Внутренний СССР - Вопросы митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну и иерархии РПЦ Страница 38

Это будет делаться вопреки тому, что в пределах единого Российского государства мусульмане и православные мирно соседствовали столетиями и соТРУДничали, несмотря на отдельные, искусственно вызывавшиеся эксцессы. Причиной конфессионального мира в России является то, что в Русской православной вере, в отличие от западных модификаций христианства, в общественной жизни масс населения первенствовала совесть, а не право, основанное на библейском или светском законе. Совесть же всех труждающихся едина, но она ближе к Корану, чем к Библии и противной жизни мистерии самоликвидации добра; это подтверждает и сравнительный анализ народных эпосов и сказок. При этом выясняется, что в Русских Былинах невозможно найти случая, чтобы богатырский меч был поднят ради обретения земного богатства и власти, на чём основан эпос большинства народов Запада (Кольцо Нибелунгов, Золото Рейна, например). Именно в этом мы выше Запада мировоззренчески.

В таких условиях единственная эффективная защита от поползновений “мировой закулисы” — собственная концепция жизнестроя общества и перехода к нему от нынешнего безобразия. Но концепция — обязательно глобального уровня значимости, и уже в ней защита от исламского “фундаментализма” на основе ясного толкования Корана и истории, из которому простому труженику и “правящей” интеллигенции мусульманского мира было бы очевидно, что “фундаментализм” есть отступничество от ислама и коранического учения: Сура 4: «96. О вы, которые уверовали! Когда отправляетесь по пути Аллаха, то различайте и не говорите тому, кто предложит вам мир: “Ты не верующий”, — домогаясь случайностей жизни ближней. Ведь у Аллаха — обильная добыча. Таковы были вы раньше, но Аллах оказал вам милость. Различайте же: Поистине, Аллах сведущ в том, что вы делаете!» «Иными словами, собственную одержимость стяжанием и злонамеренность не следует оправдывать ссылками на повеления Бога, милостивого, милосердного. И еще» сура 3: «57. Скажи: “О обладатели писания! Приходите к слову, равному для вас и для нас, чтобы нам не поклоняться никому, кроме Аллаха, и ничего не придавать Ему в сотоварищи, и чтобы одним из нас не обращать других в господ помимо Аллаха”. Сура 59: „21 (…) Аллах написал: “Одержу победу Я и Мои посланники!”“ — Из всего этого можно понять, что искренне верующие в Бога должны не биться лбами насмерть в угоду кому-то, а понять и творить милость Всевышнего, обращенную уже в их земной жизни ко всем, кто её не отталкивает по слепоте, страстями, гордыне или бездумному следованию земным писанным и неписаным догмам. А обращения типа “господин”, “превосходительство”, “владыка” должны быть изжиты как уничтожающие человеческое достоинство обеих сторон их употребляющих и принимающих; и разрушающие единство лексики и смысла «(т.е. текста и подтекста)» при их формальном употреблении, как это имеет место в нашем обращении к Вам. И русофобия — это не обвинение Церкви в том, что она претендует на роль самостоятельной политической силы. Русоненавистничество как раз и скрыто в Церкви в том, что она не претендует и не делает ничего для того, чтобы быть концептуально-самостоятельной политической, т.е. управленческой силой, низводящей в общество Богодержавие в чистом виде без мистерической отсебятины “мировой закулисы”.

Проблема исторически реальной Церкви в истории России не высосана нами из пальца. Она неоднократно вставала в сознании думающих русских людей, обеспокоенных судьбой Отчизны. И у многих вырывались нелицеприятные для неё оценки, подобные высказанной А.К.Толстым: “Нет ничего слюнявее и плюгавее русского безбожия и православия”, — из чего можно понять, что он, отрицая безбожие и тогдашних нигилистов-социалистов, не находил Бога и в исторически реальной Церкви. К теме поиска живой, а не писанной веры вне официального православия неоднократно обращался Ф.И.Тютчев: “Наш век”, “Я лютеран люблю богослуженье…”, “Счастливы древние народы…” Бог поругаем не бывает: и за то, что ищущие Бога Живого не могли найти пути к Нему через Церковь, она расплатилась после 1917 г.

Ближе всех к содержательной стороне этой проблемы подошел А.С.Пушкин. Церковь до сих пор вспоминает его “Гавриилиаду”, всегда подчеркивая, что Пушкин сожалел о её написании. Однако в “Гавриилиаде” есть такие строки:

С рассказом Моисея

Не соглашу рассказа моего:

Он вымыслом хотел пленить еврея,

Он важно лгал — и слушали его.

Бог наградил в нём слог и ум покорный,

Стал Моисей известный господин,

Но я, поверь, — историк не придворный,

Не нужен мне пророка важный чин!

Но в этих строках — все ключи к исторически реальному пониманию текстов Библии, если в Пушкинском Моисее видеть собирательный образ “мировой закулисы”, выросшей из жреческих иерархий Египта, а не исторически реальное лицо, пророка Божиего, от имени которого в Библии “мировая закулиса” несла свою отсебятину, следуя своему богу — духу земного самовластья. Так что это вопрос очень глубокий, о чём сожалел Пушкин: о “Гавриилиаде” в целом? или о том, что историческая истина оказалась по его юношеской безответственной вседозволенности запятнанной грязью сюжета “Гавриилиады”? Тем более, что не все рукописи Пушкина (и в частности, “таганрогский архив”) опубликованы.

Мы уже упоминали другое произведение Пушкина — “Подражания Корану”, — в котором также затронуты мистико-религиозные вопросы, однако мимо строк которого Церковь и её литературоведы прошли стороной:

Он милосерд: Он Магомету

Открыл сияющий Коран,

Да притечем и мы ко свету,

И да падет с очей туман.

Датировано 1824 г. Это как понимать? Еще одна безответственная “шутка” православного или ощущение поэтом, написавшим стихотворение “Пророк”, чего-то неотмирного, перед чем первый поэт и (характеристика Николая I) испытал благоговение, недоступное Церкви по причине её веры в писания, предания, догматику, но не в Бога?

Как сообщает Л.Климович в “Книге о Коране”, стр. 99, А.С.Пушкин пользовался переводом, называвшимся “Книга Аль-Коран аравлянина Магомета, который в (ошибка!) столетии выдал оную за ниспосланную к нему с небес, себя же — последним и величайшим из пророков божьих”. Это был уже вторичный перевод (арабский — французский — русский). Перевод был снабжен статьей “Житие лжепророка Магомета вкратце”. А.С.Пушкин не следует давлению издателей и дает к “Подражаниям” примечание:

«1. “Нечестивые, пишет Магомет (глава ) думают, что Коран есть собрание новой лжи и старых басен.” Мнение сих , конечно, справедливо; но несмотря на сие, многие нравственные истины изложены в Коране сильным и поэтическим образом. Здесь предлагается несколько вольных подражаний. В подлиннике Алла везде говорит от своего имени, а о Магомете упоминается только во втором или третьем лице.»

Но если этот пушкинский текст не двусмысленность, которую каждый волен понимать, как хочет и до чего доросло его разумение, то зачем А.С.Пушкин сам выделил в нём слово нечестивых? И кто теперь может показать, что Пушкин сожалел о написании Подражаний Корану так же, как о Гавриилиаде, если тогдашняя государственная церковь не обеспокоилась взять с него письменное покаяние за восхваление Аллаха, давшего Коран?

Сказанное Пушкиным о Коране резко контрастирует с другой его оценкой — Библии:

Писали слишком мудрено:

То есть и хладно, и темно, что

Очень стыдно и грешно.

То есть еще в прошлом веке созрели вопросы, которых Церковь не видит, либо не воспринимает их значимости и на них не отвечает. Но должно Церкви ответить на вопросы:

: Что есть Богодержавие — ветхозаветно-талмудическая экспансия ростовщичества и догматика “элитарно”-невольничьего устройства общества в иудаизме в НЕОТЪЕМЛЕМОМ сочетании с “промыслительным” отсутствием догматов по общественным вопросам у христианских церквей, ссылающемся на слова Христа «Царство Мое не от мира сего» вопреки Его же молитве «Да будет воля Твоя и на земле как и на небе»? либо же Богодержавие — кораническая догматика по общественным вопросам, исходящая из утверждения: «Он на небе — Бог и на земле — Бог, и нет иного Бога, кроме Него, милостивого, милосердного»?

: Что есть истина в неотмирных вопросах: Никейский Символ веры и Никейская догматика или Коран, их отрицающий?

: Если Церковь настаивает на истинности Никейской догматики по неотмирным вопросам, но готова признать справедливость коранической догматики по общественным вопросам, то что такое Коран? — отсебятина Мухаммада, который, будучи неучем, по своему разумению превзошел признанных мудрецов, получивших каждый в свое время наилучшее образование, и он ошибся только в одном: что он — пророк Божий?

Или Коран — наваждение из преисподней, в котором вся правда о жизни общества сказана только для того, чтобы отвратить от Никейской догматики, полученной Духом Святым, по мнению Церкви, которую человек может либо принять на веру, либо отвергнуть?