Освобождение Ислама - Джемаль Гейдар Джахидович Страница 3

Кстати, к византийскому императору Ираклию4 было два посольства: одно при жизни Пророка с предложением от него принять ислам, а второе уже после его смерти — от Абу Бакра. Во второй раз Ираклий хорошо принял послов, а ночью их разбудили для тайной встречи с императором. Дальше есть предание (зафиксированное и проанализированное и мусульманскими, и европейскими авторами), известное как предание о шкатулке Ираклия.

Приняв послов ночью, тайно ото всех, Ираклий стал вынимать из ларца и показывать им черные шелковые лоскутки, на которых были вышиты (или проявлены) изображения людей, и спрашивал, говорят ли им что-либо эти изображения.. Они отвечали, что нет. Он показал им последний лоскут, и они вскричали: “Это наш господин Мухаммад!” — и начали плакать. Ираклий пришел в сильное волнение и сказал, что это изображения пророков, являющиеся частью наследства пророка Даниила из Вавилона… Ираклий сказал, что он принимает истинность и святость новой религии, но объективные обстоятельства не позволяют ему изменить сложившийся статус… Так что христиане видели в исламе обновление и возвращение к истокам.

Что касается иудаизма, то есть два иудаизма. Есть иудаизм, который ничем не отличается от ислама, но он кончился в 135 году, во время восстания зелотов, и все истинные евреи были тогда убиты. Те иудеи, которые остались после восстания, — на самом деле вавилоняне, принявшие иудаизм, точнее вошедшие в традицию Мусы (Моисея) и изменившие ее. Иудаизм современный состоит из целого ряда компонентов, которые не имеют никакого отношения к традиции Моисея. Это в первую очередь Талмуд как комментарий к Торе. Сама Тора, как известно, во время вавилонского плена была потеряна, уничтожена вавилонянами и восстановлена по памяти Ездрой, но на этом перипетии Священного писания не кончились. Римляне тоже уничтожили Тору, и она была в обратном переводе восстановлена с Септуагинты, с греческого. Таким образом, она дважды восстанавливалась, что снимает вопрос о ее прямом присутствии. Раввины прекрасно понимают это и сами говорят, что признают письменную Тору постольку, поскольку есть Тора устная, то есть устная Тора является реальным, прямым подтверждением авторитета письменной. А что такое устная Тора? Устная Тора — это Тора преданий и комментариев, она также опирается на Талмуд, который является ее толкованием. Опять, таким образом, возникает некая корпоративная каста, причем истоками своими уходящая не в Израиль, ушедший под водительством Моисея из Египта, она уходит в жреческую касту вавилонян, поэтому я вообще не понимаю, как может религия, явленная Мусой, называться “яхудийат”. Иудаизм должен называться (и он так назывался) “мусайят”, потому что название “яхудийат” закрепилось после возвращения из вавилонского плена. Но в Вавилоне осталась огромная диаспора; считается, что какое-то время там жило не менее 300 тысяч евреев, это огромная цифра. В 70—72 году — Римская война и второе уничтожение Храма, а в 132 году — восстание Бар Кохбы. Надо представить себе его последствия, ведь в то время быть евреем в средиземноморском регионе означало непримиримую вражду и преследование римлян.

Мы имеем дело с воспроизведением одной и той же парадигмы. Существует некая корпорация, которая как на страшную угрозу реагирует на послания пророков и принимает все меры, чтобы создать так называемые “исторические” иудаизм, христианство, не имеющие ничего общего ни с целями, ни с тем проектом, которые приносились в мир потомками Ибрагима. Это модель универсальная, она, кстати, существует и вне авраамизма. Возьмите Будду, возьмите Заратустру — модель действует.

Это универсальная парадигма, потому что фактор клерикализма тотален, глобален, охватывает все века и на самом деле продолжается сегодня.

— Чем вы можете это объяснить?

— Просто устройством человека.

— Почему это продолжается бесконечно? Иначе не может быть?

— Вы знаете, Лысенко рубил мышам хвосты и ждал, когда начнут рождаться мыши без хвостов. Но они рождались с хвостами, сколько он ни старался. Лысенко считал, что ген — это глупая буржуазная выдумка, а ген является некой записью, в которой указано, что мыши проложено иметь хвост. Это ответ на ваш вопрос.

Клерикализм существует потому, что жреческий тип человека является наиболее продвинутым, наиболее полно осуществляющим гуманоидные человеческие черты; поэтому жрец всегда будет торжествовать над всем остальным.

Это не значит, что подчинение жрецу не является рабством. Пророк обращается к сирым, обездоленным, угнетенным, он открывает им другие, новые перспективы. Перспективу, ведущую на абсолютно другую дорогу, в абсолютно другой свет, нежели теократическое государство, скажем, типа восточной деспотии, сатрапий древности, где государство — храм, вокруг которого эшелонами располагались официальные слои, а в центре был человекобог, оптимальное выражение которого — жречество, высшее жречество. Вы же знаете, что жрецы считают себя теофанией, воплощением Бога. Брамины говорят, что они, их каста, созданы из головы Брамы. А христианские попы — что церковь — тело Христово. Они абсолютно убеждены, что без них свет во Вселенной меркнет, что они Богом данные и потому необходимы…

— Почему, на ваш взгляд, в исламе нет никакого магического священнослужения?

— Именно поэтому нет.

— Но все-таки мечеть — священное место, это храм…

— Мечеть — это место собрания для молитвы и для поклонения Богу, в котором не существует алтаря, завесы, в котором нет священника, стоящего спиной к Богу и лицом к пастве. Самое главное, что имам, который возглавляет молитву, так же стоит вместе со всеми перед Богом. Он предстоит пастве только для того, чтобы остальные, глядя на его движения, синхронизировали свои; он является эталоном этих движений.

— А сакральный, литургический момент присутствует?

— Он дан каждому — каждому! — участнику молитвы, каждому выполняющему салат (намаз), каждый является литургически абсолютно полноправным и полноценным. Не существует никакого барьера (более того, в Иране на официальных торжественных богослужениях имамы помещены ниже уровня всей остальной общины, не на возвышении, а наоборот, в яме, чтобы умалить их. Поэтому синхронизация идет там через микрофон, по которому возглашаются слова). Но это уже тоже своего рода ход… В исламе по факту существует, возникает корпоративное духовенство, но для него нет легитимной базы. Духовенство никогда не сможет узурпировать, как в христианстве, коренные истоки авторитета. В христианстве авторитет, свет непременно в церкви, и если ты не воцерковлен, не ходишь в церковь, это богоискательная интеллигентщина или секта. В исламе этого быть не может.

— Но если мусульманин не ходит в мечеть, он тоже в своем роде “не воцерковлен”, не правоверный мусульманин, не так ли?

— Мусульмане должны находиться в джамаате, ходить по пятницам в мечеть, но там отсутствует понятие духовного окормления у священника, которое необходимо для христианина, чтобы считаться воцерковленным. В исламе этого нет.

— Значит, даже не ходя в мечеть, мусульманин считается правоверным?

— Конечно.

— Собрания в мечети — это ритуал общей молитвы или приобщение к Богу?

— Приобщения нет, есть поклонение Богу.

— А приобщение? Этого момента нет?

— Приобщение к чему? Есть общение с Богом через служение Ему. Все мусульмане едины в своем поклонении Богу.

— Я говорю о том, что человек приходит “познакомиться”, приобщиться к церкви, к Богу, а может быть, к людям…

— Приобщение — это профанический термин, который корнями уходит в просветительно-языческие мистерии, где происходило обожение и т.д. Не забывайте, что христианство распространилось на Западе среди широких низов, которые были вовлечены в Элевксинские мистерии, которые, при своей сакральности, в поздний период упадка допускали всех и участникам давали номинацию бессмертия, виртуально конечно, потом это забылось… Вот отсюда идет приобщение.

В религии Ибрахима, в религии пророков, не может быть “приобщения”, потому что Бог является трансцендентным субъектом, абсолютным хозяином, владетелем всего сущего и всех смыслов. И разница между Богом и тварью бездонно велика, она гораздо больше, чем, скажем, между скульптором и его творением; между скульптором и творением есть связь, общая основа. Между тварью и Творцом нет общей основы.