Анна Фенько - Люди и деньги Страница 41

Аналогичное смещение (хотя и по другим причинам) наблюдалось в тот же период и в социалистическом «лагере». Типичный советский инженер, «отбывавший» положенные часы в ведомственном НИИ, самореализовывался в свободное время: в горных восхождениях, турпоходах и песнях у костра про «солнышко лесное».

Известный исследователь туризма американский социолог Дин Макканел, автор знаменитой книги «Турист: новая теория праздного класса», считает туризм основным компонентом социальной идентичности среднего класса:

«Именно средний класс систематически бороздит земной шар в поисках новых впечатлений, погружаясь в коллективное туристическое переживание других мест и других людей. Эти усилия международного среднего класса по координации мировых различий и их слиянию в единую идеологию неразрывно связаны с его способностью подчинять других людей своим ценностям, производству и проектам будущего» (MacCannell, 1976).

«Центральной характеристикой массового туризма в современном обществе является то, что большинство населения в последние годы путешествует куда-либо, просто чтобы посмотреть на другие места, то есть по причинам, не связанным с работой, — пишет британский социолог Джон Урри в своей книге «Взгляд туриста: отдых и путешествия в современных обществах». — Путешествия сегодня занимают 40 % свободного времени. Если люди не путешествуют, они теряют статус: путешествия стали признаками статуса. Важнейшим элементом современной жизни стало убеждение, что путешествия и отпуска необходимы. «Мне нужен отпуск» есть прямое отражение современного дискурса, основанного на идее о том, что для сохранения физического и психического здоровья человеку непременно необходимо периодически куда-нибудь «выезжать» (Urry, 1990).

Поскольку ценности среднего класса имеют тенденцию становиться ценностями всего общества, проведение отпуска вдали от дома становится не просто одним из возможных видов отдыха, а социальной нормой, обязательной к исполнению.

«В соответствии с западной трудовой этикой, работа совершается вынужденно, для добывания «хлеба насущного», и преимущественно дома. Путешествия же совершаются добровольно, в свободное от работы время, для «удовольствия» (Granburn, 1989).

И хотя от туристической поездки люди часто устают больше, чем от работы, оставаться дома, когда у тебя отпуск, считается «неправильным» для нормального человека. На людей, которые проводят отпуск дома, смотрят с сожалением и презрением, как на ограниченных провинциалов или неудачников, испытывающих материальные трудности.

Конструирование туристического опыта

Человек возвращается из путешествия другим, примерившим на себя иную жизнь. И если бы не это чувство легкого отчуждения, которое мы испытываем по возвращении, то в путешествиях вообще не было бы никакого смысла.

Несмотря на «обязательность» туристического опыта для современного человека, общим местом, начиная с самого зарождения понятия «турист», стало критическое и несколько насмешливое отношение к этой фигуре. Еще во II веке н. э. Сенека осуждал людей, «развращенных легкой жизнью, которые разъезжают в поисках сами не знают чего».

А двести лет назад, наблюдая, как группы иностранцев в Италии гуськом поднимались на башню (torre), Стендаль иронически прозвал их «туристами», подразумевая под этим пародию на эстета, посвятившего жизнь служению прекрасному. Турист предпочитал «представление» о картине созерцанию ее, сорил налево и направо невежественными мнениями и торопился увидеть все подряд без разбора.

О туристах принято говорить тоном культурного и морального превосходства. Причем этот тон усвоили даже сами туристы. Они вечно жалуются на «толпы туристов», мешающих им наслаждаться достопримечательностями Венеции или красотами Ниагарского водопада. Причем позицию морального превосходства одних туристов над другими обеспечивает не то, что они благоразумно остались дома, а то, что они, в отличие от «массового туриста», удовлетворяющегося поверхностными впечатлениями и поддельными реликвиями, приобщились к «подлинному» — уникальному и «правильному» туристическому опыту.

Современный туризм представляет собой сложный ритуал со своим жестко разработанным сценарием, за отступление от которого турист подвергается остракизму со стороны своих собратьев. Если американец отправляется в Европу, он «должен увидеть» Париж. В Париже турист просто обязан увидеть Собор Парижской Богоматери, Эйфелеву башню и Лувр. В Лувре он «должен увидеть» Венеру Милосскую и Мону Лизу и т. п.

Подобная обязательность распространяется не только на приятный, но и на «отрицательный» туристический опыт. Если житель Среднего Запада приезжает на Манхэттен и ему не удается стать свидетелем какого-либо происшествия, подтверждающего славу Нью-Йорка как криминальной столицы США, он уезжает разочарованным.

Он точно так же расстраивается, когда выясняет, что продемонстрированные ему в качестве «диких» индейцы Южной Америки в свободное от работы индейцами время ходят в европейской одежде и смотрят по спутниковому телевидению новости CNN.

Турист вообще всегда должен быть начеку, чтобы вместо «подлинных» достопримечательностей ему не подсунули «подделку», на которую так падки современные, да и не только современные туристы. Вот, например, как описывает паломничества древних римлян в Грецию историк Марк Белкин:

«Не успевал путешественник сойти с корабля у Дельф, как к нему прилипал местный гид; не спрашивая и не торгуясь, он следовал за гостем по пятам, перечисляя все известное и неизвестное о знаменитом Алтаре… По мере роста культурного туризма в Дельфах появлялось все больше и больше старины. Уже не один Алтарь, но бог весть откуда привезенные колонны, золотой «трон царя Мидаса», тьма «древних скульптур», бюстов греческих царей, реальных и легендарных, имена которых могли что-то сказать олухам из могущественной, но дикой римской метрополии…

В афинском Акрополе турист капризничал, требовал во всем непорочной беломраморности, которой в реальном прошлом не существовало. Для греков мир Олимпа был живым и, стало быть, красочным, поэтому они разрисовывали статуи, любовно одевали их в лучшие одежды. Турист же вожделел высокого идеала» (Белкин, 2000).

Однако, несмотря на частые разочарования, постоянные подозрения в том, что его надувают, несмотря на расходы, бытовые неудобства и реальные опасности, нынешний турист, как и его древний предшественник, продолжает стремиться к неизведанным красотам природы и культуры. Что же делает туристический опыт столь привлекательным?

Дин Макканел утверждает, что сам акт осмотра достопримечательностей вовлекает человека в круг привычных социальных представлений и тем самым помогает ему сконструировать целостную картину мира из доступных ему обрывочных впечатлений. Таким образом, его собственная жизнь и его социальная реальность предстают перед ним как упорядоченная серия событий, наподобие снимков в семейном альбоме, складывающихся в единую историю (MacCannell, 1976).

Макканел считает главной целью туриста укрепление собственной идентичности, утверждение Эго:

«Эго — краеугольный камень любой идентичности. Если субъект лишен Эго, он распадается на миллионы несвязных мыслей и впечатлений. Эго — это центр управления и контроля, объединяющий личность в единое целое. Эго отбирает чувственные впечатления и лепит из них реальность. Отъезд из дома, расставание с привычным кругом семьи и друзей и последующее возвращение в качестве того же самого субъекта, той же самой, или даже улучшенной, личности, — это, пожалуй, лучший стандартизированный тест, который Эго изобрело для измерения своей мощи» (MacCannell, 1976).

Американский антрополог Нельсон Грабурн считает туристические поездки современного человека светским эквивалентом священных празднеств, разделявших время в традиционных культурах на два периода — сакральное время праздника и профанное время повседневных обязанностей.

Для современного человека время тоже делится на повседневную жизнь, полную забот и тягот, и «настоящую жизнь», которую обычный человек покупает себе ценой 11 месяцев напряженного труда. Граница между этими двумя жизнями обставлена своеобразными ритуалами перехода (сборами, получением визы, проводами, «посидим на дорожку», переводом часов в самолете или распитием спиртного с незнакомым попутчиком в поезде).

Ритуалы возвращения менее праздничны, но столь же обязательны: подробные отчеты перед друзьями, вручение подарков близким, демонстрация фотографий, сувениров и бронзового загара сослуживцам…

Само путешествие обычно проходит в режиме, который психиатры называют измененным состоянием сознания: чрезмерное возбуждение, эйфория, напряженность, граничащая с болезненностью… Медицинская статистика свидетельствует, что в отпуске люди чаще болеют и подвергают свое здоровье бóльшему риску, чем дома.