Клу Маданес - Стратегическая семейная терапия Страница 55

Белсон: Думаю, вы приходите в себя, все возвращается на круги своя. Вот что сейчас происходит……

Терапевт дал понять мужу, что тот добьется больших успехов, если научится в открытой форме предъявлять свои требования жене, вместо того чтобы, замкнувшись, ждать проявлений внимания с ее стороны, как в пору его депрессии.

Пятое интервью

Присутствующая на этой сессии жена сообщила, что успехи мужа на работе за минувшее время неизмеримо выросли, а также что он был бодр и даже сумел внести кое-какой ощутимый вклад в свою область. Муж старался сбавить степень ее похвал, досадливо бормоча, что дело не спешит меняться в лучшую сторону. Терапевт в ответ заметил, что между ними, как видно, существует недопонимание, они нуждаются в новых способах проверки своих коммуникаций. Затем мужу было дано предписание, согласно которому в течение наступающей недели он трижды должен представляться безответственным и неадекватным. Жене вменялось в обязанность угадывать, когда муж притворяется, а когда действует по искреннему побуждению. Муж протестовал, предложение терапевта казалось ему крайне нелепым, но потом все-таки нехотя согласился. Таким образом, когда муж начинал выглядеть безответственным и неадекватным, жене оставалось теряться в догадках, на самом ли деле он так себя чувствует или всего лишь выполняет указание терапевта. Ожидалось, что в таких условиях она уже не сможет обращаться с ним как обычно, следуя привычным для себя паттернам взаимодействия.

Шестое интервью

Жена: Если мне не изменяет память, он ни разу не поплакался за последнюю неделю.

Белсон: Вы имеете в виду всю неделю?

Жена: Совершенно верно. И никаких трех раз из шести…… (Смеется.)

Муж: Откровенно говоря, я, кажется, достиг той точки, где дело касается уже такой внутренней реализации, которую никто не сможет проделать за меня. Я должен вкалывать, вкалывать и вкалывать, платить долги, пока не одолею эту чертову проблему. Мне кажется, вся мировая терапия не в состоянии мне помочь, только я сам должен с этим справиться. Я до полуночи торчал вчера на работе, до полуночи, даже до половины первого.

Белсон: Вы имеете в виду, что за всю неделю он ни разу не посетовал на то, что вынужден один биться над своим делом, не поплакался, не показал вида, как удручен и прочее, и прочее, и прочее?

(Жена отрицательно качает головой. Пауза.)

Белсон: Я испытываю нечто вроде разочарования. Нет, мне необходимо поговорить с коллегами. (Белсон поднимается со стула и выходит из комнаты, чтобы посоветоваться с супервизором, который сидит за односторонним зеркалом.)

(Муж и жена смеются.)

Жена (мужу): Он разочарован. Дело движется не так, как ему хотелось бы.

Терапевт сделал вид, будто разочарован тем, что пациент не выполнил его инструкций. Вряд ли нужно подчеркивать, что на самом деле он, конечно, испытал глубокое удовлетворение, ибо цель терапии была достигнута. Муж ни разу за неделю не прибегнул к своему обычному нытью, не посетовал на то, что дела не трогаются с места, не расстраивался по пустякам, а взамен всего этого упорно трудился. К тому же, он заявил, что достиг границ той самой «внутренней реализации», которой отныне должна стать его работа. Директива, требующая симулятивного возврата к симптоматическому поведению, нередко сопровождается инсайтом, при котором человека внезапно осеняет догадка, что именно «в действительности» предстоит ему сделать, и немедля. В данном случае именно работа была тем, чем следовало заняться в первоочередном порядке. Однако для терапевта еще не настало время почивать на лаврах. Отказываться от дальнейших требований симулятивного проигрывания симптома было рановато.

Терапевт посоветовался с супервизором. Раз муж избежал игры в безответственность и неадекватность в домашних условиях, предложила супервизор, он должен попробовать выполнить это задание прямо на сессии. Терапевту в данном случае следовало не только самому критиковать качество его исполнения, но и поощрять критику со стороны жены. Традиционное для этой супружеской пары взаимодействие сводилось к тому, что муж, как правило, жаловался на свои проблемы, а жена всячески старалась поддерживать и подкреплять его. В ситуации игры все в корне менялось: муж изображал свое обычное недовольство, а жена подвергала его критике за то, что он якобы делает это недостаточно реалистично. Имплицитно подобный характер взаимодействия предполагал тот факт, что муж не в состоянии предъявить себя в качестве безответственного и неадекватного субъекта, поскольку на самом деле таковым не является.

Белсон: В чем конкретно проявляется его ответственность в работе? Его это вообще волнует?

Жена: Да, и весьма ощутимо. Прошлой ночью он завершил кодирование и систематизацию бумаг, работал прямо до полуночи…… Дошел до последних букв алфавита — X, Y, Z. Это значит, что он сделал еще один, очень значительный, шаг, чтобы выйти из этой ситуации.

Белсон: Иными словами, как профессионал, он наконец становится более ответственным? Да?

Жена: Да, судя по всему, вы можете так сказать. (Смеется.)

Белсон: Но все-таки, на мой взгляд, это очень серьезное упущение: вы не сделали того, что предполагалось, относительно тех трех раз. (Белсон напоминал о своем прошлом задании.)

Жена: Каких трех раз?

Белсон: Ну, предполагалось, что вы должны были… когда вам неизвестно…

Жена: О-о!

Белсон: Мне бы хотелось сейчас кое-что сделать… Я уверен, что вы относитесь к числу людей, которые знают толк в шутке и ценят игру.

Муж: Ценят что? Игру?

(Жена смеется.)

Белсон: Да, думаю, что это именно так…… Надо признаться, сначала я ошибся в вас. Мне показалось, вы оба очень серьезные, но теперь я вижу: вы обладаете хорошим чувством юмора. И я собираюсь попросить вас дать волю этому чувству прямо сейчас, здесь, в кабинете.

(Муж смеется.)

Белсон: Мне бы хотелось, чтобы вы поговорили с женой. И чтобы вы сделали это именно так, как не захотели сделать на прошлой неделе. От вас требовалось в течение трех раз быть как можно более убедительным, чтобы жена не смогла разобраться, действительно ли вы печетесь о своих делах или только делаете вид, пребываете в расстроенных чувствах или нет, понимаете? Я предлагаю вам осуществить наш замысел сейчас. Поговорите с ней в течение пяти минут о вашей работе, вашем офисе, как если бы вы были ужасно расстроены, хотя на самом деле ничего похожего на это не испытываете. И будьте убедительны.

Муж: Сказать ей, что я расстроен.

Белсон: Да, но я прошу вас быть убедительным.

Муж: Хорошо. (Пауза.) Я чувствую к себе почти отвращение из-за секретарши, в которой так ошибся. Я полагал, что за те деньги, которые решил платить (и заплатил ей сполна, поскольку она все-таки неглупа и способна учиться), я получу человека с опытом, которого не надо будет натаскивать. Я страшно зол на себя за это подспудное желание кого-то воспитывать, учить. Она ничего не соображает ни в финансах, ни в юридической стороне дела… …

Белсон: Нет, нет. Тема должна быть такой, чтобы ее можно было трактовать как правду, а может быть, и нет. Вы должны столкнуться с чем-то, что выглядит вполне правдивым. Проблема с секретаршей — это не совсем то: ваша жена уже посвящена в нее. Вы знаете, что это правда, и она знает тоже. Понимаете, о чем я говорю?

Муж: У меня столько всего происходит разного, и на самом деле хватает такого, на что можно пожаловаться.

Белсон: Найдите что-либо, что может быть правдой, а может и не быть. О чем ваша жена не знает.

Жена: Между прочим, я не собираюсь верить всякой ерунде только из-за вашей инструкции. Я прекрасно понимаю, что он фальшивит.

Муж: В чем, по-твоему, я фальшивлю?

Жена: Ты фальшивишь, когда говоришь, что расстроен.

Муж: Ты права. Я не вижу причин для расстройства. Я на самом-то деле ничем не расстроен.

Утверждение типа «Я на самом-то деле ничем не расстроен» как раз и являлось той искомой целью, на которую было направлено задание терапевта, предписывающее мужу симулировать одно из проявлений его симптома.

Жена: Что, собственно, предполагается — он на самом деле не чувствует себя, как говорит, а лишь хочет казаться, будто испытывает эти чувства, так?

Белсон: Совершенно верно. Так что, когда в течение недели он заводит об этом разговор, вы никогда не бываете полностью уверены, действительно ли его слова так много для него значат или, напротив, не значат ничего.

Муж: Нет, это невозможно. Я…… я…… я считаю это невозможным.

Белсон: Посмотрите на себя, вы только что улыбались, значит, можете.

Муж: Но я не знаю, черт возьми, что должен делать.

Белсон: Давайте попытаемся, примеримся, и там увидим.

Муж: Попытаемся что? Что я должен делать? Я даже не знаю, с чего начать.

Белсон: Начните и все поймете. Я хочу, чтобы вы поняли, насколько для вас самого омерзительно, что вы не делаете ни того, ни другого. Вы сами знаете.