Ирвинг Финкель - Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата Страница 40

Едва занялось сияние утра,

У ворот Атрахасиса весь народ собрался

Мы немедленно узнаем старовавилонский оригинал, случайно всплывший из-под этого позднейшего текста. Утнапишти вспоминает события в первом лице, так что здесь должно было стоять «у моих ворот». В старовавилонском оригинале стояло имя Атрахасис, но в новом тексте оно не сохранилось – кроме одной этой строчки, в которой его забыли вымарать[112]. Заодно она демонстрирует нам, что в старовавилонском оригинале рассказ велся в третьем, а не в первом лице, – точно так же, как в тексте Старовавилонского Атрахасиса:

Атрахасис приказ получил,

У ворот своих старейшин собрал он.

Для постройки «внешнего каркаса» понадобилось пять дней. На этом месте в Табличке XI Эпоса о Гильгамеше и в Старовавилонском Атрахасисе (в небольших сохранившихся фрагментах) перечисляются представители разных рабочих профессий, пришедшие на помощь Атрахасису; в Табличке Ковчега эти детали опущены. Мы можем убедиться, насколько точно данное перечисление соответствует описанным выше действиям, выполнявшимся при постройке нашего гигантского коракла:

Один из древних соавторов этого текста вписал в него рабочего с топором agasilikku – вероятно, тоже для плотницких работ. Упоминание «веревки из пальмового волокна», по-аккадски pitiltu, особенно важно в сравнении с аналогичным указанием бога Эа в строке 11 Таблички Ковчега.

Бедняк со своим «снаряжением» (соответствующее аккадское слово означает «нужные вещи») – несколько таинственный персонаж. Утнапишти объясняет:

Водяные колки внутрь его я вбил,

Выбрал шест, уложил снасти.

В тексте, написанном на тысячу лет раньше, бог Эа указывает на важность этого «снаряжения» для прочности и надежности судна:

Снасти должны быть очень прочными;

Пусть битум будет жестким, (это) придаст (судну) прочность

«Лодочный шест» в тексте Эпоса о Гильгамеше, по-аккадски parrisu – необходимый инструмент управления кораклом; его упоминание в этом фрагменте еще раз указывает на старовавилонское происхождение текста. Традиционным иракским кораклом, плывущим по определенному маршруту к заданному пункту назначения, управляют с помощью весел:

Маленькой куффой гребец (quffāji) управляет с помощью весла, стоя у борта (функционально – на носу). Обычно он делает сколько-то взмахов веслом с одной стороны, а потом сколько-то с другой, поддерживая движение судна в нужном направлении. На куффе средних размеров стоят уже два гребца с противоположных бортов; самые большие требуют четырех гребцов. Весла, которыми пользуются сегодня, имеют веретено длиной 5–6 футов[113], к нижнему концу которого прикреплена небольшая лопасть круглой или продолговатой формы. Эти весла ничем не напоминают весла ассирийских судов, надетые на кочеты[114], как на барельефах эпохи Сеннахериба.

Пока продолжался Потоп, Ковчег Атрахасиса должен был выполнять только одно: держаться на воде, сохраняя свой груз; но, может быть, каждый коракл, каким бы огромным он ни был, должен иметь соответствующих размеров шест или весло. «Снаряжение», таким образом, могло быть просто уключиной для этого шеста, нужной, чтобы удерживать его в правильном положении (а уж я-то знаю, что весло способно сорваться и уплыть!). Таким веслом, даже если им трудно управлять, можно было, наверное, остановить вращение коракла вокруг своей оси. Такой герой, как Гильгамеш, мог, конечно, изготовить тридцатиметровые весла parrisu и приставить к ним три сотни гребцов. Наконец, «водяные колки», упоминаемые также в 64-й строке Эпоса о Гильгамеше XI[115], иногда интерпретируются как пробки трюмных отверстий для слива воды[116].

Сооружение крыши над круглым Ковчегом вызывало у древних авторов поэтические ассоциации с Апсу, подземной водной стихией:

Подобно Апсу, покрой его кровлей.

Напротив, в Средневавилонской версии из Ниппура сказано просто «перекрой его крепкой крышей»; поскольку речь здесь идет о ковчеге makurkurru, не имеющем круглой формы, у автора не возникает такой космической метафоры. Крыша упоминается не во всех старовавилонских версиях рассказа – мы видим, в частности, что автор версии, представленной в Табличке Ковчега, полностью опускает эту деталь, равно как и какие-либо упоминания о палубе (хотя мы, по причинам, указанным выше, можем быть уверены, что она там была). Круглый вавилонский Ковчег, таким образом, имел нижнюю и верхнюю палубу, каюты на обоих уровнях и крышу над верхней палубой, повторявшую форму палуб.

Эта скромная двухъярусная конструкция посрамлена рассказом Утнапишти:

Я заложил на судне шесть (палуб),

Разделил их на семь частей,

Его дно разделил на девять отсеков

Очень пышное сооружение, в особенности если принять во внимание, что, как многое на этой табличке, оно восходит к гораздо более простой старовавилонской модели.

Сравнивая этот раздел с соответствующим разделом Таблички Ковчега (единственным имеющимся в нашем распоряжении альтернативным источником сведений по этим столь интересным вопросам), мы можем заметить, что длинный и вязкий пассаж о битуме в Табличке Ковчега здесь, в Табличке XI Гильгамеша, ограничен всего лишь двумя строками. Может быть, писцы и редакторы эпохи Ашшурбанапала испытывали затруднения при обращении к этим техническим деталям; во всяком случае, подробное описание обмазки коракла битумом имеет мало отношения к истории самого Гильгамеша, являющейся главным содержанием эпоса, и описание устройства судна имеет здесь в гораздо большей мере символический, чем практический смысл.

Хотя рассказ о битуме предстает сильно сокращенным в Гильгамеше, тем не менее и здесь печи Утнапишти заполняются битумом двух сортов. И только в этом месте, применительно к битуму, а также в следующей строчке – к салу или жиру, нам сообщается количество использованного материала. Фрагменты этих строчек сохранились частично в одной вавилонской и в одной ассирийской табличках:

Я влил 3x3600 [ниневийский источник W] или 6x3600 [вавилонский источник J] (sūtu) kupru-битума в печь; я влил 3x3600 [оба источника] (sūtu) iṭṭû-битума…

Если следовать вавилонской (мною предпочитаемой), а не ниневийской ассирийской традиции, то получается, что Утнапишти влил в свою печь 6x3600 + 3x3600 = 9 šár смеси из двух сортов битума, с целью герметизировать судно, которое в первоисточнике, напоминаю, было круглым кораклом площадью в 1 ikû и высотой бортов в 1 ниндан. Сравним эти цифры с нашей старовавилонской Табличкой Ковчега, где тоже говорится о девяти šár битума, приготовленных с той же целью. Следовательно, первоначальное количество битума прошло без изменений через все дальнейшие преобразования текста и не пересчитывалось заново для соответствия увеличенным размерам Ковчега. Напротив, редакторы окончательного текста Гильгамеша XI хорошо понимали, что старого количества битума достаточно лишь для наружной обмазки бортов Ковчега в его новых размерах и форме, причем только на две трети высоты бортов (см. ниже, а также в Приложении 3).

Утнапишти указывает количество жира так, как будто говорит с очень бережливым собеседником:

Три меры ватага носильщиков натаскала елея;

Помимо меры елея, что пошла на niqqu,

Две меры припрятал корабельщик.

Жир был доставлен тремя порциями по 3600; одна порция была использована для niqqu (слово с неизвестным значением), еще две были переданы Пузур-Эллилю – корабельному плотнику и доверенному человеку Утнапишти, который должен был хранить его, пока не понадобится. Никто не знает, что значит слово niqqu[117]; высказывалась идея, что оно означает «возлияние». Выражение «Кроме…» следует традиции Таблички Ковчега, несколько изменившей первоначальное вавилонское значение «из (указанного количества)». Наконец, мы знаем, что 57-я строчка Таблички Ковчега применительно к нанесению этого жира или сала упоминает некий инструмент, называемый girmadû, с четко указанным произношением gi-ri-ma– de-e [84]. Этот важный термин остался и в Гильгамеше XI: 79, однако исследователи и переводчики обычно его отбрасывают, «подправляя» оригинальный текст. Теперь такая правка воспринимается как неоправданная; ср. ключевой фрагмент текста: