Свободная. Знакомство, свидания, секс и новая жизнь после развода - Лора Фридман Уильямс Страница 9

освобождает, и сковывает. В хорошие дни я бывала в ступоре, в плохие — в депрессии, и так месяц за месяцем. Но сейчас замечаю проблеск возвращения к жизни. Это и физическое ощущение, и внезапное осознание себя как личности. Цельной личности, а не только матери, жены или покинутой возлюбленной. Все они есть во мне, но я сама — гораздо больше. Это напоминает встречу со старым приятелем. Преисполненная благодарности, предвкушаю, что ждет меня впереди.

Уверена, что несколько часов назад Джек умчался на своем мотоцикле, но все равно запрыгиваю в машину и возвращаюсь в город. Кажется невозможным, что человек, выдернувший меня из долгого глубокого оцепенения, — всего в десяти минутах езды отсюда. Въезжаю на опустевшую парковку отеля. Компания, проводившая в городе выходные, уехала. На месте, где стоял мотоцикл, теперь один раскаленный бетон. Я разом испытываю разочарование и облегчение: не знаю, что сделала бы при встрече с ним, я просто хотела убедиться, что он и правда существовал. Вздохнув, еду домой — к очередному летнему дню, к дочери и человеку, который все еще мой муж.

Глава 3. В поисках мужчины, повсюду

В понедельник мне кажется, что субботнее секс-приключение с тем же успехом могло случиться в другой жизни. Зато подруги наверняка придут в восторг: они столько месяцев видели меня глубоко печальной. По очереди обзваниваю их и без устали хвастаюсь своей великой победой — от решения нарядиться и выбраться куда-нибудь до выезда с парковки и возвращения домой. Мне приятно об этом рассказывать: настоящая история успеха вместо привычного нытья. Подруги слушают благодарно: требуют подробностей, ахают в нужный момент и восхищаются моей смелостью. Разговор с Тиной в фейстайме — полный триумф. Я сообщаю, что не просто надела по ее совету то самое платье и пошла флиртовать, но еще и переспала с незнакомцем. Сидя у костра на пляже, Тина с мужем в ответ кричат: «Мазл тов! — и, сияя от гордости, поднимают за меня бокалы с мартини. — Мы знали, что у тебя получится, мамочка». Можно подумать, я только что осуществила мечту всей жизни.

Радость друзей трогает. Хотя мой путь внезапно и резко вильнул в сторону, они не осуждают меня и не забрасывают оценочными суждениями. В самом начале разлада с Майклом я объявила, что с большой вероятностью мы снова сойдемся, так что при мне не стоит высказываться о нем негативно. Кэтрин попросила ее сориентировать: «Ты только скажи, чего хочешь — уйти от него или остаться, и я найду для этого весомую причину». Маре я сообщила новости в «Старбаксе» — кажется, ради меня она пропустила важную встречу. Она немедленно заверила: если я приму Майкла обратно, сама Мара и другие подруги меня поддержат. Жаклин прислушалась к моей просьбе не отзываться о нем плохо, но продолжила строчить ему гневные сообщения: как он только посмел причинить мне боль! Часы напролет мы сидели в гостиной Джессики вместе с Джен и Лорен: подруги слушали, задавали вопросы и держали меня за руку. Если я злилась на Майкла, они поддакивали, но в остальном проявляли сдержанность, и я видела, как их губы сурово сжимаются в ниточку. Джоанна и Стефен сводили меня и детей в наш любимый ресторан с димсамами. Стефен поинтересовался, стало ли мне лучше на безуглеводной диете, на которую я села за пару недель до крушения брака. Бросив на него недоуменный взгляд, я ошеломленно переспросила: «Стало ли мне лучше?» — и мы оба хохотали до слез, до того абсурдно прозвучал вопрос. Джули, жившая в Чикаго, каждый день слала мне сообщения с милыми эмодзи, извиняясь, что не может быть рядом, но постоянно напоминая, что думает обо мне.

Я ощущала вибрации их любви и восхищалась тем, что друзья приняли мое горевание как есть, не вмешиваясь. Они предлагали мне утешение, объятия и бумажные салфетки, а не советы, понимая, что я сама должна разобраться. Теперь, когда делюсь с ними своей дерзкой историей, они изящно меняют курс: поддерживают, восторгаются тем, что я так быстро вышла из парализующего ступора, осыпают похвалами за храбрость. Они шутят, что я каким-то чудом рванула вперед, что трагедия моего падения, а затем восторг подъема — это сюрприз и волшебство одновременно, и этому позавидовал бы кто угодно, только не друзья — ведь они так сильно меня любят. Несмотря на это, я прекрасно осознаю, что моя реальная обыденная жизнь идет своим чередом и в настоящий момент она довольно невзрачная. Я все еще злюсь на Майкла, нежна с Джорджией и в равной степени напугана еще недавно ясным будущим, которое теперь окутано туманом и жалким одиночеством. После дерзкого субботнего полета я приземлилась на свой маленький клочок земли и уверена, что это все было лишь случайностью и, скорее всего, больше со мной не повторится.

* * *

К среде молниеносный ночной полет только подчеркивает нынешнее падение: я вернулась к рутине материнства и жалею себя куда больше, чем чуть-чуть. Какая глупость — рассчитывать, что Джек станет № 1 из длинного списка мужчин в моей постели. Спускаясь с высоты первого за бог знает какое время оргазма, легко было искриться надеждой на счастье. Теперь же, в глухой повседневности, я чувствую себя брошенной и Майклом, и собственным пробудившимся «я».

Мы с Джорджией гуляем по рынку — это часть фермы, куда дочка ходит в дневной лагерь. Мы заглядываем сюда каждый день, чтобы вдохнуть аромат свежеиспеченного хлеба и побаловать себя мороженым. У салат-бара замечаю мужчину, вроде бы знакомого. Он успевает поймать мой взгляд и вернуть его, пока мы соображаем, знаем ли друг друга. Он старше меня лет на десять: козлиная бородка с проседью, вокруг глаз глубокие морщины, из-под коротких рукавов футболки видны татуировки. Прищуриваюсь, пытаясь вспомнить его, но приходится последовать за Джорджией, которая несется прямиком к салат-бару, навстречу незнакомцу.

— О, Джонни! — громко восклицаю я. Какое облегчение: наконец-то вспомнила.

— Привет, Лора, я так и думал, что это ты. Сколько лет, сколько зим.

Мы тепло улыбаемся и слегка обнимаемся. Много лет назад, когда мы с Майклом затеяли в доме ремонт, Джонни был подрядчиком. Работал у нас несколько недель, а однажды явился часов в девять вечера. Из окна его пикапа выглядывала немецкая овчарка. Он объяснил, что хочет посмотреть на наружное освещение после наступления темноты, поэтому мы включили фонари и стояли на улице, пока мой сын играл с собакой, бросая ей палку. Я подозревала, что он неравнодушен ко мне, ночной визит казался странным. К тому же он часто задерживался чуть дольше, чем нужно, просто чтобы поболтать со мной. Теперь