Роберт Смит - История психологии Страница 42

По контрасту с этим многие более поздние исследователи, вне зависимости от того, использовали они понятие общего фактора или нет, считали факторы не реальными сущностями, а всего лишь параметрами измерения, и воздерживались от спекулятивных биологизаторских интерпретаций интеллекта. Впрочем, это не помогло предотвратить распространение в практических ситуациях применения факторного анализа представления об умственных факторах как о реальных, натуральных объектах. Так, психологи распределяли школьников по классам в зависимости от уровня их способностей так, будто за общим и другими факторами стояли реально существующие биологические различия. Сведение интеллекта к одному-единственному измеряемому фактору имело и политические последствия. Это ясно видно, например, из британского правительственного отчета за 1938 г., в котором говорится: «В детстве интеллектуальное развитие протекает так, как если бы оно зависело от одного главного фактора, известного как ’’общий интеллект”… Он, по-видимому, накладывает отпечаток на все мысли, высказывания и поступки ребенка… [а значит,] начиная с очень раннего возраста, можно с известной уверенностью предположить, какого уровня интеллектуальных способностей этот ребенок достигнет в будущем» [цит. по: 140, с. 249–250]. Факторный анализ, таким образом, заключался в ранжировании измерений какой-либо черты, полученных на разных людях, для выяснения того, можно ли объяснить вариации данной черты в популяции каким-либо одним или несколькими факторами или переменными. Такие исследования были чрезвычайно характерны для английской психологии. В 1930-е гг. английский психолог Бёрт использовал для обработки данных сложные статистические методы, созданные математическим биологом Рональдом Фишером (Ronald A. Fisher, 1890–1962); результаты он опубликовал в книге «Факторы ума» (The Factors of the Mind, 1940).

Развитие психометрических методов исследования и интерпретации данных требовало большой изобретательности. Но при этом нередко забывалась банальная истина: сложность и точность арифметических расчетов не может компенсировать некорректность проведенных измерений или неадекватность выборки, на которой они получены. Как на самом деле проводились измерения интеллекта, обсуждается в следующем разделе.

Сначала возникнув как средство для изучения распределения индивидуальных способностей, статистический корреляционный анализ превратился затем в важнейший метод, используемый не только в психологии, но и в других социальных науках. Сталкиваясь с огромными трудностями при изучении умственной деятельности, поведения, общественной жизни, исследователи надеялись, что корреляционный анализ поможет выявить общие закономерности, стоящие за сложными явлениями реального мира. По мнению психологов, изощренный статистический анализ позволяет получать заслуживающие доверия данные во многих видах экспериментального исследования, использующих повторные наблюдения. Повторные измерения вообще характерны для экспериментальной работы, а изучение индивидуальных различий всегда предполагает регистрацию какой-либо характеристики у разных людей, поэтому полученные данные должны подвергаться строгим процедурам обработки, чтобы можно было уверенно говорить о наличии или отсутствии результата — например, корреляции.

Умение проводить корректный статистический анализ экспериментальных данных стало, начиная с 1930-х гг., отличительным признаком научного психолога. Это повлекло за собой по меньшей мере два важных последствия. Во-первых, техническая сторона статистики все более обособлялась, превращаясь в самостоятельную, автономно развивающуюся область. Ни у кого не вызывало сомнений, что именно с этой областью связаны специальные знания, отличающие профессионального психолога от обычного человека. Статистические знания приобрели столь большое значение, что нередко саму дисциплину определяли не на основе ее предмета, а исходя из методов исследования и той подготовки, которая необходима для овладения ими. Многие из психологических журналов требовали от авторов статей обработки и изложения результатов в особой статистической форме. Ведь только в этом случае, утверждали редакторы, к психологии будут относиться как к настоящей научной дисциплине.

Во-вторых, сохранялось противостояние между теми, кто видел за результатами статистического анализа причинно-следствен- ные механизмы, часто понимая их как механизмы наследственности, и теми, кто ничего подобного не усматривал. В этих спорах отразились и более общие философские разногласия, связанные с самим пониманием естествознания. Вопрос заключался в том, описывает ли наше знание реальный мир, либо оно является по природе своей инструментальным — лишь средством упорядочения того, что мы воспринимаем. Частным случаем в этой полемике был спор о спирменовском общем факторе: представляет ли он реальное действующее начало, «силу мозга», у разных людей различную, или же является лишь математической конструкцией, удобной для применения в определенных ситуациях. В подобных затяжных конфликтах, а не в результате их разрешения, и проходило развитие психологии.

Сменив в 1932 г. Спирмена в должности профессора психологии в Университетском колледже в Лондоне, Сирил Бёрт (Cyril Burt, 1883–1971) значительно расширил сферу приложения факторного анализа, одновременно усовершенствовав его математическую сторону. Вслед за Спирменом, который только пытался это делать, Бёрт анализировал эмоциональные и волевые особенности человека, т. е. его личностные и нравственные качества. Он надеялся, что на этом пути ему удастся построить общую психологию на месте психологии дифференциальной. Но прежде чем говорить о результатах, следует вернуться к началу XX в. и вспомнить о тех социальных вопросах, которыми задавался Гальтон при исследовании индивидуальных различий.

Бёрт начал свою карьеру в Ливерпульском университете, а в 1913 г. стал первым психологом в Муниципальном совете Лондона, занимавшемся вопросами образования. И в Ливерпуле, и в Лондоне главным интересом Бёрта была проблема различий между людьми, а отправной точкой для него стало представление Гальтона о врожденности индивидуальных особенностей. И это несмотря на то, что Бёрт, проведший детские годы в Лондоне и получивший образование благодаря социальным стипендиям, был не понаслышке знаком с влиянием среды на распространение бедности и преступности. Бёрт относился к Гальтону с пиететом: ребенком он воочию видел великого человека, а при мысли о том, что работа Гальтона «Исследование человеческих способностей и их развитие» (Inquiries into Human Faculty, 1883) вышла в год его собственного появления на свет, испытывал суеверный восторг. Работая в Муниципальном совете, Бёрт варился в гуще планов и административных реформ, призванных решить социальные проблемы за счет улучшения системы образования. А сам факт его назначения на недавно введенную должность педагогического психолога свидетельствовал, что для проведения в жизнь социальной политики общество наконец-то начало обращаться к экспертам. И в этом отношении деятельность Бёрта можно сравнить с работой Бине, развернувшейся на десять лет раньше. Появление тестов интеллекта стало результатом подключения психологов к решению проблем образования, а именно, необходимости отделить способных детей от неспособных. Изначально психологические тесты были прежде всего технологией, позволяющей регулировать развитие ребенка в соответствии с требованиями массового общества.

5.3 Образование и тесты интеллекта

Во второй половине XIX в. проблемы образования и умственного развития населения оказались в центре внимания государства во многих европейских странах. Законы, принятые в середине века во Франции, а в 1870 г. — и в Англии, заложили основы всеобщего начального образования. С 1882 г. образование стало во франции обязательным для детей с 6 до 14 лет; при этом главным мотивом было стремление сформировать общую национальную идентичность, которая могла бы объединить всех жителей этой большой и преимущественно крестьянской страны. В Англии, где начальное образование стало обязательным с 1880 г., целью, прежде всего, было воспитание людей экономически независимых, способных к принятию здравых и ответственных политических решений. Сходные реформы были проведены и в других странах, и в результате массовое образование стало характерным признаком современного общества. Уже к концу века во многих странах на образование тратились большие средства, что создавало финансовое и административное давление на специалистов, занятых в сфере образования, и позволило расширить круг профессий, представители которых занимались развитием человеческих способностей. Именно это, как отмечалось в предыдущей главе, стало одной из важных причин быстрого роста и профессионализации психологии в США.