Владислав Лебедько - Хроники Российской Саньясы Третий том Ведьмы и женщины-маги Страница 5

Мы в свое время играли во многие практики. Очень много из кастанедовских практик, особенно из женских… Из многих других Традиций. Смотрели, как это с нами резонирует. Интересно ведь, да и зачем изобретать велосипед. Гриша Рейнин долго пытался меня научить своему сенситивному тренингу. А Гриша, кстати, мой племянник…

В: И кто раньше начал?

Е: Это все очень смешно. Гриша старше меня на полгода. А пришли мы совершенно по разному. Почти одновременно. Но, он с каратэ начал и много чего еще прошел, а я как встретила Игоря Николаевича, так и все. Мы с Гришей много лет друг друга не видели, а потом вдруг обнаружили, что у нас масса общих интересов и знакомых.

А практик у нас много. Но, основной принцип нашей Традиции, это принцип «пустой комнаты». Если ты уже до него доходишь, то дальше этот принцип осуществляется уже в каждый момент твоей жизни и это уже - главная практика. Здесь встает вопрос инструментальной подготовленности. Если ты сам не подготовлен, как инструмент, если не владеешь азбукой состояний и технологий, то становишься похожим на собаку: «все понимаю, но выразить ничего не могу». А так, как мы живем в миру, мы должны уметь выражать. Игорь Николаевич в своей последней бесед на Кипре выразил основной тезис нашей практики, как принцип улитки: постоянное и непрерывное движение. Это неромантично - слишком медленно и без экзотики. Но, мы «идем за улиткой». Долго, но никогда не обманываясь. Мы с самого начала знали, что это будет долго. Нам никогда ничего не обещали.

В связи с этим - еще один, чисто женский момент. Женщине гораздо труднее, чем мужчине избавиться от необходимости в гарантированном будущем. Мужчина обществом ведь больше программируется на исследовательский рефлекс, а женщина - на охранительный. И неизвестность для женщины страшнее, чем для мужчины.

В: Как вам удалось это пройти?

Е: Так же, как и все остальное. Пока «Я» не было, были страхи, а как «Я» появилось, страхи исчезли. Так и живу - чем крепче «Я», тем меньше страхов.

В: С другой стороны, если посмотреть на то, как вы сейчас живете, создается впечатление о очень крепкой социальной позиции и, следовательно, гарантированном будущем.

Е: Я никогда не бомжевала и внешне у меня всегда так ситуация выглядела. Но, это все легко оставляется. И уже не раз оставлялось. Самое смешное, Влад, заключается в том, что пока мы были беднее, все было легче. Мы не были обременены хозяйством, заботами, ответственностью за людей, которые на нас завязаны. Я имею в виду предприятия и структуры, которыми мы руководим, где работают люди, за которых мы, в какой-то степени, отвечаем. А время от времени накатывает тоска по внешне простой жизни… Но, кто работать будет? Мы приняли эту игру и теперь должны в нее доиграть!

Хочется, конечно, ничего больше не делать, как только говорить о горнем свете и тихо медитировать. Но, кто работать-то будет? Сохранить высокий смысл, находясь во всей этой житейской суете, это серьезная практика, очень большое напряжение, но и достойнейшая задача! И это интересно. Не ушла же я в монастырь. Хотя возможности к тому были. У меня, кстати, много знакомых монахов. Я знакома с настоятельницей монастыря в Самаре, в Пскове. Есть у меня знакомый монах в Храме Гроба Господнего в Иерусалиме. Прекрасный человек! Три раза судьба нас сводила в Иерусалиме… Но, это другая жизнь, а ведь каждый выбирает свое.

В: Как вы считаете, уход в монастырь в наше время не является тупиком?

Е: Почему? Что вы? Я считаю, что поэтому и существует так много разных Путей, чтобы каждый человек нашел максимально адекватный способ реализации своего смысла. Я, например, обожаю Игоря Чебанова. Я очень много от него получила откровений; много что стало видно, через него. И поддержка от него была, да и вообще, - человек он святой… Но, никогда я бы не могла у него учиться! Я мало к кому отношусь с таким трепетом, как к Игорю Чебанову, но я сразу себе сказала, что если бы через него был бы единственный Путь, значит Пути у меня не было бы. Это против всей моей природы. Хотя, повторяю, - я считаю его настоящим подвижником и перед его учениками преклонясь. Но, помните? - ученики дона Хуана боялись дона Хенаро и наоборот! Я думаю, что ученики Чебанова тоже не поняли бы, что это за обучение у Калинаускаса - на вилле на Кипре! Каждому свое…

В: Можно все-таки подвести итог: что же это за жизнь, к которой вы пришли?

Е: Знаете, Влад, я последнее время стихи начала писать, вот ими и отвечу:

Канатаходец идет над пропастью.

Между берегами не натянут канат.

Собственно, текст этой беседы можно было бы поместить в одной главе с Евой Весельницкой. Два таких разных женских лица одной Школы...

Виргиния живет в Вильнюсе, но обстоятельства сложились так, что на следующий день после моей встречи с Евой Израилевной, Виргиния приехала в Питер. Если уж поток информации пошел, то все становится неслучайным. Только такой поворот ситуации поставил меня перед выбором: как раз в этот день я начинал трехдневный семинар-погружение и отменить его уже не было возможности. И я благодарен Виргинии за то, что она согласилась приехать ко мне и пообщаться как раз в то время, когда я дал группе задание для самостоятельной работы...

Май 2001 г.

Виргиния Калинаускене: Моя «другая жизнь» сложилась интересным образом. В романтические годы юности я вращалась в богемных кругах Вильнюса. Вокруг - творческая атмосфера, но у меня складывалось впечатление, что должно быть что-то еще. И я не раз задавалась вопросом: « Богемная, творческая атмосфера ... И что, - это все? » Многие люди в моем окружении говорили о духовности, привозили из Москвы «самиздатовские» книги разных Учителей… И даже появились вокруг люди, которые что-то практиковали. Таким образом мир начал отвечать на мой вопрос. Поначалу это очень экзотично выглядело, как и принято в богемной среде. Но, в моей устремленности была тяга не только к внешним формам, но и к чему-то глубокому, к сути. Правда, я даже слов таких не знала в те времена, но было некое чувство неудовлетворенной жажды. Что-то интуитивное ... Два года мы работали, как я теперь понимаю, на то, чтобы вокруг нас появилась атмосфера, которая бы усиливала эту жажду, укрепляла ощущение неудовлетворенности. И мы разрабатывали совместный проект, чтобы уехать в Индию…

Влад: У нас, это у кого?

В.К.: Дружеская компания, куда входили художники, музыканты, физики, литераторы…

В: Это происходило в Вильнюсе?

В.К.: Да, мы все там жили.

В: И началось именно с книг?

В.К.: С ксерокопий, перепечаток, с того, что можно было достать тогда. Один из наших друзей «отвечал» за все экзотическое, эзотерическое. И когда нам надоедало танцевать до утра, печь пироги, искать лунные цветы в лужах, тогда мы обращались к нему, чтобы он нам рассказал чего-нибудь «этакого» ... А он часто путешествовал, часто ездил в Среднюю Азию, еще куда-то…

В: Его не Валентас звали?

В.К.: Да. Он и был тем самым «гвоздем», вокруг которого начали наматываться события, те, что многое изменили. Мы все чаще и чаще стали приглашать Валентаса к себе. И когда большинство гостей расходилось, мы усаживались вокруг круглого стола под желтой лампой, пили чай и слушали его рассказы. Рассказы эти все больше и больше увлекали нас, затрагивали самые глубины души. Тогда жажда проявлялась все острее и острее. Однажды Валентас порекомендовал сходить на лекцию «одного интересного человека». А, нужно сказать, что нас не интересовали никакие лекции, никакие кружки, никакие «духовные самореализации» и тому подобное. Но, на эту лекцию мы почему-то пошли. И, вдруг, мы увидели человека, которого интуитивно искали. Оказалось, что он живет ни на Тибете, Шамбале или Индии, а, здесь, в нашем городе... И этот человек стоял перед нами. Мы его узнали… Потом, когда обсуждали, каждый сказал, что узнал в нем того человека, которого мы искали. Каждый узнал его по-своему, но в том, что это он, никто не сомневался. Мы сразу познакомились и забрали его. Или он нас забрал… Он ведь тоже искал и был на распутье - нужно ли кому То, что за ним стоит. Это был, как несложно догадаться, Игорь Николаев. За ним была Тайна, которую мы чувствовали. Причем, на тот момент мы не знали, что это Традиция, Школа.

И с того момента все пошло, как у влюбленных, когда все, что мешает, все дела отпадают, лишнее отсеивается и они хотят быть только вместе… Вместе, до абсурда - двадцать пять часов в сутки вместе. Так случилось и у нас. Вся группа была зачарована им... Началось удовлетворение жажды. В тот момент, когда мы встретились, мир преобразился и стал другим. У меня осталось такое впечатление ... Начались занятия. Делали мы что-то странное и непонятное, что называлось «Огненный цветок». Когда мы выходили с занятий, то не могли вспомнить, что же там говорилось. И у мужчин и у женщин внутри зашкаливало, - настолько высок был накал происходящего. Не на уровне слов, а на уровне переживаний. Это был совершенно новый уровень работы с собой. С сознанием ... Тогда совершенно непривычный для нас. Мы чувствовали, что соприкоснулись со знанием иного качества, тем, что наше сознание не может привычно переработать в более понятное и доступное логически ...