Игорь Кон - Любовь небесного цвета Страница 5

У многих видов животных молодые самцы, достигнув половой зрелости, еще долго не могут получить доступ к рецептивным самкам. Квазисексуальные контакты с особями собственного пола уменьшают их сексуальное беспокойство и тем самым снижают внутригрупповую напряженность.

Эти контакты (у тех же бонобо) нередко служат способом разрешения конфликтов, примирения после ссоры, средством выражения эмоциональной привязанности и т. д.

Неучастие в процессе размножения какой-то, заведомо небольшой, части популяции, численность которой, возможно, генетически запрограммирована, уменьшает угрозу перенаселения и внутригруппового соперничества из-за средств к существованию, объективно способствуя выживанию семьи или популяции как целого. Сами не производя потомства, эти особи участвуют в добывании средств существования для своей стаи, защите ее территории, выхаживании чужих детенышей (многие стадные животные воспитывают потомство сообща) и т. п. Гипотеза «гомосексуального альтруизма» применима и к людям, у которых выживание популяции зависит не столько от темпов рождаемости, сколько от производства материальных и духовных ценностей. Такое предположение, без всякой связи с эволюционной биологией, высказывал 3. Фрейд и, независимо, от него — В. Розанов.

Единой, общепринятой биологической теории гомосексуальности не существует. Разные дисциплины подходят к проблеме с разных сторон.

Андрогены — мужские половые гормоны.

Антиандрогены — вещества, подавляющие их.

Эстрогены — женские половые гормоны.

Биоэволюционная теория Э. Миллера считает гомосексуальность побочным, но вполне закономерным продуктом эволюции. По этой теории, природа объективно заинтересована в разнообразии. Некоторые мужские качества, такие как сила и агрессивность, способствующие успеху в борьбе с другими самцами, в других отношениях невыгодны. Слишком агрессивные самцы отпугивают самок, которые предпочитают более спокойных и заботливых партнеров, давая им определенные репродуктивные преимущества. Кроме того, некоторые виды деятельности требуют сочетания мужских и женских качеств (например, балетный танцовщик должен сочетать мужскую силу с женским изяществом). Эволюция закрепляет соответствующие гены и особенности строения головного мозга. Но при этом возможен «перебор»: один аллель некоего гена, повышающего эмоциональную чувствительность мужчины, увеличивает его успех и репродуктивные шансы у женщин, а два точно таких же аллеля приводят к противоположному результату, делая мужчину женоподобным и смещая направление его сексуальных интересов.

Интерсексуальность — неопределенность соматического полового статуса (гермафродитизм) или гендерной идентичности (транссексуализм).

Нечто подобное существует и у женщин: напористость и энергия, которые традиционно считаются мужскими качествами, облегчают женщине завоевание сексуального партнера. Но если этих качеств у женщины слишком много, она начинает походить скорее на мужчину, что проявляется и в ее эротике. Иными словами, эта теория рассматривает гомосексуальность как побочный продукт процесса половой дифференциации. Однако некоторые ее положения чисто умозрительны и не вызывают у многих ученых доверия.

Нет единой теории гомосексуальности и у других биологических дисциплин. В 1950-60-х годах особые надежды возлагались на эндокринологию. Предполагалось, полагая, что сексуальная ориентация зависит главным образом от соотношения мужских (андрогены) и женских (эстрогены) половых гормонов.

Ученые спрашивали себя:

а) существуют ли у гомосексуалов какие-либо характерные гормональные аномалии;

б) обнаруживают ли люди с определенными эндокринными нарушениями повышенную склонность к гомосексуальности;

в) может ли гормонотерапия изменить сексуальную ориентацию?

После того, как ответы на эти вопросы оказались отрицательными, в центр внимания попала нейроэндокринная теория, считающая гомосексуальность следствием нарушения гормонального баланса на ранних, еще в утробе матери, стадиях развития организма, в результате чего задерживается или нарушается половая дифференциация головного мозга и связанного с нею полодиморфического поведения. Эти исследования дали много интересных данных, но зависимость сексуальной ориентации от гормонов оказалась очень сложной и опосредованной, так что говорить о решающей или существенной роли гормональной регуляции в развитии гомосексуальности, за исключением лиц с явными физическими признаками интерсексуальности (феминизированные мужчины и маскулинизированные женщины) ученые считают преждевременным.

Нейроэндокринологические исследования тесно связаны с нейроанатомическими. Поскольку человеческий мозг дифференцирован по полу, ученые начали сравнивать не только мужской и женский мозг, но также мозг гетеро-, гомо- и транссексуалов и обнаружили у них незначительные анатомические или функциональные различия. Но эти данные весьма противоречивы и что из них вытекает (если вообще вытекает), никто сказать не может.

Наибольших успехов в изучении биологии гомосексуальности добилась в последние годы генетика.

Самое крупномасштабное близнецовое исследование, выполненное в США под руководством К. Кендлера по гранту фонда Макартуров и опубликованное в 2000 году в American Journal of Psychiatry, охватило беспрецедентное количестве близнецов (национальная репрезентативная выборка в 50 000 домохозяйств, где жили 2907 пар сиблингов (сиблинги — братья и сестры). «Очищенная» выборка составила 756 близнецовых пар. Все результаты были тщательно статистически проанализированы, причем среды, в которых росли близнецы, также тщательно сравнивались. Результаты исследования показали, что:

1) конкордантность (совпадение) по сексуальной ориентации значительно выше у монозиготных близнецов (31,6 %);

2) сходство в сексуальной ориентации не связано со сходным воспитанием в детстве;

3) показатели гомосексуальности у близнецов не отличались от средних популяционных (3,1 % для мужчин и 2,5 % для женщин);

4) применив современные методы биометрического моделирования, ученые доказали, что гомосексуальность в значительной мере наследуется, тогда как вероятность влияния факторов социальной среды и семейного воспитания невелика.

Во-первых, доказано, что гомосексуальность — явление «семейное»: там, где есть один гомосексуал, существует большая вероятность найти других, особенно среди родственников по материнской линии. При этом гомосексуалами чаще оказываются младшие сыновья, а критическим фактором является наличие старших братьев: каждый дополнительный старший брат увеличивает вероятность гомосексуальности на 33 процента. Впрочем, это верно не для всех, а только для крайне феминизированных гомосексуалов. Помимо непосредственно генетических факторов, порядок рождения имеет важные психологические последствия. Первенцы, как правило, более активны, жестки и агрессивны, чем младшие сыновья, которые кажутся более мягкими, женственными, психологически гибкими, что способствует развитию у них в дальнейшем творческих способностей и склонности к принятию нестандартных решений (это выяснено путем анализа биографий выдающихся ученых).

Во-вторых, среди родственников гомосексуалов по материнской линии процент людей, которые вообще не вступали в брак или чьи браки остались бесплодными, или у которых были самопроизвольные аборты, выкидыши и мертворождения, значительно выше, чем среди родни по отцовской линии. Хотя эти факты не обязательно имеют генетическую природу (психологический климат в семье может передаваться из поколения в поколение), влияние наследственности кажется весьма вероятным.

В-третьих, у монозиготных (то есть появившихся из одной яцеклетки, однояйцевых) близнецов совпадение по гомосексуальности значительно выше, чем дизиготных (по данным М. Бейли, 52 % против 22 % у мужчин и 48 % против 16 % у женщин).

В-четвертых, в материнском поколении гомосексуальных мужчин и женщин статистически нормальное соотношение потомков мужского и женского пола нарушено и очень близко к тому, которое наблюдается у отцов, страдающих одним из известных генетических нарушений мужской X хромосомы (так называемый маркер Xq28).

Изучая ДНК группы гомосексуалов и их ближайших родственников, американский биохимик Дин Хеймер в 1993 г. обнаружил, что из 40 обследованных пар гомосексуальных братьев 33 имеют в Xq28 один и тот же ряд из пяти маркеров (вероятность случайного совпадения меньше одного процента). Пресса стала писать, что открыт «ген гомосексуальности» и наука вскоре сможет точно определять и, возможно, корректировать соответствующий генетический код. Однако сам Д. Хеймер подчеркивал, что открыт не ген гомосексуальности, а только одно переходное звено между гомосексуальностью и частью одной хромосомы. Локализовать среди 5 миллионов расположенных здесь базовых пар ДНК отдельный ген так же трудно, как найти в большом городе человека, обойдя двести квартир. Вполне возможно, что человека делает гомо- или гетеросексуалом не один, а сто различных генов, плюс тысяча разных форм индивидуального опыта. По предположению Д. Хеймера, только одна десятая мужчин, считающих себя гомосексуалами, является носительницей соответствующего гена. Канадские ученые, повторившие исследование Д. Хеймера, вообще не нашли обнаруженной им закономерности.