Борис Поломошнов - Химера воспитания Страница 50

Представим себе, что автор – Ваш покорный слуга — обладает таким неотъемлемым свойством Золотой Рыбки, как способностью выполнять любые мечты.

Только заслышав о мечте своего Читателя впасть в состояние полной гармонии себя с самим собой и с окружающим Миром, автор (он же – Золотой Рыб) стремительно подсуетился, и обзавелся изрядным запасом сильнодействующей дури.

По-научному называемой наркотическим средством.

Желали получить Счастье?

Извольте – готово!

Вам осталось только проглотить предоставленные Золотым Рыбом таблеточки или внюхнуть в себя соответствующие порошочки или вколоть себе в вену мутноватую дурь.

А дальше – одно сплошное наслаждение!

Состоянием.

Полной гармонии самого себя с окружающим Миром и с самим собой.

То есть Счастьем!

Хотите Вы этого?

Нет??!

Ну, Вы и привереда!

Что?!

Вы говорите, что и те люди, с которыми Вы постоянно общаетесь, тоже не хотят?!!

Да как вы все посмели??!

Автор (он же, напомним, – Золотой Рыб) изо всех сил напрягался, покупал втридорога – только чтобы побыстрее Вас ублажить – самую высококачественную и дорогостоящую дурь, а Вы теперь отказываетесь ее принимать вовнутрь??!

Да как Вы посмели??!!

Платúте немедленно неустойку.

С процентами.

По принципу: «Покупай или плати».

Чтобы неповадно было впредь глумиться над Золотым Рыбом.

Что, даже это не заставило Вас отказаться от Вашей затеи отказаться от предоставляемого Вам Счастья?

Но почему??!!!

Может быть, Вас пугают последующие ломки как неотвратимые последствия принимания внутрь наркотиков?

Так этот вопрос решить для Золотого Рыба – как два пальца растопырить веером – никаких проблем!

Получите столько доз, сколько Вам хватит для всей последующей счастливой жизни!

«Да потому», – ответите Вы, – «что для любого нормального человека при всем его страстном стремлении к обретению Счастья далеко небезразличен не только результат, но и процесс, которым этот результат достигается».

И тут с Вашими словами просто невозможно будет не согласиться.

Если процесс обретения состояния полной гармонии самого себе с самим собой и с окружающим Миром нас не устраивает, то и результат, обеспечиваемый таким процессом, нам не нужен.

Это – норма.

Иное – патология.

Не отягощенная же ею человеческая мысль настойчиво продолжает стремиться к Абсолютной Общечеловеческой Ценности.

Внедрением которой в сознание и в институированную социальную практику было бы оправдано существование и Химеры Воспитания, и Горгоны Идеологии, и Скунса Пропаганды, и Хорька Агитации.

Сегодня, после долгих и продолжительных скитаний в чащобе слов, призванных – как принято полагать – открыть заповедную дверь ко всеобщему процветанию и благоденствию Мир, называющий себя цивилизованным, сформулировал для себя новую панацейную – по его глубокому убеждению – триаду: Свобода; Демократия; Права человека.

Как мы видим, первое из них – это последнее из того, что осталось от некогда доминантного триумвирата добродетелей, доставшегося потомкам в наследство от Великой французской революции.

Изрядно ощипанная и потрепанная в арьергардных боях за самосохранение самой себя как одной из Абсолютных Общечеловеческих Ценностей, Свобода продолжает свой весьма извилистый и колдобистый путь к самоутверждению себя именно в таком качестве.

Изощренность ее в этом деле порой просто поражает.

Например, одна страна, признающая своим символом завезенную из-за океана статую Свободы, продолжает свою многолетнюю упорную борьбу за освобождение другой страны, называющей себя островом Свободы.

При этом каждая из них считает именно себя носителем и выразителем этой абсолютной ценности.

На самом же деле, бесценность Свободы как Абсолютной Ценности, по меньшей мере, значительно преувеличена.

И – более чем сомнительна.

В чëм мы с Вами имели возможность убедиться несколько выше.

Еще более сомнительной является драгоценность такой абсолютизированнойценности как Демократия.

И дело здесь даже не только и не столько в том, что с самого момента своего зарождения в древней Греции Демократия была исключительно рабовладельческой.

Да еще и – впридачу – эксклюзивной прерогативой мускулинного контингента.

Ведь, в конце концов, первое стало поправимым с момента ликвидации официального рабовладения в последних рабовладельческих странах Мира, каковыми – напомним – являлись США (вплоть до 1865-го года) и Бразилии (до 1888-го г.), – а второе – при распространении электорального права на прекрасную половину человечества.

Для справки: первыми избирательное право получили имущие женщины в Новой Зеландии в 1893 году и в Австралии – в 1902 году.

И лишь позже – в ряде европейских стран: в Великом княжестве Финляндском – в 1906 году, в Норвегии – в 1913 году, в Дании и Исландии – в 1915 году, в России – в 1917 году.

В Азербайджане и Канаде законодательно закрепленное право избирать и быть избранными в парламент женщины получили в 1918 году.

В 1919 году права голосовать и избираться в государственные и общественные институции добились женщины Германии, Нидерландов, Швеции, Люксембурга и Бельгии (в последней из названных стран – только на муниципальных выборах), в 1920 году – США, Австрии и Венгрии, в 1922 году – Ирландии, в 1928 году – Великобритании, в 1931 году – Испании.

С 1944 года избирательное право предоставлено женщинам во Франции, с 1945 года – в Италии, с 1947 года – в Болгарии, с 1948 года – в Бельгии (на общенациональном уровне) и Румынии, с 1952 года – в Греции, с 1962 года – в Монако, с 1971 года – в Швейцарии, с 1974 года – в Португалии, с 1984 года – в Лихтенштейне, с 2011 года – в Саудовской Аравии.

И все же самой опасной коррозией, неотвратимо разъедающей изнутри Демократию как социально значимую ценность, было и остается потворствование мнению.

А чаще – настроению – большинства.

Независимо от того, право оно или нет.

Этот изъян Демократии обнаружил еще две с половиной тысячи лет назад Гераклит Эфесский «Темный» (прозвище, данное ему теми людьми, кто склонен принимать глубину за темноту).

«Существует ли», – обращал Гераклит свой вопрос в не желающее слышать ничего, кроме собственного настроения большинство, – «безусловное доказательство того, что большинство всегда право, а противоречащий ему одинокий голос Человека всегда неправ?».

Ну и что можно ему ответить?

По существу?

Даже с высоты вполне современной – не-рабовладельческой и полигендерной Демократии?

А ничего.

Ведь вопрос-то по сути дела – риторический.

И если бы научные проблемы решались исключительно самым демократическимпутем, то есть, прямым и непосредственным голосованием участников обсуждения, то и по сей день Солнце для нас обращалось бы вокруг Земли.

К счастью для нас всех – людей – одинокий голос Человека не всегда и не везде оказывается подавленным и задушенным мнением и настроением подавляющего большинства.

Через триста лет после смерти Гераклита Полибию из Мегалополя удалось-таки (см. его «Всеобщую историю») подобрать адекватный термин для обозначения того конкретного абсурда, в который вырождается Демократия при ее абсолютизации: Охлократия.

То есть – власть Толпы.

Ведь Толпа не рассуждает.

Ей не свойственны ни сомнения, ни размышления, ни угрызения совести.

Ответственности за свои действия она не несет.

В этом ее привлекательность.

Для желающих получить «высшую форму Свободы – свободу от свободы» (см. чуть выше).

И в этом же ее чрезвычайная опасность.

Для Будущего.

Всех и каждого.

Кого коснутся последствия реализации настроения Толпы.

Фрагментом Толпы вправе становитьсякаждый человек.

Если сам того пожелает.

Это – вполне законное право.

Всех.

Без каких-бы-то-ни было исключений.

В полном соответствии с провозглашаемой и активно пропагандируемой сегодня социальной ценностью под названием Права человека.