Роберт Мосс - Тайная история сновидений. Значение снов в различных культурах и жизни известных личностей Страница 41

В тот день, когда Достоевский сделал предложение своей будущей жене Анне Григорьевне, она заметила, что писатель пребывал в прекрасном расположении духа. Может быть, случилось что-то особенное? «Да, конечно! Прошлой ночью я видел чудесный сон», – ответил Федор Михайлович. Когда Анна засмеялась, он убедительно произнес: «Пожалуйста, не смейся. Я придаю большое значение снам. Мои сны всегда сбываются».

Задолго до Фрейда и Юнга Федор Достоевский (1821–1881) раскрыл глубинную психологию сновидений в своих произведениях. Один из главных уроков романа «Преступление и наказание», который, несомненно, был основан на личном сновидческом опыте Достоевского, состоит в том, что голос совести ясно звучит во сне. Если бы Раскольников был готов прислушаться к своим снам вместо того, чтобы следовать указаниям живущего в нем безумного эгоиста, возможно, он никогда бы не решился на убийство старухи-процентщицы. Когда Раскольников планировал свое преступление, ему приснился сон: он, еще маленький мальчик, стоит на мосту, плача и крича от возмущения при виде того, как жестокий наездник забивает свою лошадь до смерти, повторяя при этом, что у него есть право поступать с животным так, как ему захочется. Раскольников был потрясен своим сном, в котором его симпатия оказывается на стороне жертвы, а не убийцы. Но затем он вновь возвращается к своему плану.

После своего преступления и признания, лежа на тюремной койке, он видит сон о том, что весь мир стал жертвой ужасной эпидемии, вызванной новым штаммом инфекционных паразитов, которые на самом деле являются разумными существами. Зараженные люди становятся душевнобольными, тем не менее полагая, что владеют последними достижениями науки и знанием жизни. В этом безумном мире люди питаются себе подобными. Все погибают, за исключением тех немногих, кто сумел сохранить свой разум и станет впоследствии родоначальником новой человеческой цивилизации.

Здесь Достоевский рассуждает на одну из своих любимых тем: наши мысли и фантазии живут своей собственной жизнью. Возникнув в нашем воображении и воплотившись в виде мыслеформ, они могут действовать независимо от своего создателя, восставая против него и других людей. Это представление крайне важно для понимания современной ситуации, в которой находится наше общество.

Отказ от ограничений

Алексей Ремизов (1877–1957), известный русский писатель-модернист, уделял большое внимание своим снам. Они были его творческим двигателем, основной средой обитания и помогали ему реализовывать литературные способности. Произведения русской литературы изобилуют образами сновидений, но даже из числа русских писателей я могу назвать не так много авторов, которые были столь страстно увлечены миром снов, как Ремизов.

В молодости Ремизов находился под глубоким впечатлением от фольклора и средневековых легенд, и в своих ранних неопубликованных произведениях он путешествовал по загадочным дебрям фантасмагорических форм. Будучи молодым романтиком, он стал участником революционного заговора, был арестован царской тайной полицией и сослан в Сибирь на семь лет. Опыт, полученный во время большевистской революции, навсегда излечил его от революционных настроений. В 1921 году он переехал в Париж, где и провел остаток жизни.

Его творчество часто сравнивают с творчеством сюрреалистов, с которыми он общался в Париже и которые даже появляются в его снах. Однако он с презрением относился к сюрреалистической практике автоматического письма, настаивая на том, что «человек должен упорядочивать текущий поток слов согласно собственному желанию, а не автоматически». Ему не нравилось влияние Фрейда и Маркса на систему взглядов Андре Бретона[22], и он был недоволен пропагандой советского коммунизма, особенно когда сюрреалистический журнал опубликовал раболепный некролог в память о жестоком советском руководителе ВЧК Ф. Э. Дзержинском и текст начинался со слов: «Увы, на далеком небе навсегда погасла одна звезда» [44]. Стоит отметить, что Ремизов значительно превзошел сюрреалистов в использовании снов в качестве основы для литературных произведений, и его отношение к снам было очень серьезным.

Из всех писателей самое большое влияние на него оказал Гоголь. Ему Ремизов посвятил половину своей книги «Огонь вещей», о сновидениях в русской литературе.

Пример Тургенева вдохновил Ремизова на создание собственного авторского приема, который заключался в том, что писатель превращал свои сны в рассказы или стихотворения в прозе, практически не прибегая к редактированию. Тургенев в таких случаях часто придерживался одной и той же схемы, начиная свое повествование со слов «Я видел сон» и заканчивая словами «Я проснулся».

Ремизов использовал в произведениях свои сновидения, выдавая их за реальные события. В целом в своем литературном творчестве он использовал 340 собственных снов. Около ста сновидений вошли в книгу снов «Мартын Задека», название которой было заимствовано из сонника, упомянутого в «Евгении Онегине». Подход Ремизова к сновидениям не имел ничего общего с подходом психоаналитиков, которые всегда стремились найти «скрытые» значения, отбросив при этом «явное» содержание. Для Ремизова литературное творчество на основе снов означает привнесение в свои произведения богатого чувственного опыта из мира сновидений, включая запахи, вкусовые ощущения, прикосновения и звуки. Работа со сновидением состоит не в обнаружении какого-то скрытого смысла, а в придании идеальной формы полученной информации. «Придание звучания сновидению – это великое искусство», – говорил писатель [45].

Ремизову часто снилось будущее. Писатель утверждал, что по своим снам может совершенно точно предсказать, какая будет погода. Всякий раз, когда он видел во сне профессора, чье имя забавным образом напоминало русский глагол мочить (поливать или погружать в жидкость), он знал, что скоро пойдет дождь. Ремизов отмечал, что часто его видения будущего касались менее значительных событий; например, он однажды увидел во сне прелестных девочек-двойняшек, с которыми повстречался в парижском метро на следующий день.

Ремизов не только верил в реальность происходящих во сне встреч с умершими, но и полагал, что человек может не только разговаривать с покойниками, но и «влиять на их судьбу» [46]. Хотя мы не можем утверждать этого наверняка, но, по-видимому, в данном вопросе он разделял мнение Йетса о том, что живые обладают способностью «поддерживать фантазии мертвых» [47]. Основанная на сновидениях точка зрения Ремизова об устройстве загробной жизни поистине пленяет воображение. Для него жизнь после смерти – это вечный сон, содержание которого соответствует системе взглядов сновидца до его кончины. То, что произойдет после исчезновения этих вымышленных образов, зависит от личного развития, мужества и воображения человека. Душа может «летать, как искра в океане» мистического слияния с Единым Началом, которое существует вне любых форм. Либо усопший может вновь вернуться к унылым привычным вещам, «штопанию чулков» или просто «выполнению прежних дел».

В период жизни в Петербурге у Ремизова был специальный диван для сновидений. Писатель утверждал, что как только ложился на него, начинал видеть очень яркие и образные сны. На протяжении всей жизни он сохранял привычку класть рядом с собой ручку и бумагу, чтобы в любое время записать приснившееся. Ремизов говорил: «Ночь без сновидения для меня, как пропащий день» [48].

Он считал сны не просто ночным бегством от действительности в свои фантазии или тайными желаниями фрейдистского бессознательного, а областью, в которой человек получает реальный опыт, выходящий за рамки будничных представлений. Ремизов был уверен, что жизнь не сводится к обычным явлениям трехмерной вселенной, но продолжается в многомерности сновидений, существование которых так же объективно, как и наш реальный мир [49]. Творчество на основе сновидений не было для него преходящим увлечением, как для сюрреалистов. Оно стало истинным призванием писателя.

Месть воображения

Большевистская революция и тоталитаризм загнали тех, кто интересовался снами, в подполье. Теперь безопасным способом написания книг о сновидениях стало только участие в одобренных государством исследованиях фольклора и народного искусства, а также творчество в жанре научной фантастики. В этом случае автор мог в любой момент поместить читателя в пространство сновидения без каких-либо ограничений.

Что происходит, когда воображение становится «нелегальным»?

Российско-американская писательница Ольга Грушина блестяще описывает бунт воображения в своем романе «Жизнь Суханова в сновидениях». Главный герой является многообещающим художником-сюрреалистом, который хоронит свой талант за солидный чек, большой дом и автомобиль с шофером, становясь бюрократом от искусства. Подавленное воображение преследует его, приводя к появлению странных несоответствий в знакомом ему мире, пока этот мир и привитые художнику ложные ценности не рушатся.