Мартин Хенгель - Мартин Хенгель. Недооцененный Петр. Страница 2

Мартин Хенгель,

Тюбинген, перед Рождеством 2005 г.

Предисловие ко второму изданию

Меня радует, что поднятая мною тема «недооценки Петра» вызвала интерес. Первое издание разошлось за десять месяцев. Поэтому, естественно, было решено выпустить второе издание, в которое, за вычетом исправления отдельных ошибок, не вносилось изменений.

Мартин Хенгель,

Пасха 2007 г.

ЭТЮД ПЕРВЫЙ

Петр-Камень, Павел и традиция Евангелий

1. Три вопроса к Мф 16:17-19

Латинская надпись в куполе собора Святого Петра в Риме гласит: „Tu es Petrus, et super hanc petram aedificabo ecclesiam meam et portae inferi non praevalebunt adversus eam…" [9]. Надпись производит впечатление и на приезжающего в Рим протестанта, хотя он и не согласен со стоящей за ней интерпретацией, которая переносит этот евангельский текст на римского епископа. Во всяком случае, имеет смысл задуматься об этом и других текстах, говорящих об апостоле Петре, да и вообще об уникальной личности этого ученика Иисуса. Толкователи гордых слов Мф 16:18 и всего их контекста (16:17–19) {1}, начиная с Тертуллиана, Оригена и Киприана, сталкиваются с рядом загадок. Текст звучит так:

Тогда Иисус сказал ему в ответ:Блажен ты, Симон, сын Ионин,потому что не плоть и кровь открыли тебе это,но Отец Мой, сущий на небесах.И Я говорю тебе: ты ― Петр,и на сем камне Я создам Церковь Мою,и врата ада не одолеют ее.И дам тебе ключи Царства Небесного:и что свяжешь на земле,то будет связано на небесах,и что разрешишь на земле,то будет разрешено на небесах.

В Новом Завете немного стихов, которые бы вызвали столько споров (особенно со времен Реформации) и при этом оказали столь серьезное влияние на ход истории. Здесь мы не будем останавливаться на многообразной истории их влияния, но ограничимся тремя вопросами к тексту Мф, связанными с нашей темой:

1. Откуда пришла эта перикопа?

2. Когда она возникла?

3. Почему евангелист принял ее в свою книгу как «особый материал», либо почему он сочинил ее сам?

Последний вопрос можно сформулировать иначе: почему Петр приобретает для евангелиста такое поистине уникальное значение? Эта формулировка определит направление дальнейшего исследования.

1. Обетование, данное Петру после его исповедания Иисуса Мессией, не может восходить к самому Иисусу, но являет в дошедшем до нас виде искусную композицию, принадлежащую перу самого евангелиста, обрабатывающего при этом более раннюю традицию, которую уже трудно со всей точностью отделить от его собственной «редакции». В Евангелиях только у него встречается (дважды) понятие , обозначающая в 16:18 универсальную церковь Христову, а в 18:17 конкретную общину. Мф ― единственный евангелист, употребляющий слово  в двойном значении, использовавшемся в первохристианстве. Таким образом, предполагается, что уже Иисус основал «особую общину» внутри Израиля и параллельно с ним, в то время как в действительности Иисус сосредоточился в своей деятельности на двенадцати коленах {2}. Взгляду Иисуса виделись в будущем не события истории церкви, имеющей начаться после Пасхи, но страдания Его как раба Божьего и наступление Царства Божьего, зримое для всех в откровении Сына Человеческого.

«Вязать и разрешать (развязывать)» ― технические термины из языка раввинов, означающие «запрещать и разрешать», «налагать и отменять запрет» {3}. Насколько общеупотребительными были они до 70 года, неизвестно. Евангелист, который сам был иудеохристианским законоучителем (книжником) и, как можно предполагать, опытным руководителем церковной общины в конце I века {4}, использует здесь терминологию своих противников ― фарисейских законоучителей, представителей того иудаизма, который формировался в Палестине после катастрофы 70 года, ― и выражает этим в 16:19 совершенно особое полномочие Петра, действующее «на земле» и «на небесах» в проповеди и в руководстве церковью, в учении и в уставе общины {5}. В отличие от этого, в параллельном месте 18:18, где речь идет о (двенадцати) учениках, в экклезиологическом контексте подчеркивается скорее дисциплинарное полномочие {6}. Слова «ключи Царства Небесного» (16:19а) относятся к учению, доверенному Петру после Пасхи, чьим центром становится исповедание Иисуса как Мессии, Сына Бога Живого (16:16) и подателя Царства Небесного. Тому, кто принимает это учение в покорности и вере, кто проводит в соответствии с ним свою жизнь, открывается доступ в Царство Небесное. Фарисейские книжники того времени, в котором живет евангелист, напротив, своим враждебным отношением к Иисусу как раз закрывают этот доступ для себя самих и для других живущих в иудейской Палестине {7}. То же относится, правда, и к «антиномистам» и «либертинистам», только считающим себя христианами, которые говорят «Господи, Господи», но пренебрегают «волей Отца Моего Небесного» {8}. Евангелист желает в свое время, в конце I века, вновь донести это учение до всей церкви, находящейся в критической ситуации.

2. Тем самым дан ответ и на наш второй вопрос, касающийся времени возникновения Евангелия. Текст как целое носит отпечаток особой ситуации и традиционалистского богословия евангелиста, который написал свою книгу относительно поздно, приблизительно между 90 и 100 годами по P. X. на юге Сирии или в той части Палестины, что примыкает к Сирии. Мф 23 показывает, что автору уже известны постановления школы равви Гамалиила II, принятые в Явне (Ямнии) и приведшие к новому конституированию палестинского иудейства {9}. Это позволяет достаточно точно определить историческую ситуацию первого Евангелия. Оно написано существенно позже Мк и Лк, причем автору известны оба предыдущих. Анализ этой исторической ситуации не позволяет датировать Евангелие ранней эпохой. Богословский язык наиболее полно разработан и отрефлектирован по сравнению с двумя другими синоптиками. Автор Евангелия был мыслителем, создавшим впечатляющее богословие, и влияние его на древнюю церковь вполне сопоставимо с влиянием Павла и Иоанна. Из всего этого следует, что анонимный автор видит в Петре уникальный для него авторитет прошлого, который принял мученическую смерть приблизительно поколением раньше в Риме, предположительно, в связи с Нероновым гонением {10}. Согласно Тациту, тогда было жестоко казнено «огромное множество людей» (multitude ingens) {11}. Это сообщение, возможно, несколько преувеличено, но речь идет определенно, о массовой казни христиан в I веке. Слова о «вратах ада» {12}, которые «не одолеют» церкви Христовой {13}, воздвигнутой на камне (скале) Петре, несмотря на то что сам человек-скала принял мученическую смерть, напоминают именно об этом жестоком гонении. Но одновременно подразумеваются и современные, и еще предстоящие в будущем гонения, которых ожидали в связи с приходом Антихриста {14}. Поскольку Создатель церкви воскрес из мертвых и тем сломил силу смерти, то и Его церковь, построенная на скале Петре, сильнее всех сил смерти. Ситуация, в которой находилась церковь, осложнилась в конце правления Домициана по сравнению с имевшей место прежде при династии Флавиев {15}. Также и слова о несении креста, взятые Мф 16:24 из Мк 8:34, возможно, указывают косвенным образом на Нероново гонение, в связи с которым мы впервые слышим о распятии христиан. По преданию, тогда был распят и Петр {16}. Господь, воздвигающий на скале Петре свою церковь, непобедимую невзирая на все грядущие страдания, есть Тот же, кто заверяет учеников в конце Евангелия: «Я с вами во все дни до скончания века», то есть до парусии {17}.

3. Слова Иисуса о «человеке-скале», которые представляют собой своего рода перипетию вместе с первым предсказанием о страстях, подчеркнуто резко контрастирующим с ними {18}, уникальны для Нового Завета. Нигде больше никто из учеников Иисуса не получает такого отличия, как мы видим это уже в словах «блажен ты», обращенных к нему одному. Ближе всего к этому загадочный любимый ученик Евангелия от Иоанна, который некоторым образом конкурирует с Петром в близости к Иисусу, однако и этому идеальному ученику не выпадает на долю такой уникальной сотериологической функции, какую Христос у Матфея обещает «человеку-скале». Более того, и в Ин 21:15–17 не любимому ученику, а Петру трижды дается поручение «Паси агнцев Моих», то есть и в Ин Воскресший присваивает Петру выдающуюся роль постоянного руководителя церкви, которая останется за ним до его мученической смерти {19}. Таким образом, даже в четвертом Евангелии особый авторитет Петра не подвергается сомнению.