Андрей Ткачев - Миссионерские записки. Очерки Страница 23

Поэтому священник не должен отчаиваться, видя свою паству малочисленной. Это временное явление. Со всех сторон к храму движутся люди, ощутившие, что они погибают без благодати и без таинств.

В своем последнем пределе как минимум задач священник должен сохранить свой храм и приход. Сохранить ради молитвы, литургии и исповедания Истины. Все облеченные саном и благодатью священства способны на это, невзирая на различие способностей и дарований. Дело это столь драгоценно, что «хорошо служившие приготовляют себе высшую степень и великое дерзновение в вере во Иисуса Христа» (1 Тим. 3: 13).

Само существование Церкви есть миссия без всех внешних признаков миссии. Кто-то может идти в далекие страны на проповедь или писать богословские книги только благодаря тому, что великое множество неизвестных миру пастырей просто и бесхитростно совершают свой повседневный труд. Такая ситуация будет продолжаться до самого Страшного суда: одни будут благовествовать силою многою, другие будут обеспечивать эту «многую силу», поддерживая мистическое бытие Церкви. Тем более что сама царица служб – литургия – будет совершаться тоже до последнего предела, как написано: «Всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сею, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор. 11: 26).

Миссионерские записки. Часть 11. 

Чтобы говорить с маленьким ребенком «на равных», нужно присесть или согнуться и подражать звукам детского языка. Подобным образом поступает Господь с человеком, когда заводит речь о монетке, о рыбе и о зерне, раскрывая через эти привычные образы учение о небесных тайнах. Если образ непонятен, то как через него уразуметь истину? По необходимости Господь избирал такие примеры, что будут до скончания века понятны большинству жителей Земли, к которым будет обращена проповедь. Одним из таких образов, знакомых и хорошо понятных большинству людей, является образ прочного и постоянного жилья, то есть дома.

Этим образом оканчивается Нагорная проповедь Спасителя. Всякого, кто слушает Христа и исполняет слова Его, Господь уподобляет мужу благоразумному, который построил дом свой на камне. Такому дому не будут страшны дожди, разливы рек и сильные ветры, непременно имеющие устремиться на здание. Напротив, человек, слушающий, но не исполняющий слова Христа, подобен человеку безрассудному, построившему дом на песке. Этот дом от напора стихии упадет, и его разрушение будет великое (см.: Мф. 7: 24–27).

Подобным образом говорит и апостол Павел. Он называет себя тем, кто положил основание веры, а человек, уверовав, затем обязан возводить здание из благородного вещества: золота, серебра, драгоценных камней (см.: 1 Кор. 3: 10–15). Тому, кто строит из дерева, сена и соломы, апостол угрожает уроном, поскольку «огонь испытает дело каждого». Под огнем разумеем великий день всеобщего воскресения и последнего суда.

Призыв апостола строить из драгоценных материалов напоминает о видении Иоанном Богословом Небесного Иерусалима, где «основания стены города украшены всякими драгоценными камнями… А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города – чистое золото, как прозрачное стекло» (Откр. 21: 19, 21).

Это, кроме прочего, означает то, что утраченный рай не равен будущему блаженству, но оно больше его. Больше и сложнее настолько, насколько город сложнее девственного леса. Согрешив, люди были изгнаны из цветущего сада. А в будущем им предстоит наследовать город. Об этом прямо сказано в Писании: «Они (праведники древности) стремились к лучшему, то есть к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо Он приготовил им город» (Евр. 11: 16).

Таким образом, строительство, зодчество вписано в Божественные планы, и при помощи него можно объяснять и уяснять духовные тайны точно так, как это можно делать, всматриваясь в растущий колос, в невод, полный рыбы, в подрастающую квашню, во все то, чем изобилуют притчи.

Г. Честертон в «Вечном человеке» дает себе труд остановиться на образе ключей, данных Петру. Ключ, говорит Честертон, есть вещь замысловатая, хитрая. Это не камень и не дубина, но произведение ремесла и художества. Поборники радикальной простоты должны на этих словах призадуматься. Кроме того, ключ должен подходить к замку. Если ключ красив и крепок, но дверь не открывает, то что пользы в нем? Итак, ключи от Царства Небесного должны быть именно ключами от этого Царства, а не просто ключами. И без сомнения, ключ есть плод труда, доступного не всякому.

Глянем теперь на строительство духовного дома с того же ракурса. Что является одинаково необходимым в духовных трудах и созидании дома?

И то, и другое есть процессы длительные и требующие специальных знаний. Размешивать раствор и носить кирпич может каждый, у кого достаточно здоровья. Но ровно поднимать стены и связывать углы, угадывать незаметные для непосвященного глаза нюансы может лишь тот, кто имеет опыт. Это первое.

Второе подобие кажется мне еще более важным. Дом строится постепенно, этап за этапом, и ни одним из промежуточных этапов нельзя пренебречь, ничто нельзя отбросить, забыть, ни от чего нельзя отмахнуться. Нельзя, чтобы крепость фундамента не соответствовала запланированной тяжести стен. Нельзя, чтобы кривизна превысила допустимый предел отклонения. Нельзя экономить на материалах, заменяя нужное количество цемента песком. Нельзя строить дом, начиная с крыши, словно ты рисуешь его на мониторе компьютера, но нужно зарываться в землю и затем подниматься вверх, в строгом соответствии с направлением растущего дерева. Ибо искусство всегда подражает природе и не имеет права пренебрегать ее законами. Собственно, цивилизационные навыки человека и есть некая «вторая природа», в которой живет человек.

Наш духовный дом строится так трудно и так медленно, его стены так часто обрушиваются, незавершенное строение столь некрасиво, а завершению работ не видно конца именно потому, что мы строим абы как и сикось накось. Строим по принципу «и так сойдет», словно строим не для себя, а работаем в стройбате и сооружаем казарму для чужого подразделения. Мы допускаем грубейшие ошибки в планировании, не соблюдаем технологии. И души наши, охваченные одним взглядом, возможно, похожи на недостроенный дачный городок, где куплена земля и начаты работы, но ни один домик не доведен до ума. Там нет крыши и отсырели стены. А вот там ночуют бомжи и выбиты стекла. Ну, а там из фундамента выросло дерево и стены подняты лишь на локоть. Спасение – не такое простое дело, и глубоко неправы протестанты, в своем благодушии убежденные, что сам факт прихода ко Христу через веру делает их раз и навсегда спасенными.

Этот образ строящегося дома присутствует не только в Писании, но и в святоотеческих творениях. Авва Дорофей, к примеру, подробно останавливается на этом образе тоже. Он говорит о полагании фундамента, каковым является беспримесная апостольская вера. Затем наступает черед возведения стен. Стены складываются из кирпичей. Кирпичи – добрые дела, совершенные ради Господа, исполнение заповедей. Простил обиду – положил кирпич. Сдержал гнев и не дал развязаться зачесавшемуся на зло языку – положил еще кирпич. Помолился внимательно и от сердца – еще кирпич. Чтобы кирпичи держались друг друга, нужен цемент. Цемент – это смирение. Гордо совершенные добродетели рано или поздно рухнут, словно кирпичи, не держащиеся один за другой. Такое строительство продолжается долго. И наконец, когда стены возведены и не падают, можно покрывать дом крышей. Крыша – это любовь, она же и венец всех добродетелей.

Очень важно отметить, что любовь как отдельная добродетель отсутствует. Ее, любовь, невозможно возделывать и взращивать отдельно от всех остальных добродетелей. Наоборот, нужно воспитывать в себе терпение, сострадание, умеренность, воздержность, молитву, отзывчивость. И лишь когда эти труды продолжаются упорно и начинают приносить плод, есть надежда, что Бог увенчает их подарком. Бог подарит любовь, и она явится сама, как небесный дар, как венец всех ранее понесенных трудов. У нас нет любви. Это надо признать. Но в наших силах делать дела любви без самой любви. А в Божией власти подарить нам любовь, когда Ему будет угодно.

Сентиментальные рассуждения о любви не имеют никакого смысла, если параллельно не воспитываются все предшествующие любви добродетели. Это закон. Так, Ной долго строил ковчег, чтобы войти в него с семьей и животными. А когда вошел, «затворил Господь Бог за ним ковчег» (Быт. 7: 16). То есть Ной строил, а когда закончил, последнее дело осталось за Богом. За Богом всегда остается последнее дело, и Он Сам венчает наши труды. Это тоже закон.

Подобное положение вещей видим и при служении литургии. Перед ее началом священник говорит: «Время сотворити Господеви», то есть «настало время Господу действовать». Мы служим, и просим, и молимся, а Он совершает, творит. Так что о любви лишний раз говорить не стоит, но стоит трудиться ради получения любви в подарок. В противном случае мы рискуем раздражать Бога неуместными словами и нарушением строгой последовательности духовных действий.