Милтон Эриксон - Психотерапевтические этюды. Страница 55

Хаксли был осторожно, косвенным образом выведен из состояния транса простым внушением так сесть в кресле, чтобы вернуть себе физическое и умственное состояние, в котором он находился в момент решения глубже изучить состояние "глубокой рефлексии".

Хаксли немедленно проснулся и тут же заявил, что полон решимости испытать на себе состояние глубокого транса. Хотя это заявление само по себе говорило о глубокой постгипнотической амнезии, я привлек его внимание к обсуждению того, что может быть сделано. Таким образом, стало возможным упоминание некоторых пунктов его поведения в глубоком состоянии транса. Это не пробудило у Хаксли никаких воспоминаний, и то, как он говорил о некоторых моментах эксперимента, показало, что ничего сложного и нового, отличного от других субъектов, в его поведении в состоянии глубокого транса не было. Он так же ничего не мог сказать о подробностях своего поведения в состоянии гипноза, когда его повторно ввели в глубокий транс, как ничего не знал о них до этого внушения.

Затем у Хаксли развился более глубокий транс, во время которого я, избегая всяких персональных указаний, давал ему команды, направленные на то, чтобы у него возникла частичная, избирательная и полная амнезия (под частичной амнезией подразумевалась какая-то часть опыта, под избирательной -- амнезия относительно избранных, возможно, не связанных между собой моментов опыта), восстановление забытого материала, а затем потеря восстановленного материала. У него также появилась каталепсия, которая проверялась следующим образом: я удобно усадил его в кресло, а потом создал ситуацию, представляющую собой прямую команду встать с кресла (взять книгу, лежащую на столе, положить ее на вон тот письменный стол и сделать это немедленно). При этом оказалось, что Хаксли не может встать с кресла и не понимает почему. (Удобное размещение его тела привело к положению, которое должно было быть скорректировано, прежде чем он сможет встать с кресла, а в данных ему командах не было и намека на внушение такой коррекции.) Поэтому он продолжал беспомощно сидеть в кресле, будучи не в состоянии встать и не понимая причины этого.

То же средство использовалось при демонстрации перед группой медиков опыта с анестезией нижней части тела. Субъекта в состоянии глубокого транса осторожно усадили в кресло, ведя с ним при этом отвлекающий разговор. Затем был установлен раппорт между ним и другим субъектом, которого попросили поменяться с ним местами. Второй субъект встал, подошел к креслу, где сидел первый субъект, и остался беспомощно стоять, так как первый субъект обнаружил, что: 1) он не в состоянии двигаться и 2) потеря способности стоять привела к потере ориентации относительно нижней части его тела и к общей анестезии, хотя об анестезии в предварительном обсуждении гипнотического эксперимента вообще не упоминалось. Это незаметное использование каталепсии, не распознанное субъектом, -- наиболее действенное средство для углубления состояний транса.

Хаксли был удивлен потерей способности двигаться и удивился еще больше, обнаружив потерю ориентации относительно нижней части тела. Но в самое большое удивление повергло его наличие глубокой анестезии, которое я ему продемонстрировал. Он никак не мог понять всю последовательность событий. Он никак не связывал удобное размещение своего тела в кресле с незаметно индуцированной каталепсией с последующей анестезией.

Он вышел из состояния транса с сохранившейся каталепсией, анестезией и общей амнезией относительно всех ощущений в глубоком трансе. Он непроизвольно расширил команду и включил все ощущения во время транса, возможно, потому, что недостаточно четко слышал мои инструкции. Хаксли, сразу же переориентировался относительно времени, когда мы работали с глубокой рефлексией. Он затруднялся объяснить свое состояние неподвижности и выразил чрезвычайное удивление по поводу того, что он делал в состоянии глубокой рефлексии, из которого, по его предположению, он сейчас вышел, и что именно привело его к таким необъяснимым явлениям впервые за все время опытов. Он был очень заинтересован и, рассматривая нижнюю часть своего тела и исследуя ее руками, бормотал, что все это "весьма необычно". Он заметил, что может сказать о положении своих ног, только посмотрев на них, и что нижняя часть его тела, начиная с талии, неподвижна. Кроме того, он обнаружил, что у него наблюдается состояние анестезии. Он проверял это различными способами, прося меня подавать ему различные предметы, чтобы проделывать тесты. Например, он попросил меня положить ему лед на голую лодыжку, так как сам он не смог нагнуться. Наконец, после довольно продолжительного изучения, он повернулся ко мне и сказал: "Послушайте, вы выглядите спокойным и уверенным, а я нахожусь в большом затруднении. Из этого я делаю заключение, что вы как-то незаметно нарушили у меня ощущение собственного тела. Не является ли это состояние результатом гипноза?"

Восстановление памяти восхитило его, но он по-прежнему затруднялся в определении генезиса своей каталепсии и анестезии. Хаксли понимал, что для получения этого эффекта был использован какой-то диссоциативный метод, но не мог установить связь между положением своего тела и конечными результатами.

Дальнейшие эксперименты в состоянии глубокого транса вызвали у него визуальные, звуковые и другие типы идеосенсорных галлюцинаций. В одном из опытов я с помощью пантомимы изобразил, что слышу, как открывается дверь, и вижу, как кто-то входит в комнату, встаю, чтобы поздороваться, показываю на кресло, приглашая сесть, а потом поворачиваюсь к Хаксли -- выразить надежду, что он чувствует себя удобно. Он ответил утвердительно и выказал удивление по поводу неожиданного возвращения своей жены, так как считал, что ее не будет дома весь день. (В кресле, на которое я указал, любила сидеть его жена и я это знал.) Он начал разговаривать с ней и, очевидно, в своей галлюцинации слышал ее ответы. Я прервал Хаксли вопросом о том, откуда он может знать, что это -- его жена, а не гипнотическая галлюцинация. Он тщательно обдумал вопрос, а потом объяснил, что я не давал ему никаких внушений увидеть в галлюцинациях жену, что я так же, как и он сам, был удивлен ее приходом, что она была одета так, как оделась перед отъездом, и что раньше я ее не видел; следовательно, разумно предположить, что она была реальностью. После короткой паузы он вернулся к разговору с женой, очевидно, продолжая галлюцинировать ее реплики. Наконец, я привлек его внимание и сделал рукой жест, показывающий на исчезновение его жены. К своему полному удивлению он увидел, как его жена медленно исчезает. Тогда он повернул ко мне лицо и спросил, разбужу ли я его так, чтобы он полностью сохранил в памяти весь этот опыт. Я так и сделал, и Хаксли начал обсуждать все, что с ним происходило, делая какие-то специальные пометки в своем блокноте, записывая мои ответы на те вопросы, которые он мне задавал. Он удивился, обнаружив, что, когда попросил его проснуться с сохранением неподвижности и анестезии, он подумал, что проснулся, но состояние транса у него сохранилось.

Потом он решил продолжить работу со своим гипнотическим галлюцинаторным опытом, и поэтому были проведены самые различные эксперименты (с положительными и отрицательными визуальными ощущениями, звуковыми, вкусовыми, обонятельными и осязательными галлюцинациями, кинестетическими ощущениями, чувством голода, жажды, усталости, слабости, ожидания и т. д.). Он оказался весьма компетентньм во всех отношениях, и когда его попросили галлюцинировать подъем в гору в состоянии глубокой усталости, частота его пульса увеличилась на двадцать ударов. При обсуждении этих опытов он выдвинул предположение, что хотя отрицательную галлюцинацию легко вызвать в глубоком трансе, сделать это в состоянии легкого и среднего транса гораздо труднее, поскольку отрицательные галлюцинации чаще всего разрушают ценности реального мира. Так, при индукции отрицательных галлюцинаций он обнаружил, что мой силуэт расплывается в каком-то тумане.

Последующая работа с другими субъектами подтвердила и этот результат. Раньше я не исследовал этот эффект, возникающий при индукции отрицательных галлюцинаций в легком и среднем трансе.

Тут Хаксли вспомнил идентификацию номеров страниц в легком состоянии транса во время исследования гипермнезии и попросил, чтобы его подвергли таким же тестам в глубоком гипнозе. Вместе с ним мы осмотрели библиотечные полки и выбрали несколько книг, которые, как был уверен Хаксли, он не трогал уже в течение двадцати лет. (Оказалось, что одну из них он не читал никогда, а остальные пять действительно прочитал очень давно.)

В глубоком трансе, закрыв глаза, Хаксли внимательно слушал, как я, наугад открыв книгу, прочитал шесть строк из выбранного параграфа. В некоторых книгах он указывал номер страницы почти сразу же, а потом галлюцинировал эту страницу и начинал "читать" ее с того момента, где я останавливался. Кроме того, он указывал и повод, по которому когда-то читал эту книгу. Он вспомнил, что две книги он рецензировал пятнадцать лет назад. В двух других он затруднился дать правильный номер страницы и назвал его только приблизительно. Он не смог галлюцинировать напечатанный текст и мог только дать краткое содержание страницы, но в сущности оно было правильным. Он не мог сказать, когда читал эти книги, но полагал, что это было более двадцати пяти лет назад.