Артур Реан - Психология личности Страница 42

Импульсивно-инстинктивная сфера есть сфера обеспечивающая, но не управляющая. Так же как топливо обеспечивает движение (жизнь) механизма, но не управляет этим движением. Регулятивный контур связан с другой сферой – сознание, самосознание, система отношений и установок личности, включая этическую регуляцию поведения. Другое дело, что личность не хотелось бы абсолютно отождествлять лишь с социальностью человека, с его социальной сферой. Более близким, по нашему мнению, является представление о личности как о целостности врожденного и приобретенного (Э. Фромм), к которому из отечественных концепций более всего приближаются представление о личности и интегральной индивидуальности (Б. Ананьев, В. Мерлин).

Рассматриваемое нами с позиций гуманистической психологии положение об относительной свободе человека от своих же разрушительных, агрессивных влечений и импульсов перекликается с аналогичными взглядами христианско-теологического учения. Естественно, там эти взгляды представлены собственным, специальным образом. Общность подходов, однако, видится не в форме представления взглядов, а в их содержании. В христианско-теологическом учении обсуждается правомерность постановки следующего вопроса: «если Бог благ, Он не может допустить зла, а если Он его допускает, то значит Он не благ или не всемогущ, а потому и не Бог, или же просто Его и нет» (Семенов-Тян-Шанский А., 1989). Ответ на этот вопрос сводится к следующему. Если бы человек не был создан свободным, он не был бы богообразной личностью, а был бы механизмом. Свободная суть человека есть и наличие у него свободы выбирать между добром и злом. Но, заметим, такая свобода выбирать означает и свободу в выборе своего поведения или возможность свободного управления своими влечениями, а не фатальное подчинение им.

Терпимость как фундаментальное свойство личности является не только противовесом, фактором сдерживания агрессии, но и антиподом агрессивности как личностной готовности к агрессии. Мы полагаем недостаточными представления, согласно которым терпимость просто сводится к толерантности. В структуре общего феномена терпимости мы выделяем два ее вида: (1) сенсуальная терпимость личности и (2) диспозиционная терпимость личности.

Сенсуальная терпимость связана с устойчивостью личности к воздействиям среды, с ослаблением реагирования на какой-либо неблагоприятный фактор за счет снижения чувствительности к его воздействию. Сенсуальная терпимость, таким образом, связана с классической толерантностью, с повышением порога чувствительности к различным воздействиям среды, в том числе воздействиям субъектов межличностного взаимодействия. Образно говоря, сенсуальная терпимость есть терпимость-черствость, терпимость-стена. В основе диспозиционной терпимости лежит принципиально иной механизм, обеспечивающий терпимость личности при взаимодействиях со средой. В данном случае речь идет о предрасположенности, готовности личности к определенной (терпимой) реакции на среду. Эта готовность проявляется на когнитивном (социально-перцептивном), аффективном и поведенческом уровнях реагирования. За диспозиционной терпимостью стоят определенные установки личности, ее система отношений к действительности: к другим людям, к их поведению, к себе, к воздействию других людей на себя, к жизни вообще. Примерами установок личности, обеспечивающих ее диспозиционную терпимость, являются, скажем, такие: «Все люди когда-нибудь ошибаются», «Чем больше точек зрения, тем лучше», «Агрессия и раздражительность очень часто провоцируются ситуацией, а не являются внутренней сущностью человека» и т. п. Принятие стратегии и позиции, известной под названием «альтруистический эгоизм», вероятнее всего, также приводит к существенному повышению степени терпимости личности. Несомненно, что и в данном случае надо говорить о диспозиционной, а не сенсуальной терпимости. Диспозиционная терпимость, образно говоря, есть терпимость-позиция, терпимость-установка, терпимость-мироощущение. Она совершенно не связана с психофизиологической толерантностью. Носителем высокой диспозиционной терпимости, таким образом, вполне может быть высокосенситивная личность или эмотивный акцентуант.

Идея самотрансценденции человеческого существования занимает важное место как в гуманистической психологии (А. Maslow, и особенно V. Frankl), так и в экзистенциально-гуманистической философии (Ж.-П. Сартр). При этом феномен самотрансценденции связывают с выходом человека за пределы своего Я с его направленностью на других людей, на дело в целом, на что-то иное, нежели он сам.

Когда говорят, что в гуманистической психологии с ее доминирующей направленностью на раскрытие потенциала человека, его самоактуализации, на достижение идентичности самому самому себе и самопринятия потенциально заложен риск эгоцентризма, то, очевидно, забывают как раз об идее самотрансценденции. Однако концепцию надо рассматривать системно, целостно, а не лоскутно-поэлементно, даже если эти элементы значимые, а более, может быть, субъективно привлекательны интерпретаторам. Вместе с тем стоит заметить, что идея самотрансценденции у разных представителей гуманистической психологии занимает разное место. У кого-то (например, у К. Роджерса) ей не отводится столь значимая роль как у В. Франкла или А. Маслоу. Пожалуй, первым из крупных представителей гуманистической психологии обратил внимание на опасность, которую таит для самой же гуманистической психологии игнорирование феномена самотрансценденции, В. Франкл. Именно это обстоятельство диспропорциональности, перекоса в соотношении идей самоактуализации и самотрансценденции он имел в виду, когда спрашивал: «Насколько гуманистична гуманистическая психология?» (В. Франкл).

Самотрансценденция для человека означает находиться в отношении к чему-то, быть направленным на что-то иное, нежели он сам. В более категоричной форме эта мысль звучит в утверждении: «Быть человеком – значит быть направленным не на себя, а на что-то иное» (Франкл В., 1990). Категоричное противопоставление самотрансценденции и самоактуализации как двух альтернатив, по нашему мнению, нецелесообразно. Сила гуманистического подхода и перспективы его развития состоят в органичном соединении этих двух идей. К сожалению, этой проблеме целостного объединения двух принципов уделено пока явно недостаточно внимания в самой гуманистической психологии. Однако понимание того, что это возможно, хотя и не всегда акцентированно, но уже проявлялось: самоактуализация может быть осуществлена лучше всего через увлеченность значимой работой (А. Maslow), в служении делу или в любви к другому человек осуществляет сам себя (В. Франкл). Утверждение собственной жизни, счастья, развития, свободы человека коренится в его способности любить; причем любовь неделима между «объектами» (другими) и собственным Я (Э. Фромм). Неявная на первый взгляд связь феномена самотрансценденции и проблемы агрессивности является в действительности очевидной. Идея самотрансценденции отвергает агрессию и агрессивность, ибо в рамках данного подхода агрессия, как разрушительное действие, как причинение ущерба другому, неминуемо ведет и к разрушению самого себя. Самоосуществление ведь состоит в позитивной направленности вовне. И чем сильнее выражена эта направленность, тем более человек становится человеком и самим собой. Отсутствие такой позитивной направленности вовне и замена ее на систему агрессивных установок, следовательно, пагубна и должна быть устранена, так как блокирует самоосуществление личности.

Эволюционно-генетический подход. В рамках этого подхода агрессия и агрессивность не рассматриваются в качестве фактора блокирующего самоосуществление и развитие человека, а, напротив, считаются условиями его выживания и адаптации. Внутривидовая агрессия рассматривается как целесообразный инстинкт, выработанный и закрепленный в процессе эволюции. Агрессия – это инстинкт борьбы, которая направлена против собратьев по виду у животных и у человека. Агрессия, кроме того, является не инстинктом «смерти» (как, например, у З. Фрейда), а представляет собой инстинкт сохранения жизни и вида, и в этом плане это такой же инстинкт, как и все остальные (K. Lorenz).

Эволюционно-генетический детерминизм развития агрессии и агрессивности как хищнического инстинкта, инстинкта господства и подавления обосновывается энциклопедическим анализом эволюции и поведения животных (K. Lorenz), эволюции, генетики и поведения человека (В. Эфроимсон). При этом последовательный эволюционно-генетический подход не может остановиться лишь на констатации инстинктивной природы агрессии, но утверждает и инстинктивную природу альтруизма, коллективизма, жертвенности и других сугубо личностных свойств, даже таких, как совесть и вообще этическая система личности. «Эгоизм очень способствует выживанию индивида, но специфика эволюционного развития человечества такова, что естественный отбор был в очень большой мере направлен на развитие биологических основ самоотверженности, альтруизма, коллективизма» (В. Эфроимсон).