Владислав Лебедько - Хроники Российской Саньясы Третий том Ведьмы и женщины-маги Страница 8

Май 2001 г.

Наталья: Мне самой любопытно, что вас могло заинтересовать. Моя судьба, как мне кажется - это судьба обычной женщины, выросшей в советское время.

Влад: Судьба не бывает обычной, и мне кажется, что как раз в вашей судьбе есть главы, достойные внимания читателей этой книги. Давайте о них и поговорим.

Н: Все складывалось достаточно постепенно. Не было какого-то крутого поворота. Интерес к иному мировоззрению, чем то, что прививалось в школе, институте и так далее, появился у меня с детства, потому что мы с родителями в то время жили в Забайкалье, в Чите. Так уж получилось, что я росла на китайских сказках. Через них пришел интерес к восточной культуре и, впоследствии, философии.

Уже потом, когда мы переехали на Украину, возник интерес к Индии.

В: Почему именно к Индии?

Н: Может быть потому, что когда-то в то время мне попалась книжка об Упанишадах. Она называлась "Хитападеша". Это тоже сказки. Другой доступной литературы в то время почти не было. Потом, уже в юности я стала увлекаться хатха-йогой. Это был уже не просто интерес, а довольно серьезное увлечение. Правда все это тогда было подпольно.

В: Это были какие-то подпольные группы?

Н: Да. Это было начало семидесятых. Занимались на каких-то квартирах, - ну, в общем, как и все такое в то время. Потом я приехала в Питер. Затем появились дети и некоторое время мне было вообще ни до чего... Правда, еще я не сказала, что я еще на Украине пыталась погрузиться в христианство, именно православное. Интерес вызывало все запретное, именно поэтому было желание глубже изучить все это. Хотя изучить все это, - и христианство и йогу, действительно глубоко тогда было очень трудно, - почти не было ни литературных источников, ни реальных людей, которые владели бы этими вопросами, поэтому на деле все получилось достаточно поверхностно.

В: Дело ведь не только в глубине изучения, но и в желании, устремлении.

Н: Возможно. Так вот, после того, как дети мои чуть подросли, желание мое и увлечение снова начали воплощаться. Это уже в Питере. Это опять-таки подпольные группы - довольно много тогда было перепробовано, трудно даже все перечесть.

В: Ну, то, что оставило наиболее глубокий след.

Н: Прежде всего это Антоновские группы. И сам Владимир Антонов часто появлялся у нас на занятиях, а вели, в основном его ученики. Параллельно были еще экстрасенсорные группы, та же хатха-йога, - даже приезжали какие-то Учителя из Индии. Очень мне был интересен суфизм, долгое время я общалась с одним замечательным человеком, Игорем Мальским, который тогда писал очень интересную книжечку по этому вопросу. Беседы с ним очень помогли в то время.

А позднее все свелось к тому, что в голове у меня образовалась невероятная "каша" от смешения самых разных знаний. И разгребать всю эту смесь было некому.

Поэтому, в какой-то момент я бросила все, чем занималась. Я поняла, что все то, чем я занималась было очень поверхностно.

В: Вы переживали это, как какой-то кризис?

Н: Конечно! То, чему я посвятила достаточно много лет, оказалось почти бессмысленно и не нужно.

В: Не нужно, - то есть не востребовано, или не нужно - неинтересно?

Н: Неинтересно, потому что поверхностно, а как дойти хоть до какой-то глубины, было непонятно. Как раз востребовать все это было несложно - желающих смотреть на разные фокусы и ходить по горящим угольям, заниматься всяческого вида колдовством и экстрасенсорикой было довольно много, впрочем сейчас их даже еще больше.

В: А вы могли таким вещам обучать?

Н: Да, кое-что я умела сама и могла научить желающих. Но, повторяю, идти дальше в эту сторону я не хотела, так как не видела смысла.

В: Когда этот кризис произошел?

Н: Лет десять - двенадцать назад.

В: То есть, как раз в разгар послеперестроечного времени, когда вся эта экстасенсорно-магическая братия начала появляться на широкой публике. И книжки первые пошли, - помните, - Мартынов, Шри Ауробиндо?

Н: Да, но меня это уже не привлекало. Однажды мы с мужем гуляли по Петроградской и в одном книжном магазинчике мой взгляд упал на книгу некого Шри Махарши, которая стоила по тем временам бешеные деньги - рублей девять, по-моему, - я открыла ее на одной из страниц и прочитала: «...если ты хочешь познать мир, то познай сначала самого себя, а потом уже задавай вопросы, если они останутся». Я купила эту книжку и когда прочитала, поняла, что, собственно, купила я ее ради одной этой фразы, - чего-то еще мудрого я там не нашла.

Потом прошло года два. И тогда появилось Рейки. Только после того, как я туда пришла, вся каша, которая сложилась у меня в голове, начала постепенно разгребаться.

В: Каким образом?

Н: Практика, практика, практика... Отбрасывание всего лишнего и ненужного-

Вот собственно и вся внешняя канва моей судьбы. Я уже девять лет в Рейки, мне это не надоело до сих пор.

В: Почему именно Рейки послужило выходу из кризиса и тому, что в вас все упорядочилось?

Н: Тут нужно уже пояснять, что такое Рейки.

В: Давайте попробуем. У большинства людей, слышавших это слово представление примерно такое, что кто-то кому-то накладывает руки на разные части тела, "течет" некая "энергия", за счет чего организм в некотором роде исцеляется. То есть, преобладает представление о Рейки, как о разновидности целительской деятельности.

Н: К сожалению да, именно так многие и представляют себе Рейки. Хотя, когда я начинала учиться, моя система представлений была подобной. Я представляла, что я накладываю руки на человека и что-то в нем происходит, гармонизируется.

В: При этом, чтобы грамотно накладывать руки и что-то при этом действительно происходило, нужны разные степени инициации.

Н: Без инициации это, к счастью, не работает.

Очень сложно описать словами, что же при этом происходит. Да, начнем с того, что Рейки работает действительно, как целительская практика. Лично мне оно позволило освободиться от многих довольно запущенных и серьезных заболеваний. Моим близким - тоже. Но, Рейки все таки не только и не столько целительство, сколько духовный путь, хотя большинство людей зацикливается и останавливается только на целительском аспекте. И, в принципе, этого вполне достаточно тому, кто хочет только оздоровления организма. Мне хотелось большего. Меня тянуло в области изменения картины мира, творчества, нахождения смысла, постижения себя. Рейки дает эту возможность.

В: Все-таки мне пока непонятно следующее: до вашего кризиса, вы прошли, пусть, как вы говорите, неглубоко, через несколько видов практик, в которых так или иначе затрагиваются ценностные и смысловые струны жизни. И в йоге, и в Антоновской системе были возможности для таких сущностных постижений, для духовного развития.

Н: Тогда нужно достаточно точно определиться со словами «духовное развитие», потому что многие люди понимают их по-разному. Я не хочу брать на себя ответственность в точном определении этих слов.

В: Давайте тогда будем говорить не о точных определениях, а о вашем опыте, о вашем восприятии.

Н: Во-первых, я думаю, что духовность никак не связана с накапливанием какой-то информации, тем более информации из книг. Всякие религиозные догматы не имеют отношения к духовности. Духовность, это когда Дух присутствует во всех проявлениях твоей жизни, присутствует во всех отношениях между людьми, причем, чем ближе люди, тем в большей степени. Не так уж сложно помочь в каком-то вопросе человеку постороннему и при этом напрочь вытеснять все, что происходит в твоей собственной семье, где, например, полный разлад и непонимание.

В: Как это проявляется в вашей жизни?

Н: Очень просто, с самых азов. Для меня очень важно налаживать глубокие, искренние и доверительные отношения с близкими мне людьми, не закрывать глаза на то, что неприятно во мне для других. Это ежедневная, достаточно скурпулезная внимательная работа. Именно работа, потому что в отношениях легко выйти на какие-то стереотипы, соскочить с обнаженного нерва глубины и доверия, поэтому в этих отношениях я стараюсь сколько возможно держать внимание на пределе активности. Это не всегда получается, что переживается тяжело и дает толчок к новому качеству отношений. Мне кажется, что мне удается вкладывать дух, духовность, в мои отношения с близкими, с детьми, с родителями. А было время, когда в моей семье возникали серьезные проблемы разобщенности и непонимания.

В: Что дальше? Я имею в виду - за отношениями?

Н: Умение ценить это все, не вмешиваться в жизнь других людей. Не причинять людям "добра", то есть, собственно, того, что ты считаешь добром для них.

В: Расшифруйте поподробнее.

Н: Когда я смотрю с позиции своего опыта на какие-то ситуации, возникающие у моих детей, я вижу как, например им нужно поступить, чтобы все прошло гладко. Но, в тоже время я знаю, что если они не переживут то, что будет результатом их собственного выбора, если они не переживут своих собственных ошибок - они ничему не научатся. И вот умение вовремя остановиться и не заставить их прожить мою жизнь вместо их собственной - это как раз и есть «не причинение добра».