Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века - Денис Владимирович Хмыров Страница 31

от 29 марта 1922 года в полосе отчуждения КВЖД учреждалась епархия с кафедрой в Харбине, правящему архиерею усваивался титул «епископ Харбинский и Цицикарский», почти сразу измененный на «епископ Харбинский и Маньчжурский». В ее пределах оказались бежавшие из России архиепископ Мелетий, архиепископ Нестор и епископ Димитрий. Открытие Харбинской епархии было фактически признано Всероссийской церковной властью: ее не приписывали к соседней Пекинской епархии и не назначали в Харбин нового архиерея. В силу своего особого канонического статуса Харбинская епархия претендовала на первенство на Дальнем Востоке.

В журнале заседаний Архиейрейского Синода № 8 было рассмотрено «Представление Высокопреосвященного Мефодия, архиепископа Харбинского и Маньчжурского, от 12-го октября 1922 г. за № 435, с ходатайством об утверждении избранных Членов Харбинского Епархиального Совета»[428]. Все представленные лица были утверждены.

…Хотя он [Харбин] имел нерусское название, но это был типичный русский город как по своему внешнему виду, так и по своему быту, по своей культуре, – пишет в своих воспоминаниях С. Троицкая. – В каждом районе Харбина и его пригородах была церковь, причем если старое здание церкви требовало капитального ремонта или необходимо было увеличить его вместимость, то православные русские люди предпочитали построить рядом новый храм, и обычно не деревянный, а кирпичный.

Так были построены новые церкви: Софийская, Благовещенская, Алексеевская (в Модягоу) и церковь во имя Святителя Николая в Затоне… В каждой церкви был священник-настоятель, а епархией правил или епископ, или архиепископ, или митрополит. После большевистской революции в России, когда началось жестокое преследование православного духовенства, в Харбин прибыло немало представителей высшего и рядового духовенства[429].

Начиная с 1923 года архиепископ Иннокентий (Фигуровский), начальник Российской Духовной Миссии в Китае, ежегодно присылал отчеты о положении церковных дел в Китае и на Дальнем Востоке[430].

Так, мы читаем, что в 1924 году Миссией высылались Синоду денежные переводы, в частности, были высланы 600 долларов, «но не принятые ввиду перевода их на совершенно обесцененную германскую валюту, Миссия ведет переписку с Банком»[431]. Другое письмо архиепископа Иннокентия решено было доложить предстоящему Собору архиереев Русской Православной Церкви за границей и из него опубликовать сведения о влиянии христианства в Китайском государстве[432].

В 1925 году Комитет Общины православных христиан в трех восточных провинциях Китая докладывал о жизни православного населения в указанных провинциях и о работе Комитета. Синод постановил запросить отзывы по содержанию доклада названного Комитета Начальника Российской Духовной Миссии в Китае архиепископа Иннокентия (Фигуровского) и архиепископа Харбинского и Манчжурского Мефодия (Герасимова)[433].

В этом же году, докладывая о положении дел в миссии, архиепископ Иннокентий обратился с просьбой оказать содействие в получении членами Миссии нансеновских паспортов. По содержанию просьбы Председателем Синода митрополитом Антонием было сделано сношение с каноником Дугласом, об оказании содействия через министерство иностранных дел Великобритании в деле выдачи членам Миссии нансеновских паспортов для проезда членов Миссии в Сербию[434].

В следующем обращении архиепископ Иннокентий докладывал по общецерковным делам и делился своими размышлениями по вопросу о возглавлении митрополитом Антонием Российской Церкви, а также выслал экземпляр изданной им книги «Божественная Литургия Златоуста в русском переводе». Синод, приняв к сведению мнение владыки, постановил доложить о нем Архиерейскому Собору, а также вынес одобрение изданной им книге[435].

В 1926 году Собору архиереев передавалось сообщение архиепископа Иннокентия об экономических делах Миссии и его ходатайство о преподании благословения Архиерейского Собора госпоже Литвиновой за сделанное той пожертвование Миссии в сумме 12 000 долларов[436]. Также на рассмотрение члену Синода Преосвященному епископу Гермогену были переданы письма Начальника Российской Духовной Миссии в Китае архиепископа Иннокентия по вопросу о продаже Мукденского кладбища и о положении Миссии[437]. В ответ на письмо Архиерейский Синод преподал архиепископу Иннокентию благословение на издание церковно-богослужебных книг, указав при этом, что в первую очередь необходимо издать «Книгу Правил» Православной Церкви и Следованную Псалтирь, и уведомил о том, что Требник и Служебник уже печатаются архимандритом Виталием в Чехии[438].

В том же году архиепископ Иннокентий обратился со своим проектом организации русской зарубежной церковной власти, соглашаясь с которым, Синод передавал его на обсуждение очередному Собору архиереев Русской Православной Церкви за границей[439].

В 1926 году архиепископ Харбинский и Маньчжурский Мефодий докладывал по общецерковным вопросам. Синод, приняв письмо владыки Мефодия к сведению, просил его представить доклад по вопросу об удовлетворении религиозно-нравственных нужд русских воинских частей в Китае[440].

Харбинский епархиальный миссионер и председатель Совета Иверского Братства протоиерей Василий Демидов писал о деятельности господина Ломакина, организовавшего «общины православных христиан в трех провинциях Китая» и о работе Иверского Братства. Синод уведомлял архиепископа Харбинского и Маньчжурского Мефодия, что Архиерейский Синод в связи с неблагоприятными отзывами о Ломакине считает свое согласие на организацию им общин православных христиан аннулированным. А также Архиерейский Синод призывал Божие благословение на полезную деятельность Иверского Братства[441].

В 1926 году архиепископ Харбинский и Маньчжурский Мефодий ходатайствовал об утверждении нового члена Харбинского Епархиального Совета и кандидатов в члены Совета. Синод утвердил представленных архиепископом Мефодием нового члена Харбинского Епархиального Совета протоиерея Андрея Знаменского и избранных Харбинским Епархиальным Собранием 1926 года кандидатов в члены названного Епархиального Совета протоиерея Иоанна Сторожева и от мирян Сергея Петровича Руднева[442].

Архиепископ Мефодий оповестил Синод о смерти перешедшего в католичество бывшего протоиерея И. Коронина, перед смертью выразившего желание возвратиться в лоно Православия[443].

Представляет интерес доклад архиепископа Мефодия о его просьбе, обращенной к Архиерейскому Синоду, преподать свое благословение с выдачей установленной грамоты членам Торгового Дома «И. Я. Чурин и Кº» в Харбине за бесплатное освещение Харбинского Свято-Николаевского собора электричеством в течение нескольких лет. Синод, согласно ходатайству Высокопреосвященного архиепископа Мефодия, преподал свое благословение с выдачей грамот: 1) Директору-Распорядителю Торгового Дома «И. Я. Чурин и Кº» в Харбине Николаю Александровичу Касьянову и членам того же Торгового Дома: 2) Александру Феодоровичу Топоркову, 3) Павлу Васильевичу Подставкину, 4) Анатолию Васильевичу Бобинцеву, 5) Марии Николаевне Левашевой, и 6) Ивану Алексеевичу Хаеву, за заботы о благолепии Церкви Божией[444].

В 1927 году архиепископ Харбинский и Маньчжурский Мефодий в своем рапорте передал приветствие и выражения канонической преданности Архиерейскому Синоду и его Председателю Пятого Харбинского Епархиального Собрания духовенства и мирян[445].

На своем очередном заседании Архиерейский Синод утвердил избранных Харбинским Епархиальным Собранием кандидатов в члены Епархиального Совета протоиереев Михаила Филологова и Николая Вознесенского[446].

Большое место в материалах Журналов заседаний Архиерейского Синода, связанных с вестями из