Елена Кабанова - Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми Страница 45

Вдобавок мозг не сразу допускает к обработке информацию, несущую негативный заряд. А потому мы, получив подобное сообщение, сперва подпрыгиваем и переспрашиваем: «Что? Ты уверен?», потом бледнеем, замолкаем и какое–то время перевариваем свалившуюся на нас неприятность. Конечно, в исполнении национального менталитета весь этот процесс подпрыгивания, бледности и молчаливости выглядит намного сложнее и занимает куда больше времени. В течение этого времени на мозги людей снисходит эскапизм, как благодатное помутнение рассудка, позволяющее не сразу принять сообщение. Особенно если сообщение ранит душу и звучит как «ваше время истекло, кончайте разговор, ваше мировоззрение устарело, кончайте трепаться»…

Но рано или поздно страх перед проблемой проходит и возникает намерение ее решить. Тогда от эскапизма остаются рожки да ножки, а «бравый новый мир», как в одноименном романе антиутописта Олдоса Хаксли, засучив рукава, ломает дрова. Пока не наломает более чем достаточно. Наверное, теперь вы представляете себе механизм смены тактик: эскапизм – симптом тактики избегания неудач, бравая агрессивность – симптом стремления к успеху. В чьей–то жизни, а точнее, в чьей–то психике уживаются оба подхода. В его стратегиях найдется повод для применения и того, и другого. Кому–то везет меньше, и такой односторонний стратег, следуя в избранном раз и навсегда направлении, рискует и собой, и тем, кого приручил. Наверняка вы уже встречались со сторонниками эскапизма. Два основных приема лежат в основе бегства из этого мира в любой другой: поругивая современность, восхвалять то, что было; или восхвалять то, чего вообще не было.

И все–таки старшие (и тем более младшие) редко сознают, что любые приоритеты — это тоже… товар. В наши дни активно работает биржа идей – и над собой работает, и над нами… И на рынке общественного мнения не на жизнь, а на смерть борются между собой самые разные идеи. В списке наиболее интересных, естественно, состоят те, которые затрагивают взаимоотношения полов – идеи феминизма, патриархата, матриархата, плюрализма, идиотизма… Всех не упомнишь. И, конечно же, обычный человек, не имеющий к средствам массовой информации никакого отношения, кроме потребительского, не станет разгребать телетайпные завалы с криком: «Нужно составить сравнительный график рейтингов мнений, посвященных данной проблеме!» А ведь общественный эфир создает своеобразный информационный шум, серьезно влияющий на наше сознание. Например, если в повестку дня вихрем врывается новая тема, все вокруг принимаются со смаком обсуждать «Есть ли жизнь на Марсе?», волей–неволей подключаешься. Хотя в душе, вероятно, согласен с персонажем Сергея Филиппова из фильма «Карнавальная ночь»: «Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – наука пока не в курсе дела!» И хватит об этом. Можно выпить, закусить и станцевать лезгинку.

Но информационный поток подхватывает нас и тащит, больно стукая темечком о всякие неудобные выступы и шероховатости модных тем. И вы исправно позволяете себя вовлечь, обмениваетесь суждениями, приобретаете убеждения, спорите и доказываете свою точку зрения. Свою? Вообще–то, нет. Когда очередная актуальная тема завоевывает рынок общественного мнения, ей дают оценку эксперты. Как правило, осторожную, многословную, путаную. После чего дилетанты – как правило, журналисты, рупоры наших надежд, нашей весны соловьи – принимаются свистеть и щелкать, расцвечивая скучноватую фактуру экспертизы красочными трелями. Попутно содержание упрощается, оценка становится категоричнее. А в устах последней передаточной инстанции – аудитории – мнения экспертов принимают такой категоричный вид, что ими можно бить оппонентов по головам, точно дубинкой. Теперь идею можно выводить, словно медведя на поводке, прямо на ток–шоу и предлагать публике ответить по телефону на вопрос, хотят ли они… ну, скажем, исследовать марсианские равнины. Варианты «да» и «нет» исчерпывающе рисуют «карту мнений» — так же основательно, как при ответе на вопрос: «Ты перестала пить коньяк по утрам? Отвечай: да или нет?» Помните, как Карлсон довел фрекен Бок этим софизмом до белого каления? Весьма удобный приемчик для фабрикации обвинения. Что ни ответите – вы себя скомпрометировали.

Зачем это нужно – низводить разнообразие человеческого мировоззрения до типизированного, примитивного противостояния «Ура! – Долой!»? Чтобы кормить целые институты, направляющие и формирующие рынок общественного мнения. Ведь далеко не каждый человек найдет в себе мужество признаться: я в этом вопросе не разбираюсь, а потому не стану на него отвечать. К тому же меня эта тема не интересует. Скорее, он согласится выбрать из целого меню типизированных мнений что–нибудь более ли менее съедобное. И проглотит как миленький, не покривившись. Вот так мы обрастаем коркой штампов, покрывающей нас со всех сторон, будто панцирь броненосца. На любую тему у нас находится типизированное суждение, которое мы, по наивности, искренне считаем своим собственным. Собственно, этим современный метод усвоения информации отличается от метода авторитарно–тоталитарного — от централизованной системы планирования и контроля всего на свете, включая слухи, домыслы, мнения и прочие игры разума. Просто в централизованной системе выбор уже – либо как все, либо против всех. А тут у вас еще есть масса альтернатив: «Затрудняюсь ответить» и «Да ну вас всех. Полыхаев».

Зато нам, в отличие от хомо советикус, никто не запрещает формировать собственное мнение. Правда, если к делу отнестись серьезно, придется отдавать этому занятию уйму сил и времени. Демократический информационный рынок предполагает массу способов, как привлечь сторонников для каждой из идей. У специалистов эта процедура называется «увеличить символический капитал». И все потенциальные сторонники должны держать ухо востро. Иначе из них сделают собачек Павлова. Рекламные, политические, культурологические акции сливаются в нестройный хор с голосами родственников, коллег, знакомых и малознакомых, которые без конца муссируют подсохшие и свежие темы – все при деле, и только вы выступаете в качестве жертвы, заживо погребенной под пластами информации. И тогда вы вынуждены служить МЧС себе самому, разгребать завалы, анализировать предложения и отбирать стоящие внимания. А это требует хорошей ориентации и отработанных навыков. Увы, у большинства населения страны их нет – просто неоткуда было взять в нашем социалистическом вчера.

Действительно, в обществе, где самодержавно царит единомыслие, никакого информационного шума быть не может. Некому шуметь и создавать разноголосицу. Поэтому и мучиться, анализировать, выбирать нет нужды. Да и к чему выбирать! Весь товар – самый качественный («самый», поскольку никаких других вариантов для сравнения нет и не предвидится). Вот он, образ земной благодати в формах развитого социализма! Словом, поколения, выросшие в эпоху застойного социализма, мечтали не о рынке, тем более о диком, но, в отличие от Карлсона, не столь симпатичном. При социалистическом режиме единогласия игры воображения не простирались дальше трех, ну в крайнем случае пяти вариантов чего бы то ни было: колбасы, сигарет, органов печати… Конечно, немного, но все отличное! А когда на кону десятки разношерстных изделий непредсказуемого качества — и только экспериментальным путем можно понять, которое подходит именно вам… Разумеется, руки опускаются. И вообще все опускается.

Нет, мы не за тотальный дефицит ратуем. Мы пытаемся объяснить, что происходит в душе человека, живущего в постоянной необходимости «сделать свой выбор!», выражаясь патетически. Тут и спятить недолго. И немудрено, что многие люди стараются экономить энергию, увиливая от ответственности по мелочам (хотя «мелочи» могут быть кажущимися). В частности, стараясь придерживаться традиций — реальных или мнимых. Якобы так оно безопаснее. Увы. В изменившемся мире, как мы писали не раз, твердь былых принципов неминуемо расползается болотом штампов. Из него, в общем–то, можно выбраться. Но чтоб и самому уцелеть, и комары не покусали – ноль шансов. В роли кровососущей фауны выступают как раз те менторы и гуру, которые норовят привлечь на свою сторону побольше кроликов. Каких кроликов? Подопытных.

Тут придется думать своей головой, а за консультацией обращаться к проверенному специалисту или хотя бы к друзьям–наставникам, доказавшим, что они в состоянии помочь и хотят это сделать. Хорошо, если есть близкий человек, который видит многообразие современного выбора социальных ролей и не станет трындеть в духе психологических сценариев «В нынешние времена»[94], «Позор!»[95] и «Ну не ужасно ли?»[96]. А чтобы он не играл в игры и не озвучивал стандартных сценариев, он должен перестать бояться. В первую очередь он должен перестать бояться вас. Так что не наезжайте на несогласных предков, а учитесь строить диалог. Глядишь, они оттают и с нотаций перейдут на откровения. А там и до нужной информации недалеко. Все–таки жизненный опыт родителей, при умелой модификации, может быть очень полезен.