Мартин Ллойд-Джонс - Проповедь и проповедники Страница 2

Вполне понятно, что такое отношение к ораторскому мастерству и силе слова стало в Великобритании модным, особенно среди политических деятелей. К сожалению, оно повлияло и на Церковь. Об этом отношении к ораторскому мастерству, красноречию и публичному выступлению стоит поговорить особо. Оно выражается в недоверии к оратору. Следствием этого явилось чрезмерное преувеличение роли чтения в богослужении. Сторонники такой позиции утверждают, что люди стали более культурными и образованными. В прошлом они читали гораздо меньше и полностью доверяли ораторам, сейчас же все по-другому: у нас есть книги, библиотеки и масса печатной продукции. Кроме того, у нас есть радио и телевидение, так что необходимая информация приходит к нам прямо домой. Все эти взгляды, думаю, оказали влияние на Церковь и на отношение к ней, а также на отношение к христианам и к проповедуемому слову.

Но я не стану тратить слишком много времени на критику этих враждебных проповедованию взглядов. Достаточно сказать, что некоторые из выдающихся политических деятелей с мировым именем были прекрасными ораторами. Думаю, не случайно в период двух мировых войн нашего столетия оба великих лидера Великобритании отличались выдающимися ораторскими способностями. Некоторые считают, что человек, обладающий даром красноречия, — просто болтун и бездельник, однако это мнение не выдерживает никакой критики. Величайшие государственные деятели, оставившие свой след в истории, были незаурядными ораторами, и, несомненно, одним из главных качеств лидера является умение воодушевить людей, расшевелить их и повести за собой. На память приходят имена Перикла, Демосфена и др. Мировая история свидетельствует о том, что ее творили люди, умеющие ярко и убедительно излагать свои мысли и способные побудить своих слушателей к действию.

Итак, мы назвали общие причины упадка проповедования, но для нас более важно остановиться на частных причинах и рассмотреть обстановку, сложившуюся внутри Церкви. Думаю, в этом плане можно выделить несколько основных факторов, и первым из них я бы без колебания назвал потерю веры в авторитет Писания и недоверие Истине. Это самый главный, на мой взгляд, фактор, и поэтому я ставлю его на первое место. Если вы не обладаете авторитетом, вы не сможете убедить людей и, следовательно, проповедовать. Успех проповедования зависит от актуальности темы. Волнующие темы порождают волнующие речи в любой сфере, особенно в религиозной. Пока люди верили, что Писание является авторитетным Словом Божьим, проповедование занимало достойное место. Но когда они стали строить теории, выдвигать гипотезы и тому подобное, произносимое слово начало терять силу и выразительность. К предположениям и гипотезам нельзя относиться так же, как к великим истинам Писания. Когда вера в великие доктрины Библии начала оскудевать и на смену проповедям пришли выступления на морально-этические и общественно-политические темы, это, естественно, не могло не сказаться на проповедовании. Такова, на мой взгляд, первая и наиболее веская причина его упадка.

Но будем честными до конца и назовем еще одну причину. Мне кажется, что отрицательное отношение к проповедованию было своего рода протестом против так называемых «великих кафедралистов». Особенно ярко оно проявилось во второй половине девятнадцатого века. (Слово «кафедралист» образовано от англ. «pulpit», что значит «кафедра». — Прим. пер.) В Англии, как и в США, кафедралистов было очень много. Я всегда считал наиболее типичным их представителем в США Генри Уорда Бичера. Термин «кафедралист» сам по себе очень интересен и, на мой взгляд, очень точен. На самом деле кафедралисты были профессионалами, а не проповедниками. Они умели производить эффект и искусно манипулировали членами общины, играя на их чувствах. В конечном итоге они почти всегда добивались того, чего хотели.

Поэтому неудивительно, что проповедование стало вызывать всеобщий протест. Кафедрализм, на мой взгляд, представлял собой отвратительное явление, и именно он во многих отношениях ответственен за этот протест. Очень интересно отметить, что в прошлом подобное происходило не только в области проповедования Евангелия, Слова Божьего, но также и в других областях. Книга Эдвина Хэтча о влиянии греческих понятий на христианскую Церковь содержит интересное утверждение, которое, на мой взгляд, подтверждает вышесказанное. Его суть в том, что философия приобрела дурную славу и перестала влиять на жизнь Греции по вине риторики. Позвольте мне процитировать слова Хэтча:

«Глубоко исследуя историю, вы обнаружите, что риторика убила философию. Философия прекратила свое существование, ибо для подавляющего большинства она стала бесполезной; от размышлений над вопросами бытия она перешла к описанию и литературе. Проповедники проповедовали не потому, что не могли молчать об истине, а потому, что они были мастерами красивых фраз, которые очень ценились в ту эпоху. Короче говоря, философия превратилась в софистику, а софистика не ограничена рамками определенной эпохи или страны и присуща любой литературе. Как только гением великого писателя создается новый литературный стиль, тут же находится категория людей, культивирующих этот стиль ради самого стиля. Аналогично, как только философия или религия обретает новую форму, тут же находятся желающие скопировать эту форму, игнорируя содержание и пытаясь эхо прошлого выдать за голос настоящего. Так произошло и с христианством».

Это необычайно важный момент, и, думаю, он имеет самое прямое отношение к кафедрализму, о пагубном влиянии которого мы уже говорили. Когда форма стала важнее содержания, а ораторское мастерство и красноречие превратились в самоцель, проповедование перестало быть проповедованием в подлинном смысле слова. Об Истине все еще говорили, ей продолжали уделять некоторое внимание, но на передний план выступила форма. Думаю, мы переживаем эпоху протеста против такого положения. В нашем столетии повсеместно распространено так называемое популярное проповедование, делающее особый акцент на форме и внешних эффектах. Оно нанесло огромный ущерб истинному проповедованию и со временем приобрело черты явления, обозначенного мною как профессионализм.

И, наконец, я хочу назвать еще один фактор — неправильное понимание роли проповеди и, следовательно, проповедования. Данный вопрос, хотя и косвенно, снова касается формы. Я считаю, что публикация проповедей отрицательно сказалась на проповедовании. Особенно это касается периода, начавшегося примерно с 1890-го года, и, осмелюсь сказать, у меня сложилось мнение, что более всего в этом виновна шотландская школа проповедников. Объясню почему. Эти люди, наделенные подлинным литературным талантом, незаметно сместили акцент с истины послания на ее литературное оформление. Они уделяли большое внимание литературным приемам, ссылкам на историю, цитатам и т.п. Иными словами, их скорее можно назвать эссеистами, чем проповедниками. Но поскольку они публиковали свои сочинения под видом проповедей, их и принимали за проповеди. Это, без сомнения, повлияло на сознание многих членов церквей и сформировало у них определенный стереотип проповеди и проповедования. Таким образом, упадок проповедования, который мы наблюдаем в настоящее время, я бы связал и с этими литературными опытами, получившими название проповедей.

Все это привело к появлению новых форм проповедования. На богослужениях большой популярностью стали пользоваться «выступления», пришедшие на смену проповедям, и это уже само по себе указывало на начало перемен. Выступления или лекции вытеснили проповеди. Позже мы рассмотрим различия между ними. Один человек в США опубликовал серию книг под названием «Дружеские беседы». В нее вошли такие книги, как «Дружеские беседы о молитве», «Дружеские беседы о силе» и так далее. Само название серии говорит о том, что автор не ставил перед собой цель проповедовать. Проповедование, по его мнению, — это нечто плотское, лишенное духовности, а вот задушевный разговор, дружеская беседа и тому подобное — это то, в чем действительно нуждается человек. И данная идея прижилась.

Кроме того, автор по-новому подошел к вопросу богослужения, которое часто называют «элементом поклонения». Сегодня эти понятия весьма размыты. Один человек однажды на конференции сказал: «Мы в своих епископальных церквах уделяем поклонению больше внимания, чем вы в свободных». Мне удалось понять смысл его слов. Он хотел сказать, что, в отличие от нашего, их богослужение проходит в форме литургии. Но он приравнял чтение литургии к поклонению.

Так возникают заблуждения. И это не единичный случай. Здесь прослеживается четкая закономерность: по мере того как проповедование теряет силу, свободная церковь все больше использует элементы епископального богослужения. По мнению ее членов, люди должны играть в богослужении большую роль. В результате появилось так называемое «поочередное чтение», больше времени стали уделять музыке, пению и прославлению. Сбор пожертвований во многих церквах осуществляется по тщательно продуманной схеме; служитель и хор часто входят в помещение для богослужений процессией. Наблюдая за подобными вещами, можно многое понять. Когда проповедование утрачивает свое подлинное значение, второстепенные детали выступают на первый план, больше внимания уделяется церемониалу, форме и ритуалу. И все это делается вполне сознательно. Это часть общественной реакции на проповедование.