Елена Кабанова - Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми Страница 49

— Если ты такая хорошая, то почему так поздно замуж вышла?

— Мне 21 год! — удивлялась Марина.

— То–то и оно, — свирепела бабуля, — все хорошие девки, небось, в 18 замуж повыскакивали. А ты в перестарках ходила. Что Олег в тебе нашел?

Марине было обидно, но она отмалчивалась. Пожилой человек все–таки: маразмы, миазмы…

Но свекрови до маразма было еще жить да жить, а она ни в чем не уступала бабке. И всегда была Мариной недовольна. Когда Марина, пытаясь помочь по хозяйству, убирала квартиру или готовила обед, свекровь придиралась к каждой мелочи. Если придраться было не к чему, свекровь поджимала губы и презрительно бросала в сторону невестки: «Мне не показалось!» Очевидно, эта туманная фраза по–русски звучала бы: «Мне не понравилось!» Свекр, особо не разбираясь, всегда принимал сторону жены. Олег отмалчивался, не хотел ссориться с родителями: «Они у себя дома, — говорил он Марине, — не обращай внимания». Легко сказать! Но как можно было не обращать внимание на ежедневный прессинг со стороны новообретенной родни, Марина не понимала. Не понимала она, чего от нее хотят родители и бабушка Олега. У них не было к Марине каких–то конкретных претензий. Она их не устраивала вообще. Вроде как родилось в один прекрасный день жутко корявое и неполноценное существо с уродливой внешностью по имени Марина. С возрастом ко всем вышеперечисленным достоинствам добавилась еще весьма проблемная биография. И по какому–то мистическому стечению обстоятельств именно этот ужас и выбрал Олег себе в жены. А его прекрасная во всех отношениях семья почему–то до женитьбы не замечала вопиющих изъянов в будущей невестке.

Однажды Марина не выдержала и пожаловалась подругам. До этого случая она старалась сделать хорошую мину при плохой игре и всем говорила, что у нее все просто замечательно. А тут ее просто прорвало. И не в самой подходящей компании. Подруги выслушали Марину с сочувствием. А потом одна из них, Лялька, языка которой Марина боялась больше всего, поинтересовалась:

— Ну хорошо, они там отрываются по полной, а ты?

— Я? – удивилась Марина, — Я стараюсь не давать ходу конфликту, не вовлекаюсь. Правда, терпение мое уже на исходе.

— И слава богу! Значит, в скором времени начнешь вести себя как надо.

— А что надо?

— Что–что! Бить их смертным боем.

— Кого? За что?

— Свекровь твою с бабкою. За что? Для профилактики. Они в личных отношениях признают только силу. Они тебя гнидят – ты терпишь. Они звереют дальше. Начнешь их бить и строить, они тебя зауважают. У них эмоциональная жизнь от битья зависит. Они тебе намекают: давай, реагируй. А ты, как всякая вшивая интеллигентка, жмешься в полной несознанке. Вот свекровь твоя с бабкой и дичают, не обихоженные.

Предложение Ляльки, конечно, было заманчивое, но Марина не могла представить себя на месте домашнего укротителя. Впрочем, до поры до времени.

Вышло все совершенно неожиданно. Прежде всего для самой Марины. Она пекла блины на ужин. Торопилась. И тут как назло на кухне нарисовалась бабуля со своим неизменным желанием: высказать все, что она думает о Марине, прямо ей в лицо.

— Смотрю я на тя, Маринка, и думаю: ну до чего ж ты неказистая. Взять бы Олегу девку кровь с молоком, так нет…

— Еще одно слово, — угрожающе предупредила Марина и кивнула на миску с блинным тестом, — и это окажется у вас на голове!

Так вот, — встрепенулась бабка, — я и говорю, куда Олег смотрел? Ни кожи, ни ро… Продолжить ей не удалось. Марина исполнила угрозу, и миска с тестом увенчала бабулину голову. Марину всю трясло. Она выбежала из кухни, хлопнув дверью, и пошла собирать вещи. О грядущем скандале она даже боялась подумать. Но через пять минут к ней подошла бабуля в остатках блинного теста и с заискивающей улыбкой.

— Ну что ты так осерчала? – заюлила старушка, — Давай подружнимся[99]. У–у–у ты какая! Хи–хи–хи.

Грозная тень надвигающегося скандала почти молниеносно исчезла с горизонта. Изумленная Марина еще для порядка подулась немного, но бабка уж больно противно канючила, и она сменила гнев на милость. Что же это получалось? Получалось, права была циничная Лялька, и это было неприятно. Но вовсе не из–за того, что Марина не просекла ситуацию, а Лялька все так ловко разложила по полочкам.

Как ни крути, а Марина была лучшего мнения о своей новой родне и надеялась построить с ними человеческие отношения. Хотела, чтобы они увидели, что она – хорошая, и полюбили бы ее. Оказалось, что ничего подобного им не надо. Все грубее и проще: с волками жить – по волчьи выть. Всю следующую неделю Марина размышляла, как ей жить дальше. Тем более что бабка вела себя тише воды, ниже травы, а свекровь, обнаружив у мамаши полное отсутствие своеобычного хамского ража, затаилась в ожидании. На Марину никто не нападал. Но когда через неделю бабка снова взялась за старое, Марина только усмехнулась:

— Ну что, Марья Петровна, — сказала она бабке, — несите швабру, я буду вас ею воспитывать!

— Как же, — съехидничала бабка, — дуру нашла! — и радостно побежала жаловаться на жизнь соседке.

Тут Марина, наконец, поняла, в чем дело. В этой семье никогда ничего не изменится, а уподобляться бабульке со свекровью она не могла. Ей не хотелось становится злобной истеричной теткой, играющей в поддавки со своими ближними. И вечером она поставила Олегу ультиматум: либо они уезжают из дома его родителей, либо расстаются.

Как видите, непротивление злу насилием изрядно мешало невестке повысить свой личный статус или хотя бы избавиться от придирок со стороны мужниной родни. Зато Марине удалось утвердить свое положение с помощью уникального кулинарного эксперимента.

Непротивление вообще в процессе социализации только мешает, да простит нас Лев Толстой и далай–лама.

Может, в перспективе (ну очень отдаленной) неагрессивное поведение перестанет понижать жизнеспособность человека практически до нулевой отметки. И к дефензивным типам, первым из которых является психастеноид, начнут относиться бережно, а не потребительски, видя в них нечто вроде хризантем, которые, как верно отмечал Сергей Довлатов, не могут сами себя окучивать и поливать[100]… Но в наши дни личность, неспособная за себя постоять, обречена страдать от тех, кто наделен авторитарным характером[101]. Для них, писал Э. Фромм, «существуют два пола – сильные и бессильные. Сила автоматически вызывает его любовь и готовность подчиниться… Бессильные люди и организации автоматически вызывают его презрение… Человек другого типа ужасается самой мысли напасть на слабого, но авторитарная личность ощущает тем большую ярость, чем беспомощнее ее жертва». Эта психологическая структура проявляет себя и в том, насколько часто в ходе взаимоотношений личность вместо общения использует манипуляцию.

Американский психолог Эверетт Шостром, анализируя особенности сознания манипулятора, составил перечень масок манипулятора.

1. Диктатор: показывает силу, надувает щеки, изображает ментора, легко доходит до хамства – словом, оказывает давление любым способом. В отличие от Хулигана, имеет четко определенные цели и действует упорядоченно.

2. Тряпка: противоположность Диктатору, а потому часто становится его жертвой. Всюду демонстрирует повышенную чувствительность и бесхарактерность. Забывает, не замечает, замалчивает негатив, с которым приходится сталкиваться – то есть активно использует психологический механизм вытеснения.

3. Калькулятор: старается контролировать всех и вся. Постоянно хитрит и ловчит, блюдет свои интересы, не слишком считаясь с нормами морали и нравственности. И вместе с тем держит ухо востро и регулярно проверяет: не прячут ли от него, часом, что–нибудь важное и ценное?

4. Прилипала: противоположность Калькулятору. Вечно изображает зависимость, несамостоятельность, предлагает себя в качестве объекта заботы и ухода, вынуждает других делать за него всю работу – и все это не прекращая нытья, жалоб, просьб.

5. Хулиган: старательно демонстрирует, какой он агрессивный, жестокий, злобный, неуправляемый. В отличие от Диктатора, давит на психику не высокомерием, не нотациями, а исключительно с помощью прямых угроз. Сварливая баба – «пила» — женский вариант Хулигана.

6. Славный малый: внимателен, ласков, добр до приторности. В своей заботливости невыносимо назойлив. И все–таки бороться с ним очень трудно – сразу же начинаешь испытывать жуткое чувство вины.

7. Судья: критичен, недоверчив, всегда готов обвинять, негодовать, обличать. С трудом прощает, только и ждет, чтобы обидеться и отомстить. В любых поступках и намерениях видит безнравственность злой или умысел.