Уолтер Кайзер - мл. - Проповедь и преподавание по Ветхому Завету: Руководство для Церкви Страница 27

2. Призыв о помощи, обращённый к Богу: «Господи! избавь душу мою от уст лживых, от языка лукавого» (ст. 2)

3. Проклятие своих врагов: «Что даст тебе и что прибавит тебе язык лукавый?» (ст. 4)

4. Уверенность в Божьем ответе: «Изощренные стрелы сильного, с горящими углями дроковыми» (в версии NIV начало ст. 4 звучит так: «Он накажет тебя стрелами…»; прим. пер.)

5. Утверждение о невиновности: «Горе мне, что я пребываю у Мосоха, живу у шатров Кидарских. Долго жила душа моя с ненавидящими мир. Я мирен: но только заговорю, они — к войне» (ст. 5–7)

Название урока/проповеди: «Что делать, когда на тебя клевещут»

Текст: Пс. 119

Центральная точка: «Господи! избавь душу мою от уст лживых, от языка лукавого» (ст. 2)

Гомилетическое ключевое слово: пути Вопрос: как?

I. Наша мольба о помощи должна быть обращена к Богу (ст. 1–2)

II. Мы должны быть уверенны в том, что Бог ответит (ст. 3–4)

III. Наши поиски мира должны быть постоянными (ст. 5–7)

Клевета не менее опасное оружие, чем револьвер! Поэтому, отправляясь на религиозные праздники в Иерусалим, израильские паломники не могли не думать о том, не станут ли они снова жертвами порочной клеветнической кампании против них, которая проводилась у них на родине в их отсутствие.

Но почему именно эта тема открывает сборник псалмов паломников (песен восхождения)? Сэмюэль Кокс отвечает на этот вопрос следующим образом: «Вряд ли будет преувеличением сказать, что половина человеческих страданий берёт начало из необдуманного и злого использования языка. И эти злобные языки шевелятся быстрее всего за [чьей-то] спиной… Мы осуждаем эти грехи языка без особой серьёзности, пока сами не пострадаем от них».[96]

Псалом 76

Эта проповедь Преподобного Доктора Дорингтона Литтла на текст Псалма 76 была произнесена в Первой конгрегационалистской церкви, Гамильтон, Массачусетс, 21 января 2001 г.[97] Она является прекрасным примером проповеди по плачам.

Во время войны 1812 г. капитан Чарльз Бернард плыл из Нью-Йорка в южные моря для охоты на тюленей. На одном из Фолклендских островов он и его команда обнаружили и спасли группу британских моряков, потерпевших кораблекрушение.

Несмотря на то, что их страны находились в состоянии войны, было принято решение отправить британских моряков на их родину. Но для того, чтобы это осуществить, им была необходима дополнительная провизия. Поэтому капитан Бернард вместе с небольшой группой спасённых моряков высадился на соседний остров в поисках еды, которой бы хватило для всех, находящихся на корабле.

К его ужасу, после высадки на остров его недавно спасённые гости оставили его самого на острове и уплыли. Похоже, его корабль и команда понравились им больше, чем он сам. Они забрали его сменную одежду, его китель, одеяло, котиковый мех, инструменты, оружие, пороховой рожок и даже его охотничьего пса. Всё это было сделано в расчёте на его неминуемую смерть в этом заброшенном уголке.

Стоя на высоком холме, он наблюдал как его, теперь захваченное, судно уходило за горизонт, и изо всех сил выкрикивал прощальные фразы: «Ступайте, подлецы!» А позже: «хладнокровные британцы», «глухие и жестокосердые», совершившие «беспримерную низость».

Итак, он остался там, совсем один на необитаемом острове — что продлится целых два года — борясь за выживание, как Робинзон Крузо. Полностью осознавая суровую и безрадостную реальность, представшую пред ним, в первую ночь своего одиночества, рассказывал Бернард, он лежал и «молился о том, чтобы Бог направлял и вдохновлял меня стойко и смиренно нести эту дважды мучительную ношу».[98]

«Дважды мучительная ноша» — необычное выражение, не так ли? Тем не менее, все мы понимаем, о чём речь, так как все мы иногда испытываем то же. Каждый из нас сталкивается с ношами, которые вдвойне тяжелы для нас и которые, в свою очередь, вызывают в нас определенную эмоциональную и духовную реакцию.

Сегодня мы рассмотрим пример, оставленный нам псалмопевцем Асафом, который, как вы, возможно, знаете, написал двенадцать псалмов.[99] Он был левитом, которого царь Давид назначил быть ответственным за музыку во время поклонения в скинии (храм ещё не был построен).

С поразительной и мужественной искренностью автор говорит о своей вере, которая спотыкается о трудности, которые встречаются в жизни, и сражается с ними; дважды мучительная ноша! Как таковой, Псалом 76 — его читали полностью в начале служения — представляет собой честный ответ человека, который чувствует, что Бог покинул его. Фактически это псалом, с которым в определённый период жизни каждый из нас может отождествить себя. Причиной тому служит его практический реализм. Псалмопевец сетует. Он плачет. Ему больно. Он испытывает мучения. В этом псалме вера не всегда состоит лишь из позитивных утверждений и эмоций.

Скорее, мы видим здесь веру под неистовыми ударами на арене реальной жизни. Псалмопевцу известны мучения и безумие таких моментов жизни. Автор плачет, но в то же время он в состоянии увидеть, как Бог трудился и будет продолжать трудиться. Как видите, этот псалом больше, чем эмоции. Это эмоции, проверенные Божьими действиями в жизни Его людей.

Нам неизвестен исторический контекст этого псалма Асафа. Был ли он результатом ужасной травмы национальных масштабов или это плач, вызванный личной болью. Мы не знаем этих причин. Но каким бы ни был контекст, псалом говорит очень чётко. Что же он говорит нам?

Первые девять стихов Псалма 76 говорят о том, что бывают времена, когда Божьи люди могут плакать и плачут, испытывая боль и сомнения. Дословно псалом так и начинается: «Глас мой к Богу, и я буду взывать; глас мой к Богу». Это молитва Асафа. Нагромождение слов и экспрессивных выражений помогает нам прочувствовать непрестанную боль. Это непрерывный, скорбный плач. Это не пройдёт. Это не кратковременное сожаление. Здесь затянувшаяся боль, вызванная суровым испытанием. Это непрерывная просьба о помощи, потребность во внимании и заботе.

Итак, псалмопевец молится. Он ищет Господа, простирая руки к небесам. Не умолкая и не опуская рук, он зовёт Бога снова и снова, и снова, потому что его душа «отказывается от утешения».

Но проблема в том, как показывает ст. 4, что когда Асаф думает о Боге, он не чувствует облегчения: «Вспоминаю о Боге и трепещу; помышляю, и изнемогает дух мой. Села» («Села» указывает на музыкальную паузу; помните: это прославление! Прим. пер.: в Синод, перев. это слово отсутствует.) Божье невнимание к насущным нуждам Асафа отнимает его силы. Он не находит утешения.

Нам кажется странным, возможно, даже удивительным, сбивающим с толку то, что Бог не отвечает. В конце концов, не говорим ли мы, что Бог отвечает на молитвы? Не странно ли, что само воспоминание о Боге не приносит мира сердцу, а лишь смятение?

Но всё же это происходит. Это иногда случается и с нами — если быть до конца честными. Временами мы тоже плачем. Мы снова и снова обращаемся к Богу, но ответа нет. Поэтому мысли о Боге скорее тревожат нас, чем утешают. И это не исцеляет нас, а причиняет нам дополнительную боль.

Возможно, мы даже теряем сон и, как псалмопевец (ст. 5), считаем, что Бог нас лишил сна, что Он не позволяет нам сомкнуть глаз, чтобы продлить наше страдание. Глубокий сон может быть спасением от душевного страдания, но Бог лишает нас и этого. Вместо этого мы лежим в кровати и размышляем о лучших песнях лучших дней (ст. 6–7) — но и это не помогает. Мы можем заставить себя молчать, но наше сердце безостановочно стучит и своим ритмом выбивает наши жалобы. Удар за ударом. Удар за ударом. Удар за ударом.

В конце концов в наших душах рождается серьёзный вопрос. Его не избежать. Он вырывается, сопровождаемый шестью риторическими «служанками» в ст. 7–9:

1. Неужели навсегда отринул Господь?

2. Неужели Он не будет более благоволить?

3. Неужели навсегда перестала милость Его?

4. Неужели пресеклось слово Его в род и род?

5. Неужели Бог забыл миловать?

6. Неужели во гневе затворил щедроты Свои?

Вот! Теперь всё вышло наружу. Все дурные предчувствия всплыли на поверхность. Они кипят, их невозможно сдержать. Несомненно, ответ на эти вопросы — «нет», но остался намёк на нечто иное, что скрыто под поверхностью, — очень серьёзный вопрос, бурлящий в глубине души.

Вы видите, в чём настоящая проблема? Это — сомнение. Псалмопевец говорит: «Вот моя боль. Там мой Бог. Я зову. Но где Его ответ? Он когда-нибудь ответит?»

Он отверг меня?

Он забыл меня?

Где же Его любовь?

Где Его обещания?

А Его милость?