Александр Лоуэн - Физическая динамика структуры характера Страница 53

XII. Истерический характер — 1

В главах IX–XI мы обсудили два типа характера, которые можно рассматривать как структуры со слабым Я. Они заслуживают такое название тем, что движение энергетического маятника, которое создает основу Я-восприятия, ограничено и он не закреплен в мозговом и генитальном функционировании. Эти типы характера можно назвать импульсивными, в противоположность типам характера, в которых преобладает блокировка аффекта. Кроме того, поскольку количество продуцируемой энергии в целом превышает способность к разрядке в работе или в сексе, оба этих типа часто испытывают приступы тревоги. В этой главе мне бы хотелось поговорить о другом типе характера, который отличается малой тревожностью, более или менее выраженным аффективным блоком и Я-структурой, закрепленной в установившейся генитальной функции.

Хотя концепция истерического характера была разработана в психоанализе позже, с истерией и ее симптомами работал еще Фрейд, и именно они привели его к созданию психоаналитического метода. Было бы интересно и ценно связать динамику истерии с биоэнергетической основой истерической структуры характера. Для этого прежде всего необходимо проанализировать психологию и биологию этой структуры.

Фенихел описывает проблему следующим образом: «Рассматривая механизмы истерии, следует иметь в виду, что ее особенности отражают конфликты между интенсивным страхом сексуальности и не менее интенсивным, но подавленным сексуальным влечением» (Fenichel 1945, р. 527). К этому надо добавить ряд особенностей, которые встречаются не только в случаях истерии, но и у других типов. «Истерический характер — это личность, склонная сексуализировать все несексуальные отношения, ей свойственна суггестивность, иррациональные эмоциональные вспышки, хаотичное, драматизированное и театрализованное поведение и даже обман, вплоть до экстремальной формы- истерических фантазий».

Что касается анализа характера на психоаналитическом уровне, то значительный вклад в понимание природы этого феномена внес Райх. Вот что он говорит об истерическом характере: «Самая выраженная его особенность — это явно сексуальное поведение в сочетании со специфической телесной подвижностью, которая носит отчетливый оттенок сексуальности. Связь японской истерии с сексуальностью известна давно. Женщин с такой структурой характера легко заметить по скрытому или не прикрытому кокетству походки, взгляда и речи». Основу этого характера «составляет фиксация на генитальной фазе инфантильного развития ее инцестуозной привязанностью». Райх классически интерпретировал это чрезмерно развитое сексуальное поведение: «Истерическому характеру свойственно сильное и неудовлетворенное сексуальное стремление, которое сдерживается генитальной тревожностью; он чувствует постоянное присутствие опасности, которая соответствует его инфантильным страхам. Изначальное инфантильное сексуальное стремление позже утилизируется, чтобы прочувствовать, как и прежде, природу и величину грозящих опасностей» (Reich 1949, pp. 189–191).

Те аналитики, которые хорошо знакомы с теорией и техниками Райха, легко различают этот тип. Однако, если динамика структуры не будет полностью проработана психологически или биоэнергетически, достичь глубинных изменений в структуре и функционировании невозможно. Позвольте мне подчеркнуть одну тонкость. Поведение истерического характера описано на основе исследований, проведенных двадцать, тридцать и более лет тому назад. Кроме того, европейская культура во многих отношениях отличается от американской. Кокетство, флирт, обольщение для нас нетипичны. Истерия, в том виде, в каком ее знали в 1890–1900 годах, когда Фрейд исследовал ее механизм, сегодня встречается крайне редко. Значительные перемены в нашей сексуальной морали изменили внешние проявления этого типа[8]. То есть ту структуру характера, которая была хорошо изучена в культуре, породившей психоанализ, нечасто можно встретить в нынешней практике. Речь идет о компульсивном типе, подробно описанном в психоаналитической литературе. Но если внешние особенности истерической структуры характера стали менее явными, то структура либидо, в сущности, осталась прежней. Рассмотрим конкретный случай.

Ко мне обратилась за помощью молодая женщина в возрасте чуть менее тридцати лет. Она жаловалась на то, что ее любовные отношения не развиваются. Она была замужем за молодым человеком, которого знала много лет, но их брак распался меньше чем за год. В последующие годы она предприняла немало попыток установить любовные отношения, но по тем или иным причинам все они потерпели неудачу. Один претендент оказался импотентом, другой был слишком молод, третий материально зависел от своей семьи и т. д. Она понимала, что здесь что-то не так, и по совету друга обратилась за профессиональной помощью. У нее была хорошая работа, она увлекалась танцами и не испытывала физического недомогания. Действительно, у пациентки не было явных симптомов, и ее жалобы носили общий характер.

Осмотр пациентки дал несколько интересных наблюдений. Больше всего бросалось в глаза, что средняя часть лица — нос и скулы — будто омертвели. Кожа, довольно туго натянутая и сухая, выглядела неживой. Глаза смотрели испуганно. Рот — узкий, губы выпячены. Плечи высоко поднятые, прямые и одеревенелые. Тонкие руки придавали плечам костлявый вид. Верхняя часть тела (выше таза) — узкая и сильно зажатая. Грудь — мягкая, но спина — очень ригидная. Цвет кожи этой части тела — белый. Нижняя часть (ниже таза), напротив, была мягкой и полной. Кожа здесь имела смуглый оттенок, а ноги были сильно волосатыми.

Строение тела позволяло сделать некоторые биоэнергетические интерпретации. Из-за диссонанса между верхней и нижней частью создавалось впечатление, что детский торс сидит на женском тазе. Нижняя часть выглядела сексуальной и зрелой, а верхняя была ригидной и зажатой. Шея и голова выражали глубокий испуг. Тонкие руки и костлявые плечи выглядели беспомощными, и это впечатление усиливалось, если пациентку просили сделать агрессивное движение, например что-нибудь взять или ударить по кушетке. Все это позволило предположить причину ее неудач в любовных отношениях. Отсутствие агрессии в верхней части тела говорило о том, что ее сексуальное поведение отличалось покорностью; она надеялась завоевать любовь мужчины и в то же время избежать того страха, который выражал ее взгляд. Такая установка никогда не позволяет реализовать надежду, не составляет исключения и данный случай. Пациентка поняла это сразу же, как только я об этом сказал, но ничего не изменилось. Она призналась, что в ее отношениях с людьми на работе тоже отсутствует агрессия и что она боится постоять за свои права.

При половом акте пациентка обычно достигала высшей точки, и, хотя степень удовольствия варьировалась в зависимости от обстоятельств, неудовлетворенности она не испытывала. Это связано с отсутствием тревожности и противоположно чувствам мазохистского характера. Она не хныкала и не жаловалась на свое состояние, только заметила, что часто устает после рабочего дня.

Общую картину дополняет анамнез. Пациентка была единственным ребенком в семье. Ее отец умер от туберкулеза еще до рождения дочери. Мать кормила ее грудью, но вынуждена была пойти на службу и отняла девочку от груди. Ребенок проплакал весь день, но на следующий начал с осать из соски без дальнейших протестов. Она некоторое время прожила с тетей, а затем мать забрала ее. В возрасте двух лет девочка переболела пневмонией. В три года ее отдали в католический монастырь. К этому периоду относится воспоминание о собаке, убитой вилами. Дисциплина в монастыре была очень строгой. Она много раз рассказывала мне о монахине, которая пыталась удушить ее, засунув во время купания ее голову под воду. Ей было одиноко, она тосковала по матери и часто болела.

Когда ей исполнилось семь лет, мать вновь вышла замуж и взяла девочку к себе. Моя пациентка боялась строгого и сурового отчима. Однажды в подростковом возрасте мать оставила ее с отчимом и уехала на лето. Девочка должна была вести хозяйство и ухаживать за отчимом. Пациентка рассказала, что он настоял на том, чтобы она спала с ним в одной кровати. Он не приставал к ней, хотя старался прижать ее к себе. Кузина обучила ее мастурбации. Она рассказала об этом матери, и та предупредила ее, что это ведет к пороку и безумию. После этого пациентка мастурбировала только после тщетных попыток бороться с собой и испытывая при этом сильную тревожность.

Домашняя жизнь не была счастливой. Мать часто ссорилась с отчимом, чаще всего из-за денег, но кроме того, из-за того, что ему хотелось собственных детей, а их не было. Однажды мать попыталась покончить с собой. Девочка боялась отчима и, хотя симпатизировала матери, всегда старалась завоевать именно его любовь и быть такой хорошей девочкой, какой хотелось ему ее видеть. В основном это проявлялось в необходимости во что бы то ни стало его умиротворить. Район, в котором она жила, отличался суровыми нравами, и девочка плохо уживалась с другими детьми. Не один раз случались ссоры с ними, ее били, и она не пыталась оказать сопротивление. Чувствуя, что бороться бесполезно, она всегда во время драки закрывала глаза и никогда не наносила удара.