я для себя все решил. Не сбивайте меня с толку фактами.

Мало кого из нас впечатлит патентованное лекарство, о котором заявляется, что если пациент выздоровел, то это доказывает его действенность, а если не выздоровел, то это значит, что нужно принять его еще раз. Услышав такое, мы, должно быть, укажем на то, что факты здесь используются так, чтобы они говорили в пользу лекарства, независимо от результата. Однако каждый день в точности то же самое заявление делается относительно помощи, выделяемой на развитие бедных стран. Если развитие есть, значит, помощь эффективна. Если развития нет, это значит, что мы должны выделить еще больше. Орел — они выиграли, решка — логика проиграла.

Априорный принцип также можно применять в поддержку предвзятого суждения, противоречащего доказательствам. Если политика, которого мы поддерживаем, поймали на жульничестве во время квалификационного экзамена или в компрометирующем положении со стажером — все это ситуации, закаляющие характер. Они лишь укрепят его, послужат ему проверкой, сделав более пригодным для своего поста. В глазах всех остальных, разумеется, такой случай будет служить поводом для его дисквалификации.

Поскольку кошки в Тибете не водятся, это животное, которое мы видим, с кошачьими ушами, кошачьим хвостом, кошачьей шерстью и кошачьими усами показывает только, что тибетские собаки очень хорошо умеют притворяться.

(Вплоть до того, что ловят мышей и лакают молоко из блюдца.)

При использовании априорного метода в целом непродуктивно напрямую отрицать факты, утверждая, что они неверны. В конце концов ваши слушатели могли присутствовать при них и быть свидетелями. Вы продвинетесь гораздо дальше, интерпретируя эти факты по-своему, показывая, что на самом деле они означают совершенно не то, чем кажутся. Они вовсе не противоречат вашему утверждению — наоборот, на самом деле они говорят в его поддержку:

Я по-прежнему утверждаю, что книги, которые я вам рекомендовал, являются наиболее популярными. Да, разумеется, я не отрицаю, что из всех книг в библиотеке их читают меньше всего — однако это как раз и является признаком того, что на них высокий спрос. Видите ли, когда книга действительно популярна, люди ее покупают или берут почитать у друзей, а не ждут своей очереди, чтобы взять ее в библиотеке.

(По крайней мере, этот софизм действительно популярен.)

Статистика ex-post-facto

(имеющая обратную силу)

Специалиста по статистике можно описать как человека, который вырисовывает математически точную кривую от необоснованных предположений к заранее известным результатам. В этом нет ничего особенно плохого, однако существует еще бесчисленное количество статистических софизмов, всегда готовых застать врасплох неосторожного или сыграть на руку нечистоплотному. Софизм статистики ex-post-facto возникает, когда мы применяем законы вероятности к прошедшим событиям.

Я вытащил туза пик! Вероятность бьиа всего лишь 1 к 52, и все-таки я вытащил именно его!

(То же самое можно сказать о любой из карт, и все же одна из них неизбежно окажется вытащенной.)

Из небольшой вероятности каких-либо прошлых событий можно сделать не так уж много выводов. Что-то все равно должно было произойти; и если количество возможных исходов велико, то вероятность свершения для каждого из них мала. Следовательно, любое произошедшее событие будет иметь невысокую вероятность. Софизм возникает, если мы от появления событий с небольшой вероятностью переходим к предположению, что имело место нечто сверхъестественное:

В прошлую среду я гуляла на Трафальгарской площади и встретила свою тетушку. Только подумать: ведь в тот день там, наверное, прошли сотни и тысячи человек; насколько же невероятно было то, что мы встретились! Наверное, мы телепаты.

(То же самое можно сказать о тысячах других людей:, которых она встретила.)

Вероятность того, что при бросании монеты четыре раза подряд выпадет орел, всего лишь 1 из 16. То же самое верно относительно любой другой комбинации, которая может выпасть. Только одно можно сказать наверняка: если вы делаете четыре броска, у вас обязательно будет один шанс из 16. Софизм, о котором мы говорим, идет дальше имеющихся свидетельств, используя статистику неприменимым образом, чтобы указывать на таинственные воздействия там, где ничего подобного не требуется. Статистика ex-post-facto часто возникает в измышлениях, касающихся происхождения жизни и вселенной. Публике предъявляются невесть откуда взявшиеся расчеты, показывающие непостижимую невероятность того, что все сложится так, как оно сложилось:

Как нам повезло, что на нашей планете оказался именно такой температурный режим, как нам нужно, и как раз такой состав атмосферы, который пригоден для дыхания! Это, несомненно, нечто большее, чем просто удача.

(Десятиногие голубые дышащие аммиаком чудовища, населяющие третью планету звезды 70 Змееносца, как раз сейчас говорят то же самое.)

Аналогичные заявления делаются относительно вероятности сочетания необходимых химических компонентов, чтобы на Земле зародилась жизнь. Дело в том, что в нашей вселенной химические вещества соединяются определенным образом. Если бы они оказались иными, то, без сомнения, другие существа в другой вселенной сейчас поздравляли бы друг друга с невероятной удачей.

Этот софизм — огромное подспорье для тех, кто считает себя игрушкой судьбы. Глядя на маловероятные события, которые привели к их теперешнему положению, они чувствуют за этим незримую, но неумолимую руку судьбы, не сознавая, что, даже если бы все сложилось по-другому, они могли бы сейчас говорить то же самое.

Подумать только, если бы мы случайно не остановились в одной и той же гостинице, то могли бы никогда не встретиться и не пожениться!

(Однако они могли бы встретить других людей, вступить в брак с ними и точно так же считать, что им выпала невероятная удача.)

То, как вы будете использовать этот софизм, в значительной степени зависит от вашего темперамента. Он может применяться на ближней дистанции с целью убедить других, что вы — любимое дитя мироздания и поэтому к вам необходимо особое отношение.

Я думаю, что я был предназначен для этой работы. Я увидел объявление о ней в газете, которую ветер принес и бросил мне в лицо на Оксфорд-стрит. Я чувствую, что был специально поставлен на это место в это время, чтобы получить эту работу. Не хочу сказать, что это должно как-то повлиять на ваше решение, но…

(Но должно. Лишь немногие из нас согласятся воспротивиться: неумолимой руке судьбы, наступая ей на пальцы.)

Если у вас другие наклонности, вы всегда можете прибегнуть к этому софизму, чтобы завоевать немного сочувствия:

Моя всегдашняя удача! Из всех счетчиков на всех парковках Лондона она, конечно же, должна была проверить именно мой! И как pаз тогда, когда у меня оказалось просроченным время парковки!

(Если у вас получится совмещать походы в паб с исполнением роли боксерской груши для мироздания, подобные сентенции наверняка смогут время от времени обеспечить вам сочувственную кружку пива.)

Тэтчеровская критика

Когда в продаже впервые появились круглые черные шляпы, их стали называть котелками, потому что они были похожи на котлы, а также потому, что их производили братья Боулер[17]. Терин тэтчеровская критика, возможно, также прижился по двум причинам: во-первых, критика подобного рода регулярно применялась против самой Железной леди, а во-вторых, она покрывает все возможные случаи, также как кровельщик настилает крышу над всем домом[18].

В первые годы после того, как Маргарет Тэтчер вступила в должность, на нее возлагали вину за распространение нищеты и безработицы в Британии. Затем, когда появляющийся класс яппи принялся демонстрировать свое новообретенное благосостояние, это обвинение практически без остановки перешло в нападки на культуру бесстыдного излишества. Тэтчер была обречена на роль виноватой в обоих случаях.

Софизм, о котором идет речь, возникает, когда некто или нечто подвергается критике, независимо от результата его деятельности. Он возникает потому, что любые доказательства несущественны, когда установление виновности предшествует исходу действий. Легко видеть, что тэтчеровская критика действительно подходит под любые мыслимые случаи.