Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века - Денис Владимирович Хмыров Страница 40

Епархиальная жизнь. Персия (Иран)

События Гражданской войны в России непосредственно отразились на судьбе Православной Церкви в Персии. Сразу после прихода к власти большевики попытались создать восточный фронт мировой революции. В апреле 1920 г. по всему Северному Ирану азербайджанские и иранские демократы под руководством шейха Мохаммеда Хиабани подняли восстание против иранского правительства и поддерживающих его англичан. В мае в Гиляне (область на юго-западном побережье Каспийского моря) с помощью военного десанта советской Каспийской военно-морской флотилии власть перешла к повстанцам во главе с Мирзой Кучек-ханом.

В порту г. Энзели находился интернированный англичанами деникинский военный флот в составе десяти боевых кораблей и семи вспомогательных судов. Под предлогом возвращения флота в Россию 18 мая 1920 г. Волжско-Каспийская военная флотилия прогнала англичан и захватила русские крейсера[542].

5 июня 1920 г. была провозглашена Советская Республика Гилян со столицей в Реште. В августе 1920 г. армия республики предприняла наступление на соседнюю провинцию Зенджан с перспективой на Тегеран, но была отброшена иранскими войсками и частями Персидской казачьей дивизии[543].

В г. Энзели на рыбных промыслах братьев Лианозовых до революции находился Свято-Николаевский молитвенный дом. После октябрьских событий в Энзели эмигрировал священник Павел Стеклов, который служил в храме до мая 1920 г., когда в Энзели высадились части Красной армии. Промыслы, естественно, были национализированы, церковь закрыта. Молитвенный дом несколько раз переезжал с одного места на другое. В начале XX в. Энзели был самым «русским» городом Персии, большинство его жителей были выходцами из России, здесь действовала русская школа.

Помимо Энзели, отец Павел служил для прихожан из главного города провинции Решта, где после 1917 г. также образовалась многочисленная русская колония[544].

Так как советскому правительству не удалось добиться военных успехов, в ноябре 1920 г. в Москве начались прямые переговоры с персидским послом, и только к 26 февраля 1921 г. был подписан советско-персидский мирный договор. Согласно ему, советские войска с апреля начали покидать Гилян и были полностью выведены к 8 сентября 1921 г. Статья 15-я договора касалась деятельности Русской Православной Церкви в Персии.

Согласно ее содержанию, советское правительство объявило закрытыми в Персии все религиозные миссии, а земли, постройки и все церковное имущество безвозмездно передало в вечное владение персидскому народу в лице правительства Персии. 25 апреля 1921 г. в Тегеран прибыл первый официальный советский посланник Ф. А. Ротштейн[545].

Находившийся в здании теперь уже бывшей Российской Императорской Миссии Свято-Николаевский посольский храм при новых хозяевах сильно пострадал. Его внутреннее убранство было попросту выброшено на улицу Удаленные от центра храмы, например Александро-Невский храм в Зарганде, пострадали меньше.

Прихожане из числа русской колонии и начавшие прибывать из СССР эмигранты, чтобы не допустить святотатства, сами вынесли все, что было в церкви. Был даже разобран и увезен иконостас храма, так что большевикам осталось одно здание с голыми стенами[546].

Церковная общественность была возмущена действиями представителей советской власти. На площади перед посольством был устроен митинг, верующие простояли там трое суток, пока не добились выполнения своих требований. Итогом стало разрешение открыть в Тегеране русскую православную церковь.

Первая домовая церковь была обустроена на первом этаже арендованного частного дома на улице Аромане, храм был оборудован иконостасом из Александро-Невской церкви[547].

Русская Духовная Миссия возродилась в Урмии. В 1922 г. Архиерейский Синод РПЦЗ возвел иеромонаха Виталия (Сергеева) в сан архимандрита, он и был назначен ее начальником[548]. Правда, община православных ассирийцев в Урмии была немногочисленной, руководил ими православный епископ Мар-Илия. После его смерти в 1927 г. верующие перешли под руководство архимандрита Виталия, который хорошо знал ассирийский язык и заботился о своей пастве[549].

В 1920-30-х гг. эмигранты в Персии в основном являлись представителями персидской, армянской, ассирийской диаспор, проживавших на Кавказе и в Туркестане. Но так как семьи часто были смешанными, в Иран попало и много русских людей. Так же, как и в Китае, в Персии церкви строились при важных транспортных узлах. Так, при Управлении Энзели-Тегеранской и Казвино-Хамаданской шоссейных дорог действовал Свято-Николаевский храм, в котором служил священник Евфимий Васильев. С февраля 1929 г. по январь 1945 г. настоятелем этого храма был сотрудник Урмийской Духовной Миссии ассириец, священник Сергий Бадалов. В Казвине был устроен дом престарелых и находилось православное русское кладбище[550].

В Тегеране долгие годы Свято-Николаевский храм ютился в съемных помещениях. Ее настоятель, архимандрит Виталий (Сергеев), которому в 1934 г. исполнилось шестьдесят лет, очень беспокоился о судьбе прихода после своей смерти. Он неоднократно просил Архиерейский Синод прислать ему помощника, и 3 апреля 1941 г. в Тегеран был назначен иеромонах Владимир (Малышев), который до принятия монашества был военным врачом и участвовал в Первой мировой войне. В Тегеране он бесплатно лечил всех бедных людей, независимо от их вероисповедания[551].

Архиерейский Синод регулярно получал рапорты от архимандрита Виталия. В сентябре 1923 года был заслушан рапорт

начальника Урмийской Православной Духовной Миссии Архимандрита Виталия, от 30 апреля с. г., с ходатайством о поощрении диакона названной Миссии Феодора Пиденко возведением в сан священника за отлично-усердную и ревностную службу его Церкви Божией и особые труды его во время лихолетия.

Удостоить диакона Пиденко возведения в сан священника за отлично-усердную и ревностную службу Церкви Божией и особые труды его во время лихолетья и преподать ему благословение Архиерейского Синода с выдачей установленной грамоты.

О чем Начальнику Урмийской Миссии послать, для объявления по принадлежности, указ, с препровождением благословенной грамоты, и сделать надлежащее с Преосвященным Мар-Илией сношение о рукоположении названного диакона[552].

13 сентября 1924 года, отвечая на рапорт врио Настоятеля Свято-Николаевской церкви в Тегеране архимандрита Виталия, Синод разрешил ему, согласно его представлению, при неизбежности закрытия русской церкви в Тегеране ризницу и иконы переслать в Урмию, преосвященному Мар-Илии; ценные вещи сдать на хранение в Американскую Духовную Миссию; сосуды и Антиминсы взять о. Архимандриту с собою в Урмию. Также предложено ему принять все зависящие от него меры к сохранению в Тегеране православного храма[553].

В ноябре 1925 года врио настоятеля Св. – Николаевской церкви в Тегеране архимандрит Виталий докладывал о состоянии церковной общины. Рапорт был принят