(ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР - Русское правоведение: «юридическая чума» на Руси — вылечим Страница 60

•  нравственно-этические пороки в исторически сложившейся культуре всех стран распространены достаточно широко и выражаются в разного рода антисоциальной и антибиосферной деятельности людей (как индивидуальной, так и массовой), которая не может быть подавлена инициативными усилиями самодеятельных героев-одиночек вопреки тому, как это рекламирует голливудский кинематограф;

•  государственность как система управления на профессиональной основе делами общественной в целом значимости на местах в и пределах государства — безальтернативно необходима при достигнутом качестве развития культуры обществ и личностной культуре психической деятельности подавляющего большинства населения, а работа в ней множества людей требует стандартизации организационных процедур и управленческих действий.

Кроме того, на Руси есть специфика, издревле отличающая нашу региональную цивилизацию от всех прочих региональных цивилизаций планеты. Эта специфика состоит в том, что многонациональный русский люд на протяжении всей памятной истории мало интересовал вопрос о законности принимаемых теми или иными властителями решений; его интересовали два совершенно иных вопроса:

•  во-первых, насколько эти решения соответствуют интересам народа как таковым?

•  во-вторых,

 →  если ответ на первый вопрос положительный, то насколько эти решения эффективны в аспекте достижения заявляемых властью целей? — в этом случае законность либо незаконность решения интереса вообще не представляет;

 →  если ответ на первый вопрос отрицательный или не определённый (внутренне противоречивый), то как просаботировать исполнение решения власти, по возможности не вступая с нею в открытый конфликт и с минимальным ущербом для себя? — в этом случае, незаконность решения представляет некоторый интерес, поскольку даёт право саботировать принятое решение со ссылками на действующие законы.

И требования, предъявляемые людом к власти и властителям всех уровней персонально, дополняют эти вопросы и ответы на них:

•  во-первых, власть в целом и каждый из властителей разного уровня персонально обязаны работать на достижение праведных целей, пусть даже сами они в чём-то и согрешают под воздействием потока событий, порождаемых неправедным миром;

•  во-вторых, власть и властители персонально обязаны быть результативными (эффективными) в достижении праведных целей;

•  в-третьих, вырабатываемые ими законы и правоприменительная практика должны обеспечивать реализацию первого и второго требований, и потому законодательство само по себе ничего в жизни общества не значит и не является социальной ценностью без подчинения его и правоприменительной практики на его основе первым двум требованиям[434].

Эта триада русских требований к власти в целом, к властителям персонально, к законодательству и правоприменительной практике на его основе — в её полноте в большинстве случаев не осознаётся в лексике даже самими русскими.

Тем не менее эмоциональная реакция русского человека на несоответствие власти этим требованиям полностью соответствует представленной триаде — это самоосвобождение русского от обязанности подчиняться неправедной власти и от обязанности соблюдать действующее законодательство: либо вообще, т.е. не взирая на угрозу наказания, либо в той мере, в какой несоблюдение законодательства представляется безнаказанным (иллюзорно либо жизненно состоятельно — не имеет значения).

•  При этом слабая стратегия неприятия неправедной власти выражается в том, что толпа, действуя по принципу «им можно — и нам тоже можно», уходит в ещё бо́льшую неправедность, чем та, что свойственна власти, и это делает невозможным существование неправедного режима.

•  Сильная стратегия неприятия неправедной власти выражается в том, что люди начинают думать, проявлять осмысленную волю, что в конечном итоге приводит к становлению режима, деятельность которого позволяет преодолеть кризис неправедного властвования и его последствия и обеспечить на некоторое, более или менее продолжительное, время развитие Русской многонациональной цивилизации в соответствии с триадой требований к власти, выражающей наши цивилизационные идеалы. При этом прошлый криминалитет в большинстве своём социализируется, переставая быть криминалитетом в новом режиме жизни общества.

Поскольку представленную выше триаду требований мало кто может выразить внятно в лексических формах, а власть на протяжении веков приверженностью к праведности не отличается, то в большинстве случаев осознаётся только игнорирование русскими законодательства или его массовое попрание. И это осознаётся и оценивается как «правовой нигилизм» в их большинстве теми, для кого первые два требования к власти и властителям персонально не проистекают из их совести, а остаются неведомыми либо представляются надуманными[435].

Такое отношение к кодифицированному праву и юридической системе в целом, господствующее на Руси на протяжении веков, воспринимается рабами-невольниками юридической системы Западной региональной цивилизации и отечественными юристами, взращёнными в традициях западной юридической школы, как неоспоримое выражение дикости, т.е. нецивилизованности подавляющего большинства населения страны.

При взгляде же с позиций русского мировоззрения тупое следование закону, особенно в ситуациях, когда закон в большей или меньшей мере неадекватен ситуации, и тем более в ситуациях, когда следование закону влечёт за собой неоспоримый вред общему благу в силу особенностей ситуации или выражения в законе кривды, — что характерно для «цивилизации права» — явное и неоспоримое выражение идиотизма[436], бессовестности и бесстыжести.

Чтобы разрешить этот спор цивилизаций, необходимо рассмотреть вопрос о соотношении законодательства и нормального порядка применения законов в жизни общества и произвола в реализации полной функции управления в жизни общества. Но это невозможно без опоры на достаточно общую (в смысле универсальности применения) теорию управления (ДОТУ) и без соотнесения ДОТУ с жизненными потребностями общества и людей, его составляющих, и объективными возможностями их праведного удовлетворения.

Если смотреть на жизнь с позиций достаточно общей (в смысле универсальности применения) теории управления, то все процессы, за исключением объемлющей всё Вседержительности Божией, протекают как частные процессы в русле совокупности их объемлющих процессов. И процессы взаимодействия частного процесса с его объемлющими процессами во многом определяют характер течения самого́ частного процесса, а в ряде случаев носят решающий характер. Это общее положение касается общественно-экономических формаций в нашей цивилизации — как локализованных в пределах того или иного государства, так и человечества в целом.

(Рис. 1. Взаимная обусловленность частных управленческих задач в ходе реализации концепции устойчивого развития.)

Соответственно концепция управления, альтернативная библейской кривде, должна основываться на объективных закономерностях всех шести категорий в их взаимосвязи. Практически это означает, что государственное управление и общественная самодеятельность — в каждом регионе государства, обладающем физико-географическим своеобразием[437], — должны взаимно дополнять друг друга в циклике решения частных управленческих задач государственного управления, представленной на рис. 1 слева. Ещё раз подчеркнём, что кроме частных задач, замкнутых в цикл, представленный на рис. 1, есть и общая управленческая задача государства, которая затрагивает каждую из частных задач в их циклике: это — интеграция самодеятельности общественных организаций и граждан персонально в русло этой циклики на каждом её этапе.

Рис. 1 нуждается в пояснениях. В каждом регионе, обладающем физико-географическим своеобразием, интегральный биосферно-экологический показатель — распределение земель между: 1) заповедными зонами с первозданной природой, 2) зонами, в которых природная среда доминирует, но имеет место эпизодическое воздействие цивилизации, 3) сельхозугодьями, 4) населёнными пунктами и 5) промышленными ландшафтами. Реальная структура землепользования может допускать дальнейшее наращивание в регионе хозяйственной деятельности и численности населения, а может требовать их сокращения и коррекции структуры в интересах оздоровления экологии и поддержания устойчивости биосферы, без которой человечество жить не способно, будучи её частью. В анализе проблематики биосферно-социального взаимодействия можно последовать подходу, предложенному в 1974 г. греческим архитектором К.А.Доксиадисом[438]. Он предлагает шкалу градации ландшафтов, включающую 12 типов, каждый из которых характеризуется степенью угнетения цивилизацией естественно-природных ландшафтов: от первозданной природы до техносферного ландшафта без каких-либо самовоспроизводящихся природных биоценозных включений. Некоторые из 12 предлагаемых им типов могут включать подтипы.