Валерий Ильин - Археология детства Страница 5

— Как ваша фамилия, товарищ рядовой?

— Орлов!

— Молодец, орлом будешь летать!

— А ваша?

— Генералов!

— Молодец! Генералом станешь!

— А ваша?

— Козлов…

— Ну, ничего, ничего…

В подобных случаях, по мнению Берна, “человек ощущает нечто вроде проклятия предков, из-за которых ему со дня рождения суждено быть неудачником”4.

Между прочим, нечто подобное во влиянии имени на последующую судьбу человека задолго до Берна усматривали некоторые представители русской религиозно-философской традиции. Так, еще в начале 1920-х годов, о. Павел Флоренский в своем труде по ономатологии отмечал:

“…Общечеловеческая формула о значимости имен и связи с каждым из них определенной духовной и отчасти психофизической структуры, устойчивая в веках и народах, ведет к необходимому признанию, что в убеждениях этого рода действительно есть что-то объективное и что человечество, всегда и везде утверждая имена в качестве субстанциальных сил или силовых субстанций или энергий, имело же за собою подлинный опыт веков и народов…”5.

Он же, говоря о функциях имени по отношению к своему носителю, выделял две: так сказать, номинальную и сакральную.

“Во-первых, оно представляет своего носителя, указывая, кто есть некто, и затем, что есть он. Во-вторых, оно противопоставляется своему носителю, влияя на него — то как предзнаменование грядущего, то как орудие наговора, то, наконец, как орудие призывания…

Таким образом, имя оказывается alter ego своего носителя — то духом-покровителем его, то существом, одержимым враждебными силами и потому губительным”6.

Кому-то все сказанное об именах, возможно, покажется или надуманным, или отдающим мистикой. На мой взгляд, никакая идея или теория, касающаяся человека, его жизни и отношений с другими людьми, ни в коем случае не должна абсолютизироваться. То, что оказывается верным применительно к миллионам людей, может оказаться совершенно неприменимым к отдельной конкретной личности. Не случайно К.Г. Юнг, истолковавший за свою практику примерно 80000 сновидений, учил своих последователей тому, что они должны изучить все, что возможно, о символах и их значении и… забыть все это, как только начинают новую работу с реальным человеком. По словам Юнга, “индивидуальное — вот единственная реальность”7.

И все же, прежде чем назвать ребенка в честь его дедушки, подумайте о том, начало какого сценария вы можете заложить, сделав это. Может быть, дедушка был очень энергичным и целеустремленным человеком, многого добился в жизни и умер, не дожив до пятидесяти, от рака или неудачной хирургической операции? Может быть, он был очень добрым и отзывчивым, но слишком мягким человеком и прожил жизнь под каблуком своей жены? А может быть, дедушка имел все задатки талантливого художника, но по каким-то причинам ничего не добился на этом поприще и по сей день ищет утешения в бутылке?

Сделайте такой анализ по возможности спокойно и объективно, прежде чем принять решение о том, как вы назовете своего будущего ребенка. Просто так. На всякий случай…

Глава 4ГОД ПЕРВЫЙСкрытый смысл первого крика,или Краеугольный каменьв фундаменте жизниИтак, свершилось. Ребенок сделал первый шаг в самостоятельную жизнь. Он извещает об этом мир своим знаменитым первым криком. Разные мыслители зачастую высказывали диаметрально противоположные мнения о том, что хочет выразить дитя этим криком.Например, Гегель толковал первый крик человеческого существа как выражение его высшей природы, его власти над внешним миром. С другой стороны, Э. Фромм утверждал:“В момент рождения ребенок испытывал бы страх смерти, если бы милостивая судьба не предохранила его от всякого осознания тревоги, связанной с отделением от матери и прекращением внутриутробного существования”1.С этой точки зрения первый крик может быть истолкован как знак тревоги и протеста против того, что ребенок призван в этот мир со всеми его тревогами, страданиями и горестями.То, чем на самом деле окажется этот крик — восторгом победителя или воплем несчастной жертвы, во многом определяется еще до момента рождения. Но, разумеется, в еще большей степени жизнь человека зависит от того, с чем он столкнется, появившись на свет. В этом смысле первый год жизни во многом становится определяющим.“…Из всех существ человек рождается наиболее слабым, оставаясь долгое время совершенно беспомощным”2. Хотя симбиоз младенца с телом матери разрывается в момент рождения, он продолжает еще долгое время целиком существовать за счет нее. И именно от матери зависит, какой опыт извлечет и чему научится ребенок на первом году своей жизни.По мнению Э. Эриксона, этот опыт влияет на всю последующую жизнь человека:“Фундаментальной предпосылкой ментальной витальности (душевной жизнеспособности — В.И.) является чувство базового доверия — формирующаяся на основании первого года жизни установка по отношению к себе и миру. Под “доверием” я подразумеваю собственную доверчивость и чувство неизменной расположенности к себе других людей”3.Иными словами, отношение окружающих, в первую очередь матери, к нему самому, его потребностям, его желаниям запечатляется в душе ребенка с первых дней его жизни. Если он получает тепло, ласку, заботу, то формируется образ мира безопасного, открытого и заслуживающего доверия. В противном случае мир для детской души становится источником угрозы и дискомфорта.В соответствии с этими впечатлениями первого года жизни человек впоследствии строит свои отношения с другими людьми и с жизнью вообще.Более того, поскольку на ранней стадии развития ребенок еще не может делать различия между “Я” и “Ты”, между собой и матерью, между собой и другими людьми, не может осознавать свою самость, он воспринимает себя абсолютно тождественным миру. По словам Дж. Л. Морено, “первые дни жизни младенец ощущает все предметы и людей как сосуществующие с ним, принадлежащие ему, или себя как сосуществующего с ними или принадлежащего к ним”4. Он есть мир, и мир есть он. И, следовательно, если мир хорош и заслуживает доверия, то хорош и заслуживает доверия и он сам. Если же мир плох и доверия не заслуживает, то, естественно, плох и не заслуживает доверия и сам ребенок.На первом году жизни закладывается базис не только отношения к миру, но и — что не менее важно — отношения к себе.Люди, у которых базисное доверие успешно сформировалось, во взрослой жизни представляют собой тип личности, открытой для прямых, искренних и честных отношений с другими. Готовой к сотрудничеству, надежной и не боящейся идти на оправданный риск.Дефицит же базового доверия порождает впоследствии личность замкнутую, отчужденную, не способную к серьезным отношениям, живущую не в ладах как с окружающими, так и с самим собой. В крайних случаях — склонную к психотическим проявлениям. Мало того, забегая вперед, скажу, что такие люди очень тяжело поддаются психотерапевтическому воздействию по очевидной причине: они не в состоянии доверять терапевту.Как же протекает процесс формирования доверия миру? От чего он зависит?Как вы пеленаете своего младенца?Процесс формирования базового доверияУже упоминавшийся Дж. Л. Морено характеризовал первый год жизни человека как своего рода матрицу его социального развития. “В этой матрице… переживание совместного бытия, совместного чувствования и совместного действования становится глубинным переживанием тождественности новорожденного с миром и образует основу для последующего доверия к собственному бытию”5.Имеется в виду совместное бытие в первую очередь с матерью. Основная потребность младенца в первые месяцы жизни — потребность в пище. Мать — естественный, Богом данный источник ее удовлетворения. Но она не просто дает пищу, она доставляет удовольствие ребенку. Он обладает врожденной способностью сосать материнскую грудь. Он еще плохо различает предметы, не способен сфокусировать свой взгляд на чем-то конкретном, слабо различает отдельные звуки, и грудь матери — единственная по-настоящему осязаемая реальная вещь, которая существует для новорожденного в мире. В каком-то смысле она для него — весь мир. Материнская грудь также необходима младенцу, как и молоко. Именно из того, насколько своевременно, с каким чувством, с каким настроением мать подносит дитя к своей груди, складываются в душе маленького человека самые первые образы того мира, в котором ему предстоит жить.Образно говоря, “в этот момент ребенок живет и любит через свой рот, а мать живет и любит через свою грудь, выражая мимикой, позой тела готовность сделать все необходимое для ребенка”6.Нередко можно услышать мнение, особенно от женщин, что любая из них, даже если ребенок не был желанным, с его появлением на свет автоматически превращается в любящую мать и делает все для того, чтобы дитя чувствовало себя хорошо и комфортно. Если говорить об осознанном поведении женщины, это, наверное, во многом верно. Но вот что касается бессознательного…Младенец крайне уязвим и беззащитен в первый год своей жизни. Поэтому одним из распространенных и традиционных представлений является убежденность в необходимости держать его туго спеленутым практически все это время. Я не думаю, что найдется много матерей, всерьез опасающихся, что в противном случае ребенок непроизвольным движением ручонки выковыряет себе глаз. Но существуют иные, более реалистичные объяснения необходимости именно такого подхода. Скажем, от многих женщин приходится слышать, что если младенца не спеленать, то этими самыми непроизвольными движениями во время сна он может напугать себя, в результате чего проснется и начнет плакать. Вполне логичная позиция. Но что стоит за ней? Я хочу спросить молодых мам, разделяющих данное убеждение: чего вы на самом деле боитесь? Того, что ваш младенец, испугавшись, получит психическую травму? Того, что он не будет высыпаться и вырастет физически слабым? А, может быть, вы опасаетесь неудобства, связанного с тем, что вам придется прервать телефонный разговор с близкой подругой и отправиться укачивать крикуна?Если вы придерживаетесь той точки зрения, что грудного ребенка надо кормить строго по часам, задайте себе вопрос: почему вы ее придерживаетесь? Потому что так делала ваша мама? Потому что маленького человека надо с пеленок приучать к определенному режиму жизни? Потому что в противном случае он не получит необходимого количества калорий в нужное время и опять-таки вырастет слабым или не вырастет вовсе? А может быть, дело в том, что вам так удобно? Постарайтесь быть честными перед собой, отвечая на эти вопросы. Ведь именно из неосознанных мотивов складываются почти незаметные нюансы отношений матери и младенца, которые делают мир ребенка либо комфортным и заслуживающим доверия, либо неудобным и угрожающим.Скажем, пеленать можно по-разному. Можно сделать это таким образом, что младенец будет чувствовать тепло и защищенность, подобно тому, как это было в материнской утробе, где он, между прочим, обладал известной свободой движений. Но можно сделать и так, что несчастному будет казаться, будто единственная цель всего сущего — расплющить и уничтожить его маленькое беззащитное тельце.Еще несколько слов о бесахК слову, о пеленании. В предыдущей главе я набросал портрет современной бородатой повитухи, проповедующей “альтернативные” роды. Как правило, этим дело не ограничивается. Сразу же за появлением младенца на свет Божий вступают в дело “альтернативные” методы оздоровления и закаливания. Вообще-то не очень понятно, зачем “оздоровлять” здорового ребенка. Впрочем, это я придираюсь. Требовать логической последовательности от “знаменитых народных целителей” не приходится. Важно, что “оздоровительные процедуры” сводятся, как правило, к выкручиванию суставов новорожденного в соответствии с “народными традициями”, заложенными в свое время Малютой Скуратовым, подбрасыванию несчастного к потолку и чуть ли не подвешиванию его за ноги. На фоне же наиболее “продвинутых” рекомендаций по “закаливанию” действия лиц, допрашивавших в свое время генерала Карбышева, могут показаться едва ли не гуманными. Мне бы хотелось спросить поклонников подобных “систем”: каким, по-вашему, может воспринимать мир грудной младенец, которого папа использует вместо гимнастической гири? Прошу прощения у читателей, но, право же, так и подмывает сказать такому отцу: “Лучше бы ты, дурак, почаще носил на руках свою жену!”Самый простой способ сформироватьчувство базового доверия у ребенка —доверять ему самомуВернемся к тому, как неосознанные мотивы или ошибочные установки могут влиять на поведение женщины, ухаживающей за своим ребенком традиционными, принятыми среди вменяемых людей средствами. Например, кормить ребенка по часам можно тоже разными способами. Можно в определенное время просто предложить ему грудь, и если он от нее откажется, уважительно отнестись к его нежеланию есть. Есть и спать — единственные виды деятельности, вполне доступные организму человека в первые недели его жизни. Поэтому, если ребенок не болен, его отказ означает только одно: в данный момент он объективно не нуждается в пище, для того чтобы нормально расти и развиваться. В таком возрасте люди еще не умеют притворяться, лукавить и лгать. Они обучаются этому позже. Поэтому, не принимая грудь, малыш совершенно честно сообщает: “Мама, я сыт и сейчас не хочу есть”. Отчего бы ему не поверить?К сожалению, многие мамы все-таки не верят. Они считают, что накормить надо во что бы то ни стало. В результате материнская грудь из источника пищи и удовольствия превращается в нечто огромное и страшное, забивающее рот и не дающее дышать.Несколько слов о детском крике. Кормящей маме в любом случае, даже при самом заботливом и внимательном супруге, необходимо помимо ухода за младенцем делать еще какую-то работу по дому, и развлекаться, и, наконец, просто отдыхать. Если она лишится всего этого, то вряд ли сможет любить дитя духовной, зрячей любовью. Она может превратиться в верную рабыню привередливого господина и будет молить Бога, чтобы господин поскорее вырос. Рабы, даже самые преданные, по определению не способны любить своих повелителей той любовью, которой по-настоящему хорошая мать любит своих детей. А если в семье растет еще один ребенок…В связи с этим возникает законный вопрос: должны ли родители немедленно реагировать на каждый крик грудного ребенка? И как именно реагировать? Крик и плач — это единственный способ заявить о себе миру, доступный человеку на первом году жизни. Послать сообщение о своих желаниях, потребностях, ощущениях, о том, что он жив, в конце концов. Да, младенцы, как правило, плачут, если они голодны, если у них болит животик, если их слишком туго спеленали и в других случаях, когда испытывают какой-то дискомфорт. Но часто они неистово кричат и для того, чтобы их взяли на руки и покачали или просто посидели рядом с их кроваткой.Если вы помните, доктор Морено называл состояние первого года жизни человека матрицей его социального развития. Это проявляется, между прочим, и в том, что многие младенцы, по-видимому, рожденные экстравертами, с первых дней не терпят одиночества. Они настойчиво требуют постоянного присутствия рядом матери или другого человеческого существа, даже когда спят. Это не блажь, а реальная потребность таких детей. Это то, что им важно получать для того, чтобы воспринимать мир как заслуживающий доверия. Поэтому их потребность должна удовлетворяться настолько полно, насколько возможно в условиях конкретной семьи. Но это совершенно не означает, что жизнь семьи должна свестись к круглосуточной вахте возле трехмесячного любителя больших компаний.Хороший выход из этой на первый взгляд неразрешимой дилеммы находят родители (я знаю таких), которые доверяют своим детям. Они не борются с потребностями своих детей, но и не приносят себя в жертву этим потребностям. Попросту говоря, не имея возможности на данном этапе своей семейной жизни часто бывать в гостях, они приглашают друзей к себе. И принимают ребенка, коль скоро он этого хочет, в компанию. Конечно, коллективное исполнение взрослыми рок-н-ролла “Lusting Hollywood” вокруг колыбели вряд ли понравится даже самому экстравертированному младенцу. А вот спокойная беседа взрослых ему не только не помешает заснуть, но, наоборот, поспособствует крепкому сну, особенно если ребенок сыт и действительно хочет спать.Кстати, по мнению некоторых специалистов, дети кричат еще и потому, что это объективно необходимо в процессе развития для тренировки легких 7. Такой крик не только не является сигналом бедствия, требующим немедленной реакции со стороны родителей, но, наоборот, свидетельствует о том, что ребенок здоров и полон сил.Короче говоря, дать малышу на первом году жизни максимум заботы, любви, внимания, необходимых для формирования у него базового доверияк миру, не означает бросать все и вся и мчаться сломя голову на любой его писк.Язык детского плачаВажно научиться понимать этот своеобразный язык плача и крика. Уже с самых первых дней плач ребенка, точно так же, как и речь взрослого человека, имеет различную эмоциональную окраску, в зависимости от того, о чем пытается поведать миру младенец. Женщине при обучении этому языку часто приходит на помощь материнский инстинкт. Но даже молодые мамы, родившие первенца, частенько испытывают затруднения. Еще сложнее папам. Для овладения этим искусством необходимо прежде всего подавить в себе естественный порыв немедленно бежать к дитяти при первых звуках его плача. Дайте ему возможность поплакать пусть совсем короткое время, внимательно вслушайтесь в тон его голоса. Постарайтесь понять, о чем этот плач. И потом действуйте. Один из специалистов по семейному воспитанию предлагал родителям, прежде чем подойти к плачущему ребенку, постоять и понаблюдать за ним минут пять, оставаясь вне поля его зрения, чтобы дождаться первой, пусть небольшой паузы в плаче. И постараться осмыслить не только причину слез, но и то, почему плач прервался.Такой опыт кажется мне полезным еще и потому, что он позволяет соотнести тон и силу детского плача с мимикой младенца, которая уже с двухмесячного возраста достаточно выразительна, а иногда и раньше. Это существенно облегчает понимание состояния ребенка и того, что, собственно, он хочет сообщить.Подобная работа, естественно, потребует определенных усилий. Однако, если ее проделать, то она не только облегчит жизнь родителей, но будет полезна и младенцу, позволяя ему получать именно то, в чем он на самом деле нуждается, и воспринимать мир как заслуживающий доверия.Первая жизненная задача:потреблять и присваивать.Чему и как учатся при этом наши детиОднако даже самым творческим и спонтанным родителям все равно придется считаться с тем, что на первом году своей жизни ребенок в основном продолжает играть ту роль, которую он усвоил в материнской утробе и которую некоторые психологи, быть может, несколько резко и неблагозвучно, но очень точно характеризуют как “роль паразита в теле матери”8. В первые месяцы после появления на свет малыш по-прежнему остается паразитом в том смысле, что он может только потреблять, не будучи пока в состоянии ничего дать взамен, кроме самого факта своего существования. В этом заложен глубокий нравственный смысл — “в принятии того, что ему дается, в обретении способности заставить кого-то сделать для него то, что он хочет, младенец также развивает необходимые основы, чтобы самому превратиться в дающего”9.Вначале способ потребления практически исчерпывается процессом кормления и получения удовольствия от контакта с материнской грудью и сосания. Но уже скоро малыш обретает способность фокусировать свой взгляд на определенном предмете, выделяя его из окружающего, различать конкретные звуки. С этого момента он начинает “потреблять” все, что оказывается в поле его зрения, — с помощью глаз и ушей. То, что потребляется таким способом, не менее важно для формирования образа мира, заслуживающего доверия, чем ощущения, связанные с кормлением грудью. Иными словами, актуальным становится то, что младенец видит вокруг себя чаще всего. Открытые, улыбающиеся лица или мрачные, вечно чем-то озабоченные физиономии? Что он обычно слышит? Нормальную человеческую речь со всем присущим ей богатством оттенков и интонаций и здоровый жизнерадостный смех? Или неразборчивое двусмысленное бормотание и гневные крики? И это касается не только обращения непосредственно к ребенку, но и того, как взрослые, в первую очередь, естественно, родители общаются друг с другом.Постепенно начиная двигаться и понемногу овладевая хватательными движениями, ребенок принимается “присваивать” различные предметы, пытаясь их брать и удерживать. Это всегда чревато неудачами. Таким образом формируется первый опыт проживания неудач. От реакции родителей на падение и слезы при первых самостоятельных попытках встать во многом зависит, как человек в дальнейшем будет воспринимать неудачи, неизбежные в жизни любого баловня судьбы. Как страшную катастрофу, ставшую закономерным итогом чрезмерно рискованной попытки сделать что-то? Как подтверждение собственной слабости, никчемности и неполноценности? Или же как возможность извлечь полезный опыт из провала и предпринять новый шаг?С появлением первых молочных зубов ребенок начинает пытаться не только хватать, но и жевать, а следовательно, кусать все, до чего может дотянуться. В том числе и материнскую грудь. Это еще один важный момент первого года жизни. На стадии кусания специалисты рекомендуют продолжать кормление грудью. Однако мать должна без гнева и негодования, но ясно и настойчиво дать понять малышу, что он причиняет ей боль. Скажем, отнимая у него свою грудь всякий раз, когда это происходит. Способ этот известен всем женщинам мира. Однако очень многие мамы, жалея своего маленького, быстро сдаются и терпят боль, лишь бы тот не умер с голоду. По моему глубочайшему убеждению, жалость не просто плохой помощник в воспитании детей и вообще в человеческих отношениях, а опаснейший яд, убивающий подлинную любовь. Жалость унижает и жалеемого и жалеющего, превращая обоих из свободных творческих личностей, коими люди являются от рождения как вершина Божественного творения, в беспомощных калек.Когда женщина начинает жалеть своего младенца и продолжает кормить его, терпя при этом довольно сильную боль, она тем самым оказывает ему очень плохую услугу.Во-первых, она лишает ребенка возможности решить чрезвычайно интересную задачу: как, обладая зубами, научиться сосать мамину грудь таким образом, чтобы ее не отнимали. И дело тут не только в возможности для ребенка проявить свое творческое начало и свою спонтанность. (Спонтанность, по определению Морено, это способность находить адекватные способы реагирования на новые обстоятельства и новые способы реагирования на старые обстоятельства: “Индивид с высокой степенью спонтанности будет извлекать максимум из ресурсов, находящихся в его распоряжении, из интеллекта, памяти или навыков, и может оставить далеко позади обладателя лучших ресурсов, но наименьшим образом их использующего”10.) Решая эту задачу, маленький человек, в сущности, ищет ответ на куда более серьезный вопрос: как добиваться желаемого, считаясь при этом с интересами других. Как использовать по назначению имеющиеся силы и возможности, опять-таки не причиняя неоправданного ущерба другим людям. От ответа на эти вопросы, от решения, которое найдет ребенок, во многом зависит его поведение на протяжении последующей жизни.Но даже это еще не все. В конце первого года жизни малышу предстоит пережить первый серьезный кризис — отрыв от материнской груди. Этот отрыв переживается как утрата. Утрата привычного способа получать материнскую любовь и ласку. Клиническая работа Э. Эриксона показывает, что уже на стадии кусания у ребенка возникает “некоторое чувство исходной утраты и предчувствие, что однажды его связь с матерью будет нарушена”11.С этой точки зрения, отнятие груди у младенца, когда он причиняет боль, в определенном смысле является и подготовкой его к преодолению кризиса. Это опыт, дающий ребенку ощущение того, что он и мать не единое целое, но два самостоятельных человеческих существа. Это опыт, с одной стороны подтверждающий его смутные опасения, но в то же время демонстрирующий при спокойном и настойчивом поведении женщины, что, отнимая у него свою грудь, мать не только никуда не исчезает из его жизни, но и продолжает любить его, ласкать, прижимать к себе, согревать.Если же такого опыта ребенок не получает, а весь предыдущий опыт его жизни свидетельствует о том, что мир, в котором он живет, не заслуживает доверия, то окончательное расставание с материнской грудью превращается в серьезную травму. Ее непосредственные последствия — состояние острой детской депрессии, а более отдаленные — депрессивная окраска всей последующей жизни человека. Происходит то, что в психоанализе принято называть “фиксацией на оральной стадии”. В поведенческом плане такая фиксация выражается в том, что, постоянно испытывая подсознательную тоску по утрате материнской груди, ребенок, а впоследствии и взрослый человек все время ищет ее замещение. По достижении определенного возраста фиксация может принимать форму различных зависимостей, в частности, наркотической и алкогольной.Если же развитие личности в течение первого года жизни протекало в целом нормально, то отрыв от груди, вопреки неизбежным переживаниям ребенка, лишь подкрепляет уже сформировавшееся чувство базового доверия. Ребенок убеждается, что и лишенный маминой груди он продолжает оставаться сытым, принимаемым и любимым. Более того, доверие приобретает для малыша качественно новый оттенок. Получив первый серьезный опыт того, что мать и он сам — разные человеческие существа и мир от этого не рушится, что они могут жить и любить друг друга, оставаясь каждый самим собой, ребенок начинает доверять самому себе уже не как части мира, заслуживающего доверия в целом, но как индивидуальности.“Доверие включает в себя не только то, что некто научается надеяться, полагаться на тех, кто извне обеспечивает его жизнь, но и доверие к самому себе, веру в способность собственных органов справляться с побуждениями. Такой человек способен чувствовать себя настолько полным доверия, что обеспечивающие его жизнь окружающие не должны постоянно стоять при нем на часах”12.Завершая разговор о первом годе человеческой жизни, очень важном для ребенка и очень сложном для его родителей, я хочу привести слова доктора Дж. Добсона, обращенные к молодым мамам. С одним существенным, на мой взгляд, добавлением: я адресую их и молодым папам. От них тоже требуется немало заботы и терпения. “Будьте стойкими и выносливыми! Вы выполняете самую важную работу во всей Вселенной”.Глава 5ДО ТРЕХ И СТАРШЕНовая жизненная задача:учимся не только присваивать,но и отдаватьИтак, ребенок вступает в новый этап своей жизни. Он уже многое может и умеет. Он начал отделять себя от остального мира, различать “Я” и “Ты”, “мне” и “мое” и имеет сформировавшееся представление о том, каков этот внешний мир. Теперь ему предстоит осваивать непростую науку жить в этом мире уже в новом качестве — в качестве индивидуальности и самостоятельной личности. И первое, чему учится ребенок, уже умеющий присваивать, то есть хватать и удерживать, — это способности отпускать, то есть отдавать что-то личное миру.В классическом психоанализе первичное формирование этого навыка соотносится с овладением ребенком процедурой очищения кишечника и мочевого пузыря и чувством удовольствия, связанным с этим процессом. Источником удовольствия служит как удовлетворение объективной потребности организма и, следовательно, избавление от напряжения и дискомфорта, так и похвала родителей, получивших своеобразный “подарок” за то, что ребенок хорошо и своевременно справился с важной задачей.Я не являюсь сторонником ортодоксального фрейдизма и не хочу погружаться в глубины психоаналитических теорий, утягивая и вас за собой. Но вместе с тем, на мой взгляд, трудно не согласиться, что значение овладения контролем над процессами дефекации не исчерпывается формированием важной потребности “в принципе сохранять опрятность и по желанию выбрасывать то, что накопилось, — сменяющую произвольное задержание или освобождение от стула”1. В способности удерживать внутри или отпускать в зависимости от своего желания и внешних обстоятельств продукты жизнедеятельности организма впервые реализуется автономная или, точнее, свободная воля ребенка. То есть воля, предполагающая наличие возможности реального, осознанного выбора. Но возможность выбирать и принимать решение проявляется не только в том, что касается горшка.“Нет!”, “Не хочу!”, “Не буду!”,или Первые проявлениясвободной воли и автономииЕдва ли не каждая мать замечала, насколько непредсказуемым, с ее точки зрения, становится поведение сына или дочери в этом возрасте. То он настойчиво прижимается к матери в тот самый момент, когда на кухне убегает молоко. То, наоборот, когда мать хочет приласкать своего младенца, тот вдруг начинает вырываться и отталкивать ее. Вот он с увлечением играет самыми обычными, сто раз побывавшими у него в руках кубиками, и уложить его в кровать — совершенно невыполнимая задача. А иной раз его внимание невозможно привлечь самой яркой, только что купленной игрушкой. Папа, потративший на ее покупку немало времени и денег, бывает удивлен и даже разочарован…Очень многие дети в возрасте от 15 месяцев до двух лет почти на любое предложение взрослых практически неизменно отвечают “нет”. “Пойдем гулять!” — “Нет!”. “Идем в ванну купаться!” — “Нет!”. “Поиграй немного один!” — “Ни за что!”. Я уже не говорю о реакции на предложение съесть кашу или пойти спать.К этому добавляется навязчивое, прямо-таки маниакальное желание развалить, разобрать, сломать, разбить все, что только возможно, в доме, включая собственный нос.К середине третьего года жизни при нормальном развитии ребенок овладевает активной речью, а к концу этого года уже может использовать сложные предложения. Таким образом, он получает в свое распоряжение не только новый эффективный способ сообщать родителям о своих чувствах, ощущениях, желаниях и намерениях, но и мощное средство, дающее дополнительные возможности претендовать на их время, внимание, терпение и кошелек. Не случайно В. Сатир отмечала момент овладения ребенком речью как кризисный период в жизни семьи.Разные родители, естественно, по-разному пытаются справиться с возникающими трудностями. Супруги, любящие друг друга и своего ребенка исходя из принципа “по хорошу мил”, ищут причины, порождающие такое поведение малыша, относятся к ним с пониманием и уважением. Для них вопрос о том, как, считаясь с потребностями и чувствами ребенка, не позволить ему превратить дом и жизнь семьи в пандемонимум, становится совместным поиском решения трудной и интересной задачи. Возможностью проявить спонтанность и творческий подход. Эта задача может быть сформулирована следующим образом: как научить маленького человека, не ущемляя его свободной воли при принятии решения, считаться с другими людьми, не пренебрегая при этом собственными интересами? Как заложить в формирующуюся личность азы понимания того факта, что любой по-настоящему самостоятельно сделанный выбор влечет за собой личную ответственность для того, кто этот выбор делает?Я уже говорил, что для поиска эффективного решения необходимо понимать истинные мотивы, определяющие поведение ребенка в этом возрасте.Давайте сразу договоримся: ни один малыш на свете в возрасте одного — трех лет, что бы он ни вытворял, не имеет сознательной цели расстроить маму, вывести из себя папу или довести до инфаркта бабушку. Не намерен он и умереть с голоду, когда отказывается от каши, не желает познакомиться с “прелестями” диатеза, когда требует конфет и не собирается свести счеты с жизнью, когда пытается засунуть пальцы в розетку.Чего он действительно хочет, так это любым способом реализовать начавшую проявляться способность контролировать свой организм и происходящие в нем процессы. Способность и потребность не только присваивать что-то из внешнего мира, но и отдавать. Наконец, способность и потребность самому решать, что именно и когда присваивать и что именно и когда отдавать. Для обретения необходимого опыта и полноценного удовлетворения этих потребностей и реализации способностей необходимо изучить, исследовать мир. Теперь, когда выяснилось, что мир не идентичен ему самому, что это нечто другое и в большинстве случаев неизвестное, ребенку необходимо выяснить, как мир устроен. Ему также необходимо выработать способ взаимодействия с этим миром во всем его многообразии. Поскольку малыш еще не способен к восприятию абстрактных понятий, единственный доступный способ исследования — постижение всего и вся через чувственный эмпирический опыт, через личное действие.Вот отсюда и берется категорическое “нет” в ответ на совершенно безобидное предложение пойти погулять. Ребенок ведет борьбу за свою автономию, за свое право выбора, являющееся совершенно необходимым условием для личных действий. Начинается эта борьба с отвержения чужого мнения, с отказа признавать внешний авторитет. Наталкиваясь на категоричное неприятие такого поведения со стороны родителей, ребенок не просто оказывается в условиях, неблагоприятных для обретения опыта, витально необходимого для формирования его личности. Если на данном этапе жизни “нет” маленького человека полностью игнорируется взрослыми, то мальчик или девочка могут извлечь для себя важный жизненный урок. Смысл этого урока сводится примерно к следующему: если хочешь быть хорошим, всегда нужно соглашаться с внешним мнением, особенно с мнением авторитетным. Приняв в раннем детстве такое решение, многие мальчики, радующие родителей и учителей послушанием, не могут сказать “нет”, когда “старшие товарищи” предлагают им принять участие в краже или изнасиловании, либо просто покурить анаши в школьном туалете. А многие девочки, умиляющие родителей и их знакомых скромностью и покорностью, не могут сказать “нет”, когда взрослые дяди на дорогой машине предлагают им прокатиться на ночь глядя до ближайшего парка…Кроме того, чувство протеста, все равно сохраняющееся за внешним послушанием ребенка, рвется наружу и ищет выход в неадекватных действиях и поступках. Именно такие дети долгое время не желают, как часто считают взрослые, а на самом деле не могут правильно пользоваться горшком, используя свои экскременты в качестве средства выражения протеста и агрессии. В более зрелом возрасте протест может принимать форму асоциального и, более того, преступного поведения.Наверное, уже понятно и то, откуда берутся разбитые чашки, вазы и носы. Беря в руки дорогую и хрупкую вещь, ребенок пытается, во-первых, выяснить, что же на самом деле она собой представляет. На что годится? Стоит ли ее присваивать? Во-вторых, выпуская из рук вазу из английского фарфора, разумеется, таким образом, чтобы она упала на паркет, а не на мягкую подушку, малыш не только продолжает исследовать ее свойства, но и наблюдает, что вообще произойдет в жизни, если перестать удерживать данный предмет, то есть отпустить, отдать его.Если в этот момент в комнату ворвется бабушка с веником и вместо того, чтобы использовать веник по назначению, то есть убрать осколки, “приласкает” им любимую внучку, то весьма возможно, что урок, который извлечет девочка из полученного опыта, будет звучать примерно так: “Уж если что-то попало к тебе, то ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не следует выпускать это из рук!” Вы никогда не сталкивались с людьми, руководствующимися в жизни подобными принципами? И как впечатление?А что произойдет, если, войдя в комнату сына и увидев подаренную полчаса назад дорогую машину, превратившуюся (в который раз!) в груду “запчастей”, папа потеряет терпение, топнет ногой и даст звучный шлепок? Чему он тем самым научит ребенка?Бережному отношению к своим вещам? А может быть, тому, что ребенок не имеет права распоряжаться своей собственностью по своему усмотрению, в том числе опять-таки отдавать